Я уже вскарабкивался по косому склону мутантского алтаря, стараясь как можно быстрее нагнать несчастного воришку.

Я сам не понял, как окунулся в полный мрак, вспоминая, что от факела избавился еще в первом наступлении мутантов. Хотя глаза уже свыклись с темнотой, и я неплохо в ней ориентировался, все же то, что было тут, больше походило на нечто живое, такую вот материю, живущую своей жизнью. Мне кажется, что я ощущал ее всем телом. Она словно обволокла меня, запеленала своим саваном, накрыла с головой, желая утопить в черном мраке. Я будто погрузился в болотную жижу, которая при каждом моем движении все глубже затягивала меня. Сердце пропустило удар, в висках застучали барабаны. С трудом двигаясь, я трясущейся рукой поднял обрез и взвел курки. Сердце снова пропустило удар. Перед глазами все поплыло, иногда снопы красных искр вспыхивали и тут же растворялись, создавая визуальные галлюцинации.

За алтарем вовсю разошлась жестокая схватка. И надежда на то, что победа будет за нами, испаря-лась как утренний туман, при появлении первых лучиков палящего солнца.

Тем временем я заметил сверкнувший во мраке блестящий бок кейса. Мутант был в нескольких шагах от меня и вряд ли ему удастся уйти. Он с трудом передвигался, сказывались множественные ранения. Зверь тяжело дышал, его надрывные ухающие вздохи устрашающим эхом отдавались повсюду. Я подошел почти вплотную, еще немного и стволы обреза упрутся в затылок мутанта. Но что-то внутри удерживало меня от того, чтобы вжать спусковой крючок и напрочь снести противную голову твари.

Кажется, под нами шумела вода. Да это был бурлящий поток, шум которого доселе глушил нависший мрак. Только сейчас я понял, что мы стоим на решетчатой ферме, под которой нет ничего, лишь едва уловимое журчание воды на дне бездны. Это была глубокая расщелина. Что образовало такую пропасть, для меня осталось загадкой, да и не до этого было.

Снующий порыв ветра. Окровавленная спина мутанта, белеющие кости позвоночника, виднеющиеся в кровавом месиве. Мой заряд раздробил его спину. Но почему он жив? Что движет им? Для чего он приволок кейс к этой пропасти? Бесконечная тирада выстрелов где-то там за спиной, но они такие далекие. Все ясно и просто. В кейсах смерть и мутанты чувствуют это своим звериным чутьем. Пока кейсы хранились в сейфах внутри их алтаря, они были уверены, что находятся в полной безопасности. Но теперь, когда Волк вытащил их, вернее, то, что в них хранится, мутанты просто сошли с ума. Они чуют смерть. В отличие от людей, которые и после великой Погибели продолжают кромсать друг друга, убивать, сея хаос и смерть. Мы не берем от жизни уроков. Нас не волнуют проблемы предков, это их дела. А мы умные, мы сами с усами.

Мутант обернулся. Его большие желтые глаза вперились в меня. Мне показалось: он улыбается, хотя распознать улыбку на изуродованном мутациями лице, просто невозможно. Но почему я продолжаю стоять и тупо смотреть в эти глаза. В них нет страха, они не безумны. Мгновение. Мутант отворачивается от меня, вскидывает вверх свои огромные конечности. В левой руке кейс. Я понимаю, он хочет выброситься в пропасть вместе с ним, забрать с собой это оружие. Его действия я нахожу благородными. Но я не мутант и что находится в этом кейсе для меня огромная не разгаданная загадка, которую я хочу решить. Да, ползуна вам в зад, я человек. Мутант готов к прыжку. Да и я не клешней краба сделан. Отбросив обрез, я бросаюсь в бой, как кобра перед укусом жертвы. Клинок, так кстати приваренный у основания наручи, рассекая воздух, одним ударом отсекает кисть с желанным кейсом в ней. Ногой в спину помогаю мутанту совершить прыжок. Его тело исчезает в темноте бездны. Кейс с лязганьем падает на решетку фермы, а мое тело скидывает, просто выбрасывает как не нужный элемент. Я чувствую, как земля, точнее металлическая решетка, уходит из-под ног, как я нахожусь в свободном падении, как пальцы правой руки цепляются в холодную решетку фермы. Ничего лишнего, просто рефлексы, помноженные бесконечными тренировками. Мне повезло, я жив. Не важно, что приходится висеть на одной руке. От левой в данном случае мало проку. Ей не зацепится. Шаги. Стук тяжелых подошв, подкованных железом. Это Волк.

