1904 г. Апреля 15. Ясная Поляна.

Получил ваше письмо, милый друг Поша, и радуюсь тому, что вы освободились от испытания, и хорошо освободились.

Биография ваша лежит еще не читанная. Хочется читать ее в таком настроении, при котором бы был в состоянии и охоте делать примечания, поправки, вообще отнестись с полным вниманием. На днях сделаю это.

1) Сколько помню, ездил за границу два раза. В первый раз сушей один, должно быть, в 1857, и второй раз с сестрой на Штетин морем, должно быть, в 1860-м. Помню, что уехал из Лондона в Россию в день объявления воли.

2) Смертную казнь видел в первую поездку.

3) На Кавказ поехал с братом по Волге через Астрахань. После брата, в том смысле, что он был уже на Кавказе, и я поехал с ним, когда он возвращался.

4) Вызывал я Тургенева на дуэль гораздо позже, у Фета, где мы были вместе. А в Париже ничего подобного не было.

5) С Герценом я видался в бытность в Лондоне 1½ месяца (кажется) почти каждый день, и были разговоры всякие и интересные. Записанного, кажется, ничего нет, впрочем, посмотрю в дневниках. Герцен, когда я уезжал в Брюссель, дал мне туда письмо к Прудону, которого я видал в бытность там и который мне очень нравился. Там же был у Лелевеля, который жил дряхлым стариком в большой бедности. В Брюсселе чаще всего я бывал у Дундуковых-Корсаковых. Князь Дундуков был жив, его жена и дочери. Одну из них я видел в Крыму. Она замужем за псковским земским деятелем графом Гейденом.

6) Назарьева сведение о карцере верно. Сидел за непосещение лекции Иванова, профессора истории, почему-то возненавидевшего меня.

7) В «Воспоминания» прибавилось чуть-чуть и еще только описание лиц в детстве.

8) Песни были две. Я пришлю вам то, что мне прислала дама.

Привет милой Паше.

Очень помню и люблю вас обоих.

Л. Толстой.

15 апреля.

О войне написал, хотя не обращение к обоим народам, но смысл общий, ныне закончил заключительную главу.

1904 г. Апреля 19. Ясная Поляна.

Я тоже огорчался, что давно нет от тебя прямых известий, а сам не догадался написать. Спасибо, что ты это вздумал. Про смерть Александры Андреевны ничего не знаю подробностей, знаю только, что ей было 87 лет, чего я никак не думал. Она была слаба, но до самой смерти духовно свежа. Только жалко все меня обращала в Марии Михайловны веру. Вера хорошая, как бывает и полушубок хороший, да в него никак не влезешь. Народ все мрет. Умер наш сосед Адлерберг. Андрюша, живя по кабакам, встретился там с Скрыдловым, который в пьяном виде хотел мне посылать телеграмму: пьем за ваше здоровье и т. д. Но Андрюша отговорил его, так что Андрюша оказался благоразумнее начальника нашего флота.

Если успею, пошлю тебе книжки: одну с записками Лорера декабриста, другую Ахшарумова петрашевца.

Погода прекрасная, и, разумеется, мечтаю приехать к вам. Боюсь Машу взволновать и не еду теперь и даже не писал ей.

Очень бы советовал тебе побольше быть на воздухе, на солнце. Как ни упорна твоя болезнь, это — воздух, солнце больше всего подкрепляет, освежает нас, стариков. Пока прощай. Целую Верочку и Марию Михайловну.

Л. Т.

Саша все к вам собирается. Михаил Сергеевич уехал, а Таня еще у нас. Едва ли она, бедная, доносит. Жаль ее. Миша с женою приезжают жить. Книжку «Подражание Христу» посылаю Марии Михайловне. Журналы оба возвратите.

1904 г. Апреля 22. Ясная Поляна.

22 апреля 1904.

Адриан Петрович,

Получил ваше письмо и вашу рукопись. Рукопись в высшей степени интересна, и в ней много хорошего: прекрасно описаны жизнь в деревенской нужде и потом в глупой барской роскоши. Недостатки следующие: 1) Слишком часто подчеркиваются нелепости барства. Это ослабляет впечатление. 2) Рассуждения в Берлине о рабстве слишком длинны и однообразны. Надо сократить, оставив десятую часть. 3) Рассказ о Казерио ненатурален. Тоже сократить или выпустить. Желательно же было бы прибавить: 1) подробности женитьбы и семейной жизни, 2) очень хорошо бы было описать прием в военную службу и самую службу. В общем же, гораздо больше очень хорошего, чем слабого. И вся вещь производит сильное и хорошее впечатление. Советую вам переработать ее, и тогда опять дайте мне просмотреть. Вашу мысль, окончив статью, послать экземпляр княгине я не одобряю. Зачем без пользы раздражать.

Любящий вас

Л. Толстой.

1904 г. Апреля 22. Ясная Поляна.

Спасибо вам, дорогой Николай Васильевич, за присылку фотографии. Я ждал хорошего, но ваша картина превзошла мои ожидания. Все прекрасно и в целом и порознь. Не унывайте и продолжайте работать в том же направлении. Ваш замысел телесного наказания превосходен. Такая картина, да и все ваши — не только картины — это добрые дела, картина же телесного наказания должна быть событием. Я ни одного художника русского взятого в целом не знаю равного вам. Не унывайте, все минется, правда останется. А ваши произведения правда, и трогательная правда.

Жена обещала послать вам собрание моих сочинений. Простите, что давно не догадался послать.

Любящий вас

Л. Толстой.

22 апреля.

Хороший вам сюжет: рекрутская ставка: присутствие, голый рекрут трясется под меркой, геморроидальный воинский начальник, доктор степенный в очках. Сходите на набор в уезде.