Хонгор молча смотрел на лежавшего человека.

- Голова у меня кружится, - наконец сказал Тумэр и потер лоб рукой.

"Вот молодец, - восхищенно подумал Хонгор, - как он сумел убежать в этой шкуре? Он, наверное, сайнэр".

Хонгор знал, что в горах много этих сайнэров, лихих людей, о которых он слышал от старших.

- А вы, дядя, не сайнэр? - нарушил затянувшееся молчание Хонгор.

Тумэр открыл глаза и долго смотрел на мальчика, потом улыбнулся.

- А ты ничего не слышал о сайнэре Тумэре?

Хонгор слышал. В прошлом году по всем айлам прошел слух, что арестован неуловимый сайнэр Тумэр из Засагтханского хошуна.

- Слышал! Значит, вы и есть тот самый Тумэр?

- Да.

Глаза мальчика восхищенно заблестели. Так вот он кому помог! Самому знаменитому сайнэру! И беседует с ним как с равным.

- А как тебя зовут, сынок? - спросил Тумэр.

- Хонгор. Я сын Итгэлта, - бойко ответил мальчик.

Тумэр встал, снял с себя сопревшую одежду и надел дэл, который принес Хонгор. Потом он выкопал ножом яму и зарыл в землю свои лохмотья. Каждое движение этого человека казалось Хонгору удивительным, но особенно поразило его то, что Тумэр в один миг съел все масло.

- Ну, сынок, - сказал Тумэр, покончив с маслом, - желаю тебе долгих лет счастливой жизни. Я тебя как-нибудь отблагодарю. Знаешь пословицу: "У мужчин дорога длинная"? Мы с тобой еще обязательно встретимся. А теперь иди домой, как бы тебя не хватились.

- До свидания, дядя Тумэр, - сказал мальчик и повернул коня в сторону стойбища. Ехал он медленно и все время тихонько повторял: "Мужчина всегда поможет мужчине". Он часто оглядывался, но Тумэра уже не было видно.

Подъезжая к стойбищу, он заметил у коновязи двух чужих коней.

"Кто же это к нам приехал?" - подумал мальчик и вошел в юрту. В ней сидели два незнакомых человека в желтых чесучовых хантазах*. Они попивали кумыс и о чем-то разговаривали с отцом.

______________

* Хантаз - безрукавка, надеваемая поверх дэла.

- Да, Итгэлт-гуай*, жаль, что вы не видели его во время допроса. Кровь брызжет из задницы, а он только скрипит зубами, даже не вскрикнул ни разу. Крепкий сайнэр, ничего не скажешь, но мы его все равно поймаем и уж тогда обдерем до костей, будет знать, как бегать! - говорил широкогрудый мужчина с прыщеватым лицом и раскатисто смеялся. Хонгору даже показалось, что от этого смеха дрожит юрта.

______________

* Гуай - форма вежливого обращения.

Широкогрудого звали Бадарчи. Вот уже двенадцать лет служил он в тюрьме у князя Луу-гуна и считался самым жестоким надзирателем. Он очень силен и недаром в аймаке славится как чемпион по национальной борьбе. За двенадцать лет работы в тюрьме он нажил немало добра. Может быть, поэтому стал в последние годы презрительно отзываться о бедняках.

Это он, Бадарчи, в прошлом году поймал Тумэра, когда тот без чувств лежал на берегу Тамира. Он сам допрашивал и пытал смелого сайнэра и зашил его в бычью шкуру. Еще ни одному арестанту не удалось сбежать от него. Только Тумэр убежал. И, вспоминая об этом, Бадарчи от злости скрипел зубами.

И все же Бадарчи восхищался мужеством и выдержкой Тумэра. Это было восхищение жестокого человека, который, поймав волка, удивляется его силе и в то же время старается прикончить зверя. До Тумэра ни один человек не выдерживал и двадцати ударов бандзой*. Тумэра Бадарчи ударил сорок раз, но тот даже не застонал. Избитого Тумэра он сам втащил в камеру и с восхищением подумал: "Да, это настоящий сайнэр. Но завтра он все равно у меня заговорит". Но Тумэр не заговорил и на следующий день.

______________

* Бандза - орудие пытки.

- Да ты человек или кремень? - спросил обессиленный Бадарчи.

- Человек, и с головой, - с усмешкой ответил Тумэр.

А когда Бадарчи зашил его в шкуру, Тумэр, сверкнув глазами, твердо сказал:

- Все равно убегу.

- Ах ты, голоштанный, попробуй, если хватит духу, у меня из этой одежки еще никто не убегал.

