Несколько раз проведя пальцем по своему стакану с водой, я наблюдаю, как на салфетку стекают капли конденсата. Чувствую себя мудаком, раз сам от Брэда мало чем отличаюсь.

— У тебя когда-нибудь бывало так, что твоя поначалу хорошая идея в итоге оказывалась совершенно дебильной?

— Каждый день, — не задумавшись ни на секунду, отвечает Майкл.

Джона отрывается от телефона, словно мои провалы — это тема, достойная его внимания.

— И что ты натворил?

— Ничего. Не важно, в общем, — ткнув вилкой сосиску, отвечаю я.

— Да ладно тебе, — говорит он. — В случае если ты не заметил, моя жизнь тут тоже в унитазе. Так что расскажи уже что-нибудь мне, мудаку.

Он застал меня врасплох. Честно.

— Да просто несколько глупостей, которые выросли в снежный ком, — говорю я им, — а теперь у меня есть вполне законные основания бояться идти на работу в понедельник.

Стеф покашливает.

— И… — поторапливает меня Джона.

— Ну, тогда давай по порядку, — начинаю я. — Наверное, надо начать с момента, когда наш общий босс отправил ее завтрак в мусорку, потому что он сексист и мудила, а я просто сидел и молча смотрел. Или когда я нарочно ничего не сказал про ее расстегнутые пуговицы во время совещания. Важные пуговицы, — уточняю я.

— Она ничего об этом не рассказывала, — с немного испуганным выражением