Во сне полудетское личико Соль казалось взрослым и прекрасным. Сунильд никогда еще не видела ее такой. И этот очень красный, жадный рот... В складках губ Соль старая женщина увидела тайную боль и тайный порок. И она стала намного старше, маленькая Соль. В свои тринадцать лет она выглядела теперь на семнадцать, а то и на двадцать. Она становится взрослой, вот в чем дело, сказала себе Сунильд и направилась к выходу. Ничего страшного не происходит, упрямо твердила она себе, спускаясь по лестнице на кухню, чтобы отдать необходимые приказания Хильде. Просто нужно проветрить одеяла и поскорее выдать Соль замуж.
11
Конан сгрыз мясо, потом высосал из кости мозг, запил трапезу чудовищным количеством пива и только после этого перевел дух. Нельзя сказать, что варвар смирился со своей участью, - однако он начинал уже находить в гладиаторской жизни хорошие стороны. У него появились - нет, не друзья, но люди, с которыми он предпочитал иметь дело. На тренировках Конан выбирал себе противников посильнее и потяжелее, инстинктивно избегая хитрецов и лукавцев - Каро, Аминту, еще нескольких. Гунастр, конечно, видел это, но пока что не вмешивался.
Иногда в гладиаторскую казарму приходили воины - гиперборейцы и асиры, порой из знатных семей, - посмотреть на нового гладиатора, который запомнился им на игрищах в память Сигмунда, поразмяться, взять у Гунастра один-два урока. Некоторые выражали желание помериться силой с Конаном, но Гунастр чаще всего под каким-нибудь предлогом отказывал - боялся за жизнь почтенных господ надо полагать. И это тоже вызывало у Конана приятное чувство. Ему льстило, что его считают опасным..
- Привет, киммериец! - услышал он знакомый голос и нехотя поднял глаза. К нему подсел Арванд. Конан молча смотрел на него и откровенно ждал, пока ванир уйдет. Но Арванд не уходил.
- Слушай, мальчик... - начал он.
Конан зашипел от злости и не выдержал:
- Я тебе не мальчик. Мне уже пятнадцать, и мужчина моего возраста не позволит, чтобы...
Арванд прикусил губу, чтобы не расхохотаться, с видимым усилием подавил приступ неуместной веселости и испытал прилив острой благодарности к повару Акуну, который очень кстати подскочил и спросил, не угодно ли ему пива.
- Кувшин не помешает, - сказал Арванд. Акун поклонился. Он знал, что Арванду предстоит когда-нибудь стать его хозяином, и заранее мостил дорожку к сердцу будущего владыки. Арванд видел это, усмехался, принимал как должное - и помалкивал. Жизнь приучила его не отказываться ни от чего - что бы она ему не предлагала.
Налив себе полную кружку, он предложил пива и Конану. Тот ответил хмурым взглядом.
- Господское, - пояснил Арванд.
Конан взял кувшин, раскрыл рот пошире у влил в себя остатки пива (добрую половину кувшина), после чего обтер губы, и сердито уставился на Арванда.
- Ну? - спросил он наконец с неприкрытой злобой.
Арванд засмеялся. Конан побагровел.
- Ну-ну, - сказал Арванд. - Как тебя все-таки зовут, киммериец?
- Конан, - ответил юноша. - Что тебе нужно от меня?
- Что тебе известно о Синфьотли?
Этот вопрос заставил Конана подскочить.
- То, что я убью его, - сказал Конан.
- Я говорю вполне серьезно, Конан.
- И я серьезно, - оскалился варвар. - Он унизил меня, он вообразил, будто может держать меня в плену и заставлять драться себе на потеху...
- Но ведь ты дерешься?
- Только потому, что мне это нравится, - отрезал Конан.
- Если ты не будешь побеждать, ты никогда не вырвешься на свободу и не отомстишь - напомнил ему Арванд. - А пока не настало время, постарайся устроиться здесь как можно лучше.
Конан набычился, не понимая, к чему клонит собеседник.
- Ты слишком хитроумен для меня, ванир.
- Не ломай позвоночник слугам, не кидайся на решетки, не старайся в тренировочном поединке отделать противника до крови, - сказал ванир. - Это совет.
- Я не нуждаюсь в твоих советах.
- Конан, - настойчиво проговорил Арванд - скажи мне, что ты знаешь о Сигмунде и Синфьотли? Это очень важно.
- Почему?
- Если ты что-то о них знаешь, то понимаешь почему.
- Какое мне дело до ведьмы и вервольфа? - брякнул Конан. Мгновением позже он сообразил, что выпитое пиво лишило его обычной осмотрительности, но слово, как известно, не воробей. - Тьфу! - в сердцах плюнул киммериец. - Отстань, Арванд. Ничего я тебе не буду рассказывать.