И все-таки Тумэр убежал. Вот Бадарчи и думал сейчас, как бы восстановить свою репутацию. Конечно, он должен изловить беглеца, и как можно скорее. Тогда слава о нем пойдет еще дальше - шутка ли, дважды поймать известного на всю Халху лихого сайнэра.

Невысокого толстого человека, сидящего рядом с Бадарчи, зовут Дамдин. С прошлого года он служит тоже надзирателем. Сейчас он молчит, по всему видно, что ловить Тумэра ему не очень хочется. Он боится, как бы этот прославленный сайнэр сам их не поймал. Тогда им несдобровать. Вот почему всю дорогу он вздрагивал при каждом подозрительном шорохе.

- Сынок, тебе никто не встречался, когда ты гнал кобылиц? - спросил Итгэлт у сына.

- Нет, никто, - ответил Хонгор.

Сердце мальчика сильно забилось, ему стало трудно дышать, но он повторил про себя: "Мужчина мужчине поможет".

Он хотел уже уйти, но, повернувшись, задел большой подойник. Ведро с шумом упало на Бадарчи.

- Ты что озорничаешь? Вот заголю зад да угощу бандзой, - недовольно пробасил Бадарчи.

Хонгор в нерешительности остановился и испуганно посмотрел на надзирателя.

"Он, наверное, знает, что я видел Тумэра. Только я все равно ничего не скажу. Пусть даже ударит", - подумал Хонгор и заносчиво крикнул:

- А ну попробуй, жирный кабан. - На глаза у него навернулись слезы.

- Знает, паршивец, чей сын! Видал; как разговаривает? - сказал Бадарчи.

- Сынок, со старшими так говорить нельзя, - пожурил сына Итгэлт, а про себя с гордостью подумал, что сын у него будет настоящим мужчиной. - Так, значит, убежал прямо в шкуре? - Это он сказал, уже обращаясь к Бадарчи. Отважный парень!

- А ведь никто его не мог поймать, только я поймал, - похвастался Бадарчи.

Итгэлт тоже знал Тумэра и даже видел его в тюрьме. В прошлом году он ездил в хошунную тюрьму, возил подарки заключенным. Не раз он слышал, что в тюрьму может попасть всякий, мало ли что на свете бывает. И вот Итгэлт, как бы решив заранее отбыть свой черед, дал взятку надзирателю и целый день пробыл в тюрьме, одаривая заключенных бесплатной едой. Тогда-то он и видел Тумэра.

Хонгор не ушел. Он стоял и слушал, что говорили взрослые о Тумэре, и очень гордился тем, что Тумэр назвал его мужчиной и что он, Хонгор, помог этому бесстрашному человеку.

В юрту вошел Няма.

- Поклон вам, хорошо ли живете?

- Хорошо, а как вы?

- Тоже неплохо, лето нынче удачное, много дождей выпадает. Куда путь держите, уважаемый Бадарчи?

- Да вот, упустили Тумэра, а теперь ловим его. Няма-гуай, не погадаете ли?

- О, Няма вам все безошибочно предскажет, - с ехидством заметил Итгэлт.

- Старею я, старею, от этого, наверно, часто ошибаться стал, - сказал Няма и вытащил из-за пазухи девять нанизанных на стержень монет.

Он разложил монеты на столе, начал на них дуть, а потом, закрыв глаза, что-то зашептал. Потом опять дул, смешно оттопыривая губы.

- Удивительное дело! Монеты показывают, что он сам попадет в твои руки. Не на чем ему будет убежать от тебя, и случится это перед закатом солнца, сказал Няма и, нанизав монеты на стержень, спрятал их снова за пазуху.

Бадарчи залпом выпил большую пиалу кумыса, встал, попрощался с гостеприимным хозяином и, кивнув Дамдину, вышел из юрты.

Хонгор был убежден, что если даже эти двое и догонят Тумэра, все равно они не сладят с ним. Ведь Тумэр такой сильный! Но он все-таки с беспокойством поглядывал в сторону оврага.

Итгэлт собрал своих табунщиков и сообщил им о побеге Тумэра.

- Теперь смотрите в оба: не так страшно, если угонит несколько лошадей, а вот, не доведи бог, кого-нибудь из вас заарканит. Табун сторожить с этой ночи вдвоем, - распорядился он.

Выходя из юрты, Галсан сказал:

- Итгэлт, как родной отец, о нас беспокоится.

- Вот, вот, - сказал Няма. - Подумав о золоте, подумал и о сундуке.