И ПОСЛЕДНЕЕ. По месту, но не по значению. Как говорят англичане, "last but not least". К делу Олега Дементьева часто привлекают фигуру великого русского писателя Льва Толстого, который также был анафематствован по определению Святейшего Синода Русской Православной Церкви от 20-22 февраля 1901 года.

Все мы с детства, со школы знаем произведения Льва Николаевича, написанные им с гениальной русской "всеотзывчивостью", явленной не только в творчестве Александра Сергеевича Пушкина, но и в святыне московского Кремля и храма Василия Блаженного, в иконах Андрея Рублёва и великом "Слове о полку Игореве". Это и "Севастопольские рассказы", и "Казаки", и "Война и мир", и множество других шедевров, написанных до впадения писателя в грех мысленной гордыни.

Оставаясь человеком глубоко светским, без аскезы и молитвы, он начал создавать собственное вероучение, призванное "исправить недостатки" современной ему Православной Церкви. Разумеется, ничего нового открыть ему не удалось, впал со своим "евангелием" в древнюю арианскую ересь, многих людей благодаря своему высочайшему писательскому авторитету вверг в неё, в раскол с Телом Христовым, которым всегда являлась и является Православная Церковь. Чтобы пресечь эту прелесть, это духовное зло, чтобы "лжеучение" Толстого не распространялось под видом "истинного христианства" - он и был предан анафеме. Говорят что к концу жизни Лев Толстой осознал тяжесть наложенного на него наказания, хотел покаяться, именно с этой целью сбежал из собственного дома - но не успел. Больше столетия прошло после его кончины. Церковь за него не молится. Эту анафему никто не может снять. Люди, которые ее наложили, давно ушли из этой жизни. Душа писателя явно не в раю… И это была пусть заблудшая, но, безусловно, великая, одаренная Богом многими талантами, душа…

А что сказать про Олега Дементьева? Да, его фамилия значится на обложке книги, посвященной подвигу знаменитой Шестой роты псковских десантников. Но собрать свидетельства родственников и близких друзей героев, другие материалы - работа больше техническая, чем творческая. К гению Льва Толстого он, увы, и близко не стоял. А вот в мелочности своего озлобления против Церкви и её людей великого русского писателя явно превзошёл…

Дело, конечно, не в самом Олеге Дементьеве - любой из нас на этой земле всё равно, что трава. И не в тех людях, которые направляли и поддерживали его нападки на Церковь. Дело по-прежнему в борьбе Света и Тьмы в душах человеческих. Многие не различают, где Свет, где Тьма, духовно слепы и ведут таких же слепых в яму падения.

Даже одно из имен врага рода человеческого, Люцифер, с недавних пор часто трактуют как "дающий свет". А на деле оно означает вовсе не "дающий", но, напротив, - "берущий", "поглощающий" свет. Так что где свет, где тьма, где святость, а где мракобесие, называющее себя "просвещенным" - всем нам рано или поздно предстоит разобраться. Для того, собственно, и писалась эта статья, посвященная, казалось бы, мелкому и незначительному "в масштабах мировой истории случаю". Но, как известно, и в капле воды порой отражается весь мир…

«Из виноградника Божия - священник Дмитрий Дудко (Воспоминания. Виноградовские проповеди 1980-1983 гг.)». - М.: Храм святителя Николая, 2009, 364 с., 1000 экз.

Конечно, такая книга обязана была увидеть свет. Рано или поздно - иной вопрос, поскольку все земные времена и сроки определяются синергетикой человека с Божиим Промыслом. По этому поводу есть прекрасный в своей мудрости афоризм: "Делай, что должно, и пусть будет то, что будет". Или, по словам Серафима Саровского, "спасайся сам - и тысячи вокруг тебя спасутся".

Идти к спасению через все испытания и наказания - вот то, что должно делать человеку согласно заповедям православной веры. И на этом пути недолжное добро может оказаться куда хуже должного зла. Вернее, то, что мы воспринимаем как зло, является лишь проявлением неосознаваемого нами высшего блага.

"Не смотри, как человек живёт, а смотри, как умирает", - гласит по этому поводу другая народная мудрость. И жизнь, и смерть отца Дмитрия Дудко, долгие года бывшего духовником газеты "Завтра", не позволяет усомниться в том, что этот земной путь он прошёл должным образом, до самого конца.

Вспоминает редактор книги Владимир Смык: "Отец Дмитрий умирал. В его судьбе наступили дни, о которых он, описавший в книгах свою жизнь достаточно подробно, уже не мог рассказать. Что чувствовал, что он переживал тогда,.. свидетели его последнего часа не знают и могут судить только о внешнем. Но и это - внешнее - потрясает высотой смиренной кончины.

…Еще два дня назад какая-то надежда в нас теплилась - уже не на естественный ход событий - на чудо, в которое и в самой безнадёжной ситуации уповают русские люди. Батюшка всё-таки мог иногда разговаривать, хотя и крайне мало. Был даже остроумен, шуткой отбивая все наши попытки замедлить его уход.

- Рук много, а рот один.

Это - на наши намерения покормить его с ложки: пищу он не принимал уже четвёртые сутки.

- Батюшка, вы неудобно лежите. Может, вас поднять?

- Куда - выше неба?"

Виктор Григорьев: "Я спрашивал его (отца Дмитрия. - Г.С.): "Страшно умирать?" "Нет, - говорит, - умирать не страшно. Я уже умирал почти, дыхание остановилось у горла, еще вдох - и выскочит душа. А тело нечувственное было. Лежу, как будто отдыхаю при полном сознании, страха не было, хотелось только попрощаться со всеми. Так что умирать не страшно, но страшно другое. Как я предстану пред Господом? Ведь лицом к Лицу. Как ответ дам за прожитую жизнь и за всех вас? Это страшно. Но верю, что простит Господь, Праведный Судия".

Сын отца Дмитрия, священник Михаил Дудко: "Последний шаг земного пути - это и первый шаг по другой дороге. Совсем не хочу сказать, что наш путь не имеет значения. Но здесь мы видим земными глазами и только земной путь, а там будет другое зрение и откроется совсем другая перспектива. В последние дни папа готовил себя к тому, чтобы сделать этот шаг…"

Снова Владимир Смык: "Было отпевание в церкви святой Троицы на Пятницком кладбище. По ходатайству митрополита Ювеналия и благословению Патриарха панихиду служили по архиерейскому чину - епископ Видновский Тихон и еще 42 священника, добрая половина которых были духовными отца Дмитрия Дудко… После того, как гроб обнесли вокруг церкви, сотни, а может быть, и тысячи людей последовали за ним на кладбище".

Вот таким было завершение этой чистой и подвижнической жизни. Когда, совсем недавно, я перечитывал проповеди отца Дмитрия, созданные им в начале 80-х годов, в апофеоз брежневского "застоя", с колбасой по два-двадцать, почти бесплатными квартирами и прочими благами социализма, я не мог не изумиться той главной мысли, которую он всеми силами пытался донести до своей паствы: что без Христа, без Его Воскресения вся земная жизнь есть только преддверие смерти и ничего более того. И что Господь наш и Спаситель Иисус Христос постоянно стоит рядом с каждым из нас, как единственный Путь и Истина в этой жизни, а потому не заметить Его мы можем только из-за собственного ослепления.

И вторая, весьма важная сегодня мысль: о том, что всё совершается по воле Божией и по вере человеческой, что путь России непрерывен и верен Христу. "Дмитрий Дудко был, пожалуй, первым из бросивших вызов (советскому. - Г.С.) режиму, кто понял то, что поняли позднее Алекандр Зиновьев, Михаил Назаров и другие: боровшиеся с КГБ, КПСС, с государственной советской машиной - боролись с Россией… Разрывая с диссидентами, отец Дмитрий почти на десятилетие опередил своё время: диссидентство стало идеологическим подспорьем либерального лагеря, разрушавшего страну… Он простил гонителей, в Сталине видел Удерживающего от мирового зла, был убеждён, что сегодняшние коммунисты ближе к Богу, чем демократы…"

Отец Дмитрий Дудко был представителем неистребимого, "низового", "народного" православия в России, которое от века существовало, существует и будет существовать здесь под святым Покровом Богородицы до конца времён.