— Князь, мне очень не хотелось тебя беспокоить, но есть дело, нуждающееся в твоем вмешательстве, — сказал воевода.

— Ну, что вы за люди? Неужели мне нельзя день отдохнуть? — простонал Ингвар. — Ладно, идемте в зал совета, и там вы мне все расскажите.

Он нехотя вошел в кремль. Уж больно хорошо было на улице. Перед дверьми зала застыли гридни с копьями. При приближении князя они распахнули двери, и отошли в сторону. В зале было пусто. Из окон, заделанных слюдой, сочился слабый свет. Ингвар опустился на трон.

— Ну, выкладывайте, а то до вечера тянуть будете.

Первым решил говорить Ратибор.

— Князь, твой новый сотник Василько, как узнал, что на воинском дворе есть девки, тут же отобрал себе полсотни и занялся обучению стрельбы из лука. Для этого он выбрал парня из новоприбывших, который раньше был охотником. Потом он взял такое же число молодцев и начал сам обучать пешему бою. Сегодня сутра, расчистив большую площадь, он вывел эту сборную сотню, поставил для своих лучниц мишени, впереди лучниц выставил пехотный строй, а напротив них — специальные столбы, которые должны изображать воинов противника. Затем он провел первую атаку: его пехота плотным строем шла вперед, а из-за ее спины били лучницы. И надо сказать, князь, получилось это довольно хорошо.

— Ну и что вы от меня хотите? — спросил Ингвар.

— Князь, дозволь спросить? — встрял в разговор Мал. — Правильно ли соединять мужчин и женщин в бою?

Ингвар задумался. Молчание, повисшее в зале, грозило затянуться, но он нашел правильный ответ.

— Правильно, Мал. Ведь если воины, что идут перед лучницами, будут знать, что за их спиной стоят женщины, они будут биться крепче и не пустят к ним противника.

— Тогда, князь, — произнес Ратибор, — если ты не против, дозволь создать еще две такие сотни и посмотреть, как это будет выглядеть, когда они закончат обучение.

— Да будет так, — сказал Ингвар, — формируйте смешанные сотни. А к концу весны покажете мне, что из этого получилось.

Воевода и сотник ушли. Ингвар снова остался один. Но это одиночество было каким-то тягостным и давящим. Тихонько постучав, вошел отрок. Он быстро зажег три масляных светильника и также тихо вышел. В дверь просунулась голова стража.

— Князь, пришел Мал с каким-то кузнецом. Пустить?

Ингвар оживился: «Наверняка сотник привел знаменитого в том, другом мире оружейника Людоту».

— Пусти! — крикнул он. Быстро привел себя в порядок и с растущим ожиданием уставился на закрытую дверь.

От мощного толчка Мала дверные створки распахнулись, едва не слетев с петель. За высоким сотником шел мужик лет сорока пяти, небольшого роста, сутулый, но даже под рубахой угадывались мускулистые руки.

— Князь, — с гордостью произнес Мал, — дозволь представить тебе нового оружейника нашего города. Звать его Людотой.

Мужик упал перед Ингваром на колени.

— Княже, прими от меня в дар этот клинок. Он крепче булата. По гибкости превосходит харлуг, но он намного легче любого меча, что есть на свете. И при этом он может разрубить любые доспехи. — Сказав это, он поднялся с колен и отдал Ингвару завернутый в чистую холстину меч. Поклонился и отошел от трона.

Ингвар дрожащими руками развернул тряпицу, скрывающую меч. Да, это было настоящее произведение искусства. Никогда он не видел ничего подобного: лезвие, от жара в котором его ковали, покрылось узорным рисунком; простая рукоять из дуба была обмотана черной кожей, которую крепила тонкая серебряная проволочка; завершало рукоятку навершение грибовидной формы, выполненное из серебра. Гарда меча была узкой, ладьевидной, около десяти сантиметров в ширину. Длинна клинка была около метра. По одной стороне шла надпись: «Людота Коваль», по другой девиз: «не обнажаша напрасе». Ширина лезвия у его основания была около шести с половиной сантиметров. Но одна вещь отличала этот меч от всех мечей, что ковали на Руси: у него был заострен кончик клинка. Через некоторое время Ингвар смог оторвать взгляд от необыкновенного оружия.

— Спасибо, — только и смог выговорить Ингвар. — Это дорогой клинок. Мастер, его сделавший, достоин награды. Он стоит не только кузницы, в которой ты работал. Отныне и навеки я награждаю тебя правом беспошлинной торговли в Новгороде и во всей новгородской земле.

Людота поклонился:

— Спасибо, князь. Ты дал мне больше, чем я мог бы попросить у тебя. Я с радостью приму твой дар. О каждой конченой работе я буду сообщать тебе.

Мал вышел проводить оружейника и вскоре вернулся.

— Ну, князь, вижу, работа оружейника пришлась тебе по нраву. Нет желания выйти во двор и опробовать его?

— Отчего ж, пойдем позвеним мечами.

Во дворе на стенах уже зажгли факелы, и в их свете он был кроваво красным. Несмотря на десятиградусный мороз, Ингвар и Мал разделись по пояс. Вокруг них стала потихоньку собираться толпа. Князь шагнул в образовавшийся круг с новым мечем. Мал держал в руках харлужный клинок собственного изготовления.

— Бой тренировочный, — объявил Ингвар, — и будет длиться до первой крови.

Повернувшись к Малу, он приготовился. Сотник не спешил сокращать дистанцию. Кошачьим шагом он двинулся по кругу. Ингвар продолжал спокойно стоять, лишь слегка поворачиваясь за противником. Во время такого движения князя Мал атаковал. Он был быстр и опытен и не давал вовлечь себя в затяжной поединок. Он делал серию ударов и отскакивал назад. Ингвару никак не удавалось завязать правильный бой. Оставалось только парировать удары и делать контрвыпады в ответ. Вдруг клинок Мала блеснул прямо около его глаз. Ингвар инстинктивно поднял меч вверх. Клинок сотряс страшный удар. Мимо уха Ингвара что-то просвистело и упало у него за спиной. Напротив него стоял Мал и смотрел на сломанный у рукояти харлужный меч. Ингвар легонько царапнул Мала по плечу, заканчивая поединок, и подошел к своему противнику. Тот продолжал неверяще смотреть на обломки своего меча.

— Не тужи так, сотник. Следующий клинок Людоты тебе подарю, — сказал Ингвар.

Мал моргнул.

— А на твоем мече, князь, зарубки есть? Я ведь со всей силы бил.

Ингвар осмотрел лезвие: оно осталось прямым и гладким, без единой выщербинки. Мал продолжал неверяще смотреть на меч князя.

— Преклоняюсь перед кузнецом, — произнес он. — Как это он сделал?

— Не расстраивайся, сотник. В мире, котором я раньше жил, он тоже был известен. Его работ было очень мало, и каждый такой меч стоил небольшого княжества. А секрет их изготовления был утерян. Из-за некоторых его мечей начинались войны, брат шел на брата. Сын на отца. И вот еще что. Не пытайся узнать у него секрет. Пусть все идет своим чередом.

Мал расстроился.

— А как же я буду жить, если есть человек, который искусней меня кует оружие?

— Ты ратник или кузнец? — спросил Ингвар.

— Ратник, — запнувшись, произнес Мал.

— Тогда, либо продолжай быть ратником, либо становись кузнецом. Выбери для себя что-то одно и дай мне ответ.

— Хорошо, князь. Я остаюсь воином и сотником, а в старости, когда покину дружину, стану кузнецом.

— Вот и ладно, — сказал Ингвар, — тогда пойдем, поедим. — И одевшись, оба отправились в трапезную.

Глава пятая Весь

В начале марта Ингвар собрал своих бояр и сотников в зале совета. Накануне посередине зала по приказу князя установили большой круглый дубовый стол. Ингвар в детстве любил читать о подвигах короля Артура и всегда мечтал о том, что он будет королем и у него будет такой же стол. Вот его детская мечта и осуществилась. Также по его заказу изготовили одиннадцать стульев. Пока хватит, а если понадобится — за столом без ущерба для места можно будет поставить еще пять. Наконец, пятого марта в зале совета собрались его сотники и Ратибор с Гостомыслом. Ингвар сидел на троне, который был на время установлен у нового стола, и смотрел на входящих советников. Вот в зал входит Ратибор, который с самого начала был за то, чтобы дружина шла походом на весь. Соседнее племя, отличающиеся воинственным нравом и постоянно совершающее набеги на восточные рубежи новгородского княжества. Рядом с ним шел Гостомысл, предлагающий подождать с набегом до тех времен, когда в поле можно будет вывести хотя бы тысячу воинов, а не соваться в веские болота с пятью сотнями ратников. Мал и Василько, которые за последнее время сильно сдружились, тоже советовали князю подождать. Зато Позвизд и Ерема были за нанесение немедленного удара. Вернувшийся недавно Вадим, который с малых лет ненавидел беспокойных соседей, был за набег обеими руками.