Правил Москвой "один Попов", пока Сталин не вернул на прежнее место испытанного Никиту: "Довольно вам работать на Украине, а то вы совсем превратились там в украинского агронома". Начался последний московский период деятельности Хрущева. Первые три года пришлось ему достраивать высотные дома и пышные станции метро. А после смерти Сталина, став первым секретарем ЦК, он произвел революцию в градостроительстве.

Москва деревянная и каменная при нем стала железобетонной. У первого секретаря родилась идея фикс: собирать дома из деталей, как автомобили на заводе. Вручную, кирпичной кладкой, сделать это было невозможно. Пришел конец кирпичу, из которого строили со времен Ивана III. Наперекор мнению всех авторитетов, Хрущев сделал ставку на сборный железобетон. Ему страстно хотелось дать людям достойное жилье, решить задачу, которую коммунисты не могли выполнить с 1917 года, пообещав народу светлое будущее. Поэтому Хрущев долгое индивидуальное проектирование заменил молниеносным типовым. За год Москва начала строить вместо 400 тысяч квадратных метров жилой площади - 5 миллионов! Пятиэтажные панельные дома с малометражными, но отдельными квартирами на одну семью, стали благожелательно называть "хрущевками", прощая им низкие потолки, крохотные передние и кухни, прочие недостатки. В новостройки с радостью перебрались из бараков, подвалов, развалюх и коммуналок - миллионы. Спустя четверть века "хрущевки" в сознании всех превратились в "хрущобы". Но город обязан Хрущеву не только типовыми домами. Москва в новых границах, МКАД, Лужники, Дворец съездов и Новый Арбат, гостиница "Россия", Останкинская телебашня - все это связано с именем Хрущева.

Он передал ключи от Москвы Екатерине Фурцевой, первой в истории женщине, правившей городом. Она стала первой и последней в составе Президиума ЦК, откуда ее неожиданно и без всякой видимой причины вывели. Фурцева вскрыла себе вены и чуть не погибла после предательства тех, кого считала друзьями. При Хрущеве она избиралась вторым секретарем МГК. По Москве ходили слухи, что Екатерина чуть ли не любовница Никиты. Ее красота и жизнелюбие давали повод любым сплетням. Дочь текстильщика и сама недолгое время ткачиха поднялась по ступенькам партийной лестницы до пятого этажа Старой площади, 4, где располагались кабинеты секретарей ЦК. Сейчас часто вспоминают о ее деятельности в должности министра культуры СССР. В этой роли она пребывала четырнадцать лет до внезапной смерти. Министерство помещалось рядом с ЦК, на Ильинке, 10, в бывшем роскошном частном банке. В этих стенах Фурцева принимала мастеров культуры нашей страны и Запада, приезжавших в Советский Союз, благодаря ей, на гастроли, фестивали и конкурсы.

Приняла она здесь Арманда Хаммера, американского миллиардера-долгожителя. Молодым миллионером приехал он в голодную Россию и доставил пароходом хлеб, удостоившись приема у Ленина. Из его рук получил концессию, первым начал инвестировать капиталы в экономику социализма. Делал это и при Владимире Ильиче, и при Леониде Ильиче. За выручку скупал в "пролетарской Москве" по дешевке на аукционах и в комиссионных магазинах музейные ценности. В Америке - перепродавал за истинную цену. Я встретил Хаммера в приемной Фурцевой. В тот приезд он подарил портрет кисти Гойи, как пишут, поддельный, и автограф Ленина, истинный. А получил право построить деловой центр с залом на 2000 мест на Пресне. С Ильинки проехал с ним на Кузнецкий мост в магазин "Подписных изданий" и купил неизвестный Хаммеру том Ленина, где речь шла о давнем приеме в Кремле. В толстом бумажнике миллиардера, данном мне у кассы, рублей не оказалось. Заплатил я своими. А на следующий день брал у Арманда интервью в роскошном номере 107 "Националя", где Ленин жил.

Пишут, какой Екатерина Алексеевна была обаятельной, как дружила с Людмилой Зыкиной, посещая с подругой Сандуны. Вспоминают, как поддержала того или иного творца. (От себя добавлю, благодаря Фурцевой Илья Глазунов получил мастерскую в башне дома "Моссельпрома". Она же по просьбе Джины Лолобриджиды позволила беспартийному командировку в Италию. С Рима началось триумфальное шествие художника по столицам Запада, где ему позировали короли, президенты и премьеры. Что породило злобные выдумки на московских кухнях, где страдали в изоляции от мира московские интеллектуалы.)

Главный поступок жизни, не оцененный по достоинству, "Екатерина III", она же "первая леди СССР", как называют Фурцеву сегодня, совершила до службы в министерстве. Будучи секретарем ЦК, она присутствовала на судилище, где соратники Хрущева решили снять его "с вышки". Неизвестно, чем бы закончилось обсуждение, если бы эта женщина не вышла под благовидным предлогом из зала заседания. Фурцева обратно не вернулась, а села за телефон и вызвала в Москву членов ЦК, верных Хрущеву. За что могла поплатиться головой. Слетевшиеся в столицу сторонники вернули Никите Сергеевичу власть, что позволило ему еще семь лет бурно управлять великой страной, пока те же соратники путем заговора не отправили его на пенсию.

(В Китай-город, бывший Никольский переулок, называвшийся "проездом Владимирова" в честь забытого ныне большевика, меня пригласили в "Московский рабочий". И предложили написать о Московской кольцевой автомобильной дороге. По совершенно пустой МКАД я промчался за час, преодолев 109 километров в кабине грузового ЗИЛа, как только замкнули круг, ставший границей Москвы. Рецензировал рукопись неизвестный мне Б. С. Земенков, сделавший на полях новичка сотню замечаний. Не успел я с ним познакомиться, потому что суровый рецензент вскоре умер. То был выдающийся знаток города, поэт и художник, собравший массу сведений о "Памятных местах Москвы". Так называлась его классическая книга о том, где и кто из замечательных людей жил на московских улицах.)

Никто не выпускал столько макулатуры, как "Московский рабочий", знавший некогда лучшие времена. Издательство при жизни Ленина, ставшего пайщиком, основал бывший матрос Балтики Федор Раскольников в перерыве между фронтами и дипломатическими миссиями. При нем начали выпускать "Роман-газету". Сюда принес рукопись "Тихого Дона" молодой автор, встретивший восторженный прием. Бывшему литературному консультанту издательства Евгении Левицкой, члену партии с 1903 года, Михаил Шолохов посвятил "Судьбу человека".