Соседние красные палаты в Ипатьевском, 12, принадлежали богатому "гостю" Ивану Чулкову и находились в его купеческой усадьбе. Стены дома сплошь покрыты вытесанными вручную из кирпича наличниками, карнизами, "лопатками" и поясами между этажей. Все это дополнялось утраченным Красным крыльцом.
Усадьба купца перешла Симону Ушакову для "иконописного завода, что с учениками". Это последний великий русский иконописец Московской Руси, игравший роль главного художника Кремля. Он писал фрески и иконы, делал рисунки монет, украшал ружья, гравировал, чертил карты и планы. Симон Ушаков решился писать иконы "как в жизни бывает". Плоские лики святых у него предстали в объеме, он использовал светотень, чтобы создать "световидные образы" по примеру художников Западной Европы. "Живоподобные образы" вызвали ярость у многих современников, в числе которых был неистовый протопоп Аввакум. По поводу художественных новаций он высказался так, обращаясь к патриарху Никону и его сторонникам: "Посмотри на рожу свою и на брюхо свое, никонианин окаянный, - толст ведь ты. Как в дверь небесную хочешь войти?.. Взгляни на святые иконы и смотри на угодивших Богу, как хорошие изографы изображают их облик: лица и руки, и ноги тонки и измождены от поста и труда... А вы ныне подобие их переменили, пишите таковыми, как вы сами - толстобрюхих, толсторожих, и ноги, и руки как тумба... А то все писано по плотскому умыслу, так как сами еретики возлюбили толстоту плотскую и отвергли возвышенное... Ох, ох, бедные! Русь, чего-то тебе захотелось иностранных поступков и обычаев!" Взгляды Аввакума разделяли искусствоведы ХХ века, полагавшие, что ангелы "Троицы" Симона Ушакова (в Русском музее) выглядят грузными в своей грубоватой телесности, а их объемность лишает святых одухотворенности и поэзии, присущей "Троице" Андрея Рублева.
Симон Ушаков расписывал не только дворцы и церкви Кремля. Рядом с "иконописным заводом" стоит в Никитниковом переулке Китай-города храм Троицы, построенный в своей усадьбе купцом Григорием Никитниковым, ярославским гостем. Его богатство позволило неизвестному великому зодчему и лучшим художникам Оружейной палаты создать в первой половине ХVII века дивный храм. Внутри его и снаружи предстает красота, подобно которой нет ни в какой другой столице. Колокольня и крыльцо под шатрами, белокаменные узоры, цветные изразцы, золоченый иконостас... Можно долго называть детали рукотворного великолепия. Но слова бессильны описать картину, возникшую в эпоху Возрождения Москвы, наступившего после триумфа Минина и Пожарского.
ДЕКОРАЦИИ ИЛЬИНКИ
Пока в Кремле жил царь, Ильинка играла роль парадной улицы столицы, а украшавший улицу Посольский двор занимали иностранцы. Отсюда посольства с почестями препровождались во дворец. Тем же путем высокие гости возвращались в палаты с парадными воротами и башнями под шатрами. Став "порфироносной вдовой", Москва захирела, брошенная правительством. Опустевший Посольский двор превратился в мануфактуру.
Будь моя воля, я бы на Ильинке, где она расширяется в площадь, установил памятник Екатерине II. Она понимала первостепенное значение Москвы и подолгу жила в городе, где в ее царствование произошел Чумной бунт. Тогда чернь захватила Кремль, разгромила Чудов монастырь и винные погреба, убила архиепископа. В тайных "Записках" императрица сокрушалась:
"Я вовсе не люблю Москву. Москва - столица безделья. Никогда народ не имел перед глазами больше предметов фанатизма, как чудотворные иконы на каждом шагу, попы, монастыри, богомольцы, нищие, воры, бесполезные слуги в домах, площади которых огромны, а дворы грязные болота.
Обыкновенно каждый дворянин имеет в городе не дом, а маленькое имение. И вот такой сброд разношерстной толпы, которая всегда готова сопротивляться доброму порядку и с незапамятных времен возмущаться по малейшему поводу".
При всем при том, никто в ХVIII веке не приложил столько усилий, как Екатерина II, чтобы привнести в стихию Москвы "добрый порядок". Стараниями "матушки-царицы" в городе, забывшем было о больших проектах, построены Московский университет, Сенат в Кремле, Екатерининский и Петровский дворцы, громадный Воспитательный дом, Екатерининская больница... Все эти монументальные здания служат поныне. Благодаря императрице средневековая Москва превратилась в европейский город, который с тех пор развивался по конфирмованному ею в 1775 году "Прожектированному плану городу Москве". Ему мы обязаны бульварами, Водоотводным каналом, набережными Кремля, водопроводом, мощенными камнем и освещенными масляными фонарями улицами. И Старым Гостиным двором.
Его довели до ручки, и в один злосчастный день "на Ильинке в 3 часа пополудни упало 15 лавок ветхаго Гостиного двора. К щастию, что на то время не было никаго из приезжих и купцы пошли обедать, и задавило токмо 2 человека, кои остановились выбирать деньги, тогда как строение начало валиться...".
На месте обвала намеревались построить новое сооружение, "держась однако ж во всем прежнего древнего примера и готической архитектуры", то есть той самобытной, что утвердилась до реформ Петра. Из Москвы послали проект Гостиного двора на утверждение в Санкт-Петербург. Императрица его забраковала и поручила переделать "архитектору двора ее величества" Джакомо Кваренги. В Москву вместо "готического" вернулся образ классический. Его мы видим в Китай-городе сразу на двух улицах - Ильинке и Варварке - и в двух переулках - Рыбном и Хрустальном. Потому что в квартале между ними на огромном пространстве распростерлось двух-трехэтажное здание, опоясанное аркадой и бесконечной колоннадой коринфского стиля.
Под каждой аркадой между колоннами помещалась лавка, куда вели двери из галерей. Стены создавали необъятный двор, где входы в лавки вели с галерей внутри замкнутого пространства. Лавок насчитывались сотни, об одной из них под №№ 80/81 я рассказал в предыдущем очерке. Общая площадь этого крупнейшего торгового здания ХVIII века превышает 81 тысячу квадратных метров. Значит, она больше площади ГУМа и "Охотного ряда", построенных через сто и двести лет, в ХIХ и ХХ веке.