(Профессор Тихонравов, главный конструктор первого советского спутника, отрецензировал в рукописи мою книжку "Земная трасса ракеты". Вышедшую двумя изданиями большим тиражом эту маленькую книжку я успел подарить Сергею Павловичу Королеву, чье имя цензура вымарала. Фундамент всех достижений космонавтики СССР заложили молодые московские инженеры и механики за тридцать лет до 12 апреля 1961 года - триумфа бывшего первого секретаря МК и МГК Никиты Хрущева.)

Хотя пишут, что в Китай-городе никто не жил, это не совсем так. На доме в Старопанском переулке ходячее утверждение опровергает мемориальная доска с образом жившего здесь с 1931 по 1968 год художника Алексея Измалкова. Скульптор-маринист в годы Великой Отечественной войны служил главным художником наркомата по военно-морским делам. По долгу службы без устали ваял моряков рядового и начальствующего состава. Не выходил никогда за круг тем, милых Старой площади, лепил без конца Ленина, одного и с матросами. Увековечил Чапаева и "Анку-пулеметчицу". Но над могилой Измалкова на Введенском кладбище установили бронзовую "Марфу". Этот образ вдохновлен не морем, а пением Надежды Обуховой, исполнившей на сцене Большого театра роль Марфы в "Хованщине".

На Старую площадь после Кагановича и Хрущева пришли другие люди. Им не пришлось заниматься строительством с прежним размахом. Кабинет первого секретаря МК и МГК занял фаворит вождя Александр Щербаков. Бывший красногвардеец учился в Коммунистическом университете имени Свердлова, институте красной профессуры. Он секретарствовал в Союзе писателей СССР, разных обкомах партии, прежде чем "сел на Москву". А на Тверской, 13, "отцом города" назначили бывшего стрелочника и токаря, выпускника института красной профессуры, секретаря МГК Василия Пронина.

Никто Генплан 1935 года не отменял. Но Сталин утратил интерес к тому, что строилось в Москве, его внимание приковал театр военных действий на Западе. По инерции вождь совершил последний объезд новостроек, ему показали, как преображается улица Горького. Пронин решил, настал подходящий момент попросить у правительства средств на жилье. И услышал в ответ:

- ЦК знает, у многих москвичей тяжело с жильем. И все же, несмотря на это, придется потерпеть. Вы видите, Польша растоптана Гитлером. На Западе идет война. Теперь, видимо, все больше и больше надо отдавать средств и материалов на оборону. Пора москвичам и ленинградцам основательно заняться укреплением противовоздушной обороны. Вносите предложения об укреплении противовоздушной обороны Москвы. ЦК вас поддержит.

На следующий день машина первого секретаря МК и МГК рванулась со Старой площади к Спасским воротам Кремля. Город начал готовиться к грядущей войне.

СЕКРЕТ "ПОДЪЕЗДА № 3"

Германские самолеты разворачивались, чтобы сбросить бомбы на Москву, над стрелкой, хорошо видимой с высоты. Они падали на Кремль, Большой театр, Арбат, улицу Горького, Китай-город. 28 октября 1941 года здание на Старой площади, 6, "словно подскочило". Фугас весом в 1000 килограммов попал точно в цель, разрушив МК и МГК партии, погубив людей. В тот злосчастный день воздушная тревога объявлялась два раза ночью и четыре раза днем. Вечером загрохотали зенитные орудия, когда шло совместное заседание бюро МГК партии и Военного совета Московской зоны обороны.

- По какой цели ведется стрельба? - запросил по телефону военных, выйдя из зала заседания, встревоженный председатель исполкома, глава городской власти.

- Над Москвой летает самолет противника...

Спустя миг с грохотом вылетели окна и двери. Все руководство Москвы, секретари горкома, генералы чудом избежали гибели. Бомба пролетела в нескольких метрах от стола, где они заседали. Пострадавших вывели из горящего дома задним ходом во двор. А все, кто ждал в приемной встречи с руководством - погибли. В их числе оказался драматург Александр Афиногенов. Его пьесы шли на сцене лучших театров, одна из них, "Машенька", пользовалась небывалым успехом. В дни войны писателя назначили заведовать литературным отделом Советского информационного бюро, игравшего роль рупора правительства СССР. Ежедневные сводки с фронта "от Советского информбюро" слушала по радио вся страна и мир. Драматург пришел на Старую площадь к непосредственному начальнику. Александр Щер- баков, будучи секретарем ЦК, первым секретарем МК и МГК, руководил по совместительству Совинформбюро. Сталин считал его идеологом, поручал роль 1-го секретаря Союза писателей СССР, когда советских литераторов возглавлял Максим Горький.

Уехавшего из Москвы на Украину Хрущева заменил в МГК Александр Угаров, секретарь Ленинградского горкома, "хороший и умный человек, которого я уважал", по словам Никиты Сергеевича. Но Угаров ничего не успел. Со Старой площади вождь отправил его погибать на Лубянку. Москву возглавил Щербаков. Кроме всего прочего, он в годы войны занимал посты заместителя наркома обороны и начальника Главного политического управления Красной Армии, имел погоны генерал-полковника. Такая колоссальная нагрузка раздавила его в 44 года. Отпраздновав Победу 9 мая 1945 года, на следующий день Щербаков внезапно умер.

О нем Хрущев отзывался так: "Подстраиваясь под Сталина, он псевдоруководил Главпуром РККА, спился и вскоре после войны умер. Остался один Попов - неумный человек и грубый администратор. Он настроил против себя многих людей. Но за это Сталин его не прогнал бы. Однако на него пришла анонимка, в которой Попов изображался заговорщиком. Конечно, никаким заговорщиком он не был". Георгий Попов, бывший любимец вождя, чуть было не разделил вместе со своей командой участь руководителей Ленинграда, уничтоженных с клеймом "заговорщиков". Бывшего первого секретаря МК и МГК отправили в провинцию руководить заводом , благодаря Хрущеву, посчитавшего донос клеветой. Он хорошо знал всех, помянутых в анонимке.

Ни о ком так плохо не высказывался Хрущев, как о Щербакове, "гнуснейшем человеке", "подхалиме", "цепном псе", который "грыз людей и буквально на спинах своих жертв выдвигался". В подтверждение всем обвинениям он приводит единственное происшествие, случившееся на "Ближней даче". Тогда три друга, Маленков, Берия и Хрущев, чтобы не спиться во время ночных застолий у Сталина, сговорились вместо вина наливать в бокалы подкрашенную воду. Ее для них подавали в винных бутылках. Щербаков случайно отпил подделку и громогласно разоблачил "заговорщиков", отделавшихся тогда легким испугом. (Я был свидетелем того, как Хрущев искоренял память о "гнуснейшем человеке". После митинга на "ВДНХ" по случаю открытия новой линии метро поезд с почетными пассажирами во главе с Никитой Сергеевичем остановился на следующей станции - "Щербаковской". А дальше почему-то долго не отправлялся. По перрону забегали люди. Рабочие получили приказ - сбить со стен литеры с именем Щербакова. Так, на следующий день все узнали об "Алексеевской".)