– Монах?

– Тут я, тут. Помоги мне! – Каждое слово дается с трудом, ведь я вымотан и обессилен, уж слишком много испытаний на голову пусть даже и монаха-карателя.

– Кейс? А вот он. Ну, монах, ну удружил! – Его голова показалась над краем. И его взгляд, взгляд безумца. Сплюнув в пустоту, Волк продолжил: – Радмира твари загрызли, просто разодрали на части… Сиротке, твой мутант голову прошиб. Малец не выживет, больно много кровушки потерял. Мы отбились от них, не знаю, надолго ли… Руки я тебе не подам! Не жди! Признаюсь, в твоей помощи я больше не нуждаюсь! Моя сторона разрывает контракт и аннулирует наш условный договор! Я не дарую тебе жизнь! – С этими словами он поднялся, наступая мне на застывшие пальцы. Я что-то кричал, проклиная его, но боль сделала свое дело. Закрыв глаза, я разжал пальцы, падая во мрак открывшейся передо мной бездны.

Глава 10. Старый знакомый

В ушах стоял невыносимый гул… Я попытался вдохнуть поглубже, но безрезультатно.

Болт, выпущенный из арбалета Шамана, сильно ударил в грудь. Меня бы сейчас не было в живых, если бы не кибернетическая рука. Правда, теперь она пришла в негодность: уныло визжит сервопривод, искрят провода, из тоненьких трубок льется смазка. Благо, хитиновые панцирные пластины жилета так же сыграли не последнюю роль, ловко остановив смертоносный болт. Правда, теперь под ним определено огромный синяк и, скорее всего, сломанное ребро. Возможно даже не одно…

О, великий Создатель! Только сейчас я понял, что ощущаю неимоверную боль в груди.

От взорвавшейся динамитной шашки меня всего засыпало грязью и кровавыми ошметками кочевника, некогда служившего мне щитом. Я с трудом разлепил глаза, но так ничего и не увидел.

Перед глазами все плывет. Попытка сфокусировать зрение не приносит результатов. Только багровая темнота, непроглядная и от того страшная. Стук в висках жесткий, нарастающий с каждым мгновением и плавно перетекающий в бой барабанов, которые словно несут весть о победе над злейшим врагом. Только в его роли был я. Тот, кто сгинул в пучине небытия еще там, в глубокой расщелине, под сводами мрачного подземелья. В очередной раз брошенный на произвол судьбы.

На этой затхлой ферме я ждал появления каравана работорговца Митха. Жаждал как можно скорее вернуть дочь фермерши Айвы, маленькую рыжеволосую Кэт. Вырвать ее из грязных лап работорговца. Вернуть дочь, единственную кровушку матери, что бы семья вновь воссоединилась. Вот миссия, которую я возложил на себя. Я поклялся! И я сдержу свою клятву, не смотря ни на что! Почему-то для меня это многое значит. Видно осознание того, что я сам рос без семьи, дает свой отпечаток, заполняя душевную нишу.

И что теперь? Вместо каравана Митха сюда прибыл Шаман и его кочевники. Ловкий, скажу я вам, ход судьбы. Просчитанный и аккуратно выверенный план, под руководством самого Волка. Только этот прохвост мог устроить такую комбинацию. Но для чего? Зачем ему все это? Для него я погиб. Неужто все это время он таил надежды, что я выжил? Чтобы потом снова убить? Нет. Как-то слишком нагромождено и глупо. Думай, Тулл, думай…

Долго думать не пришлось, тем более что в таком положении, в котором оказался я, и вовсе не до размышлений.

Потихоньку картинка перед глазами вырисовывалась своими очертаниями. Вовсю властвовала богиня Ночь, облачив землю своим темным саваном. На мрачном черном небе играли всполохи алых языков пламени. Это догорал приземистый амбар, освещая округу. Где-то вдалеке многоголосо выл шакалий выводок. Сука, откормив своих щенков, бросила их на произвол судьбы. А что? Закон Пустоши: выживает сильнейший.

Шаман молчал, но я чувствовал его присутствие. Просто ждет, когда я приду в себя. Видно, у него есть вопросы или он, как настоящий воин шанти, просто хочет, перед тем как убить меня, посмотреть мне в глаза. Говорят: когда кочевник убивает воина, он смотрит ему в глаза, чтобы душа убитого перешла к нему. Кочевники одичалый народ со своими законами и нравами.