- Ведьма? - переспросил Арванд, начиная понимать. - Детские следы на снегу возле отпечатков волчьих лап... Значит, их и вправду двое...
Конан склонился над столом и схватил Арванда за плечи.
- Забудь, что я сказал, понятно? До них мне нет никакого дела, и тебе тоже. Пусть сожрут хоть полгорода, нам-то что? Эти гиперборейцы держат нас в плену, заставляют проливать кровь себе в угоду, а нам без всякой пользы...
- Я не прошу тебя рисковать собой, - холодно ответил Арванд высвобождаясь из его железной хватки. Он знал, что этими словами наносит киммерийцу тягчайшее оскорбление. - Я ненавижу оборотней. Любая вермагия вызывает у меня жгучее желание избавить мир от еще одной нечисти, и за это я жизнь готов отдать. Но ты, конечно, другое дело. Я прошу тебя только об одном: если ты что-то знаешь о Сигмунде, расскажи мне. Все-таки это я принес тебе воду, когда ты страдал от жажды.
- А я не выдал тебя, когда Гунастр поколотил за это ни в чем не повинного повара, - возразил Конан. - Так что мы, считай, квиты.
- Конан, пожалуйста.
Конан покусал губы и вдруг махнул рукой.
- Мне и самому противно. Как подумаешь об этих волках...
- Сигмунд действительно мертв? - перебил Арванд.
- Нет, - прямо сказал Конан. - Я видел его на игрищах.
- Волком?
- Нет. Человеком. Я сразу узнал его: он как две капли воды похож на Синфьотли, только без шрама на щеке.
- Как ты думаешь, он ведьмак?
- Нет, - сказал Конан. - Он сын Младшего Бога.
- Та-ак, - протянул Арванд мрачнея. - А девушка?. Ведь это Соль, глухая, так?
- Да, - подтвердил Конан. - Соль. Так ее зовут.
- Ее можно как-нибудь освободить от заклятия?
- От какого заклятия? - не понял Конан.
- Так ведь Сигмунд связал ее чарами, иначе почему бы ей помогать волку-оборотню...
- Чарами связал, как же... - Конан усмехнулся. - Тебе, конечно, хотелось бы видеть в этой бедняжке невинную жертву, но не получится. Она ничем не отличается от Сигмунда.
- Что ты имеешь в виду?
- Только то, что она - его плоть и кровь. И коль скоро ты так ненавидишь оборотней, тебе придется взяться за них обоих.
- Плоть и кровь? - переспросил Арванд, становясь как туча.
- Разумеется. Соль - его дочь.
- Не может быть...
- Еще как может, - сказал Конан. - Впрочем, мое дело сторона. Если эти гиперборейцы перегрызут друг другу глотки, будет легче дышать в этом мире, только и всего.
Арванд обеими руками вцепился в волосы, все еще густые, хотя и с проседью. Конан с удивлением заметил, что ванир по-настоящему расстроен, и толкнул его локтем.
- Эй, ты что? Что с тобой?
Арванд поднял голову и посмотрел Конану в глаза.
- Сделай мне одно одолжение, киммериец, - попросил он тихо. Конан небрежно передернул плечами. - Не рассказывай никому... о ней.
- Может быть, будет лучше, если Синфьотли узнает правду? предположил Конан. В его мыслях сразу же пронеслось сладостное видение: безграничное отчаяние асира, которому сообщают, что его жена родила дочь от другого и что дочь эта по ночам шляется в компании с вервольфом-людоедом...
Но Арванд покачал головой.
- Синфьотли не поверит. И только испортит дело.
Конан еще раз пожал плечами.
- Мне плевать на все это, Арванд, я вовсе не горю желанием пошушукаться с Синфьотли о его семейных тайнах.
Арванд поднялся из-за стола и, не простившись с киммерийцем, вышел.
- Теперь твоя очередь, киммериец! - сказал Гунастр.
Конан отбросил с лица копну нечесаных черных волос и вышел вперед. Посреди двора служители укрепили высокий шест с полосками, сделанными красной краской. Шест был весь испещрен зарубками - на нем тренировались, отрабатывая быстроту реакции. Гунастр указывал отметку, а гладиатор должен был мгновенно поразить ее мечом. Конану, наблюдавшему за этим со стороны, тренировка казалась детской забавой. Однако на деле все оказалось намного сложнее. Гунастр с легкой усмешкой смотрел, как лицо молодого гладиатора становится все более серьезным и сосредоточенным. Когда Конан попросил дать ему передышку, чтобы снять меховую куртку, Гунастр прищурился, больше ничем не выдав своего удовольствия. Промучив так Конана с час, Гунастр наконец отпустил его выпить кружку пива, после чего погнал сражаться на копьях с вертлявым Аминтой.