Должен заметить, однако, что при всех прочих совпадающих характеристиках ружье с дульным сужением, даже самое обыкновенное, будет намного превосходить гладкоствольное ружье без дульного сужения, ибо сам принцип «чок-бора», по моему мнению, просто превосходен.

Нам остается порассуждать еще только об одной проблеме, прежде чем мы перейдем к вопросу о выборе оружия. Какое воздействие оказывает дульное сужение на пулю, на крупную и мелкую дробь?

Обычно принято считать, что пулей из ружья со стволами «чок-бор» стрелять нельзя, ведь около казенного среза на английских стволах выбиты слова «not for ball», то есть «не для пули». Однако на практике это не так! Из ружья со стволами «чок-бор» можно стрелять пулей, но такой, чтобы ее калибр соответствовал диаметру дула. Из ружья со стволами «full-choke» лучше стрелять средней и мелкой дробью — от 1 до 10 номера. «Modified-choke» подходит как крупная, так и мелкая дробь, однако при стрельбе из подобного ружья благоразумнее все же уменьшить количество пороха в патроне.

Так как заряд дроби, выпущенный даже из ружья с умеренным сужением дула, может искрошить дичь, если стрельба ведется с короткой дистанции, в главе «Боеприпасы» я расскажу, как этого можно избежать.

Описывая вкратце, так сказать, «анатомию» ружья, я, в меру моих сил и возможностей, старался дать представление о самых модных ныне системах и делал это без особой предвзятости.

Я ограничился сравнением самых новых типов ружей, исключив уже устаревшие и вышедшие из моды, а уж читателям принадлежит право судить и делать выводы.

Однако если в моем рассказе и можно было заметить мои личные пристрастия к тому или иному типу или системе, то произошло это только потому, что я безотчетно подчиняюсь современным веяниям, которые заставляют нас прежде всего обратить внимание на что-то новое.

Если же я и был слишком уж рьяным представителем XIX века, если я уж слишком усердно отдавал дань уважения традициям, если я, наконец, был слишком многословен в моих стараниях предсказать дальнейшие пути совершенствования оружия, то я все же надеюсь, что мне простят мое излишнее рвение, ибо объясняется оно лишь желанием быть полезным огромному отряду людей, с коими меня роднит единство мыслей и мнений, то есть охотникам.

Вот так в ходе моих изысканий я пришел к выводу, что в дальнейшем останется и будет развиваться лишь одна система охотничьих ружей, а именно система центрального боя. И в этом моем убеждении я не был слишком смел и самонадеян, потому что все охотники, которые за последние десять лет сменили ружья, отдали предпочтение ружью центрального боя и с возвратными курками.

Здесь мы все сходимся во мнении. Не подумайте только, что я пытаюсь оправдать мою любовь к прогрессу и что я горжусь и даже кичусь тем, что являюсь таким уж ярым любителем новизны. При всем моем величайшем уважении к традиции я не боюсь сказать, что меня не притягивает все неизвестное и неисследованное и что гордый призыв американцев «Вперед!» является и для меня руководством к действию.

Вот почему я счел своим долгом подробно остановиться на вопросе о дульном сужении в том виде, как я сам понимаю эту проблему, ибо я изучал ее в течение последних десяти лет, ведь я был одним из первых во Франции, кто осмелился воспользоваться ружьем со стволом «чок-бор», сконструированным уважаемым господином Гринером.

Так был ли я излишне смел, если, так сказать, позволил читателю прочесть между строк, что я отдаю предпочтение этой системе?

Но за последние пять лет не стала ли склонность к «чок-бору» всеобщей тенденцией?

И ведь я говорю не только об особо точных ружьях из Парижа и Лондона, но имею в виду и самые обычные ружья, доступные всем простым смертным!

Из десяти ружей, продаваемых сегодня, не являются ли восемь (а то и все десять) ружьями с дульным сужением левого ствола? Можно сказать, что сейчас мы переживаем эпоху повального увлечения «чок-бором», кстати полностью оправданного полученными результатами.

Некоторые господа, из числа тех, что вечно пребывают в дурном расположении духа, не замедлят обвинить меня в англомании (если уже не обвиняют)…

Ну что же! Признаюсь, я не очень хорошо понимаю, как можно говорить о каких-либо «маниях», если речь идет о прогрессе. Какая нам разница, кто является автором изобретения — англичанин, немец, француз, если в результате мы можем сделать какой-то предмет более полезным и приятным, то есть отвечающим двум самым главным требованиям, к нему предъявляемым?!

Разве не построена мировая промышленность на беспрестанном обмене сведениями между людьми и странами? И разве можно назвать проявлением патриотизма систематическое отрицание, предание забвению, а то и поношение всего нового, что изобрели соседи, пусть это делается и ради предметов, произведенных на родине, но уже устаревших?

Кстати, некоторые «мании», то есть приверженность к «иностранщине», оказались весьма полезны. Наполеон I, сам Наполеон, горько сожалел о том, что в свое время не страдал «манией американизма», а посему не последовал примеру Фултона[39] и не стал использовать силу пара в корабельном деле! А разве Наполеон III потерял бы что-нибудь, если бы последовал примеру пруссаков и снабдил французскую армию игольчатым ружьем?

И являемся ли мы нынче «сумасшедшими поклонниками иностранщины», как склонны утверждать ретрограды, когда множим и множим до бесконечности телефоны Эдисона и Белла?

Итак, вернемся к простым изобретениям, примененным в охотничьем ружье.

Ружье центрального боя, несомненно, одержало победу над всеми прочими, а также и стволы с дульным сужением завоевали прочные позиции в оружейном деле.

Но таково ли положение бескурковых ружей?

Новинку по достоинству оценили как иностранные, так и французские охотники, представители высшего общества. И, как вы понимаете, среди них немало превосходных стрелков…

Что же касается общей массы охотников, то, увы, эти наши собратья проявляют поразительное упрямство и несговорчивость.

Так что же они имеют против бескурковых ружей? Чем они недовольны? Что их не устраивает?

Смешно сказать, но сколько-нибудь серьезных претензий они даже сформулировать не могут, кроме, пожалуй, претензий к внешнему виду бескуркового ружья, которое отличается лишь необычностью, но вовсе не отсутствием изящества.

В одном труде, посвященном охоте, труде, кстати, очень достойном, даже замечательном, я нашел одну фразу, которая меня несказанно удивила, ибо вышла из-под пера несомненно умного человека, прекрасного литератора и страстного охотника. Я сейчас ее вам процитирую: «Несмотря на то что иностранцы с восторгом приветствуют бескурковое ружье и даже несмотря на то что ему прочат блестящее будущее, я его категорически отвергаю, презрев все положительные качества и особую надежность, за которую его так превозносят. И доводы мои, разумеется, далеко не бесспорны, но для меня вполне достаточны и основательны, а заключаются они в одном: ружье это безобразно! Ведь ружье — любимая игрушка и истинная драгоценность каждого охотника, а потому я желаю, чтобы оно было элегантным, изящным и уж ни в коем случае не походило на простую палку!»

Да будет мне позволено возвысить мой голос против этой метафоры, сколь несправедливой, столь и неточной. Бескурковое ружье вовсе не походит на палку!

Ах да! Ну конечно, всех смущает отсутствие курка!

Ах, мой дорогой собрат-охотник! Неужто вы так привязаны к этим боковым крючочкам, которые существуют еще со времен рождения аркебузы? Что касается меня, то я столько раз проклинал их на охоте, столько раз чертыхался, в особенности в лесу, что я просто счастлив оттого, что они исчезли. Думаю, что и все, кому доводилось охотиться на зайцев и бекасов в густых зарослях, частенько богохульствовали ничуть не меньше меня.

Ну да ладно, оставим вопрос об удобстве в стороне, но может ли мне кто-нибудь сказать (с точки зрения эстетики), какую такую особенную элегантность могут придать ружью маленькие кусочки металла, те самые, которые оружейники стараются сделать как можно более миниатюрными, словно прокладывая дорогу к их полному исчезновению. Да никакую, если мне будет позволено высказать мое мнение! Это просто вопрос привычки, и ничего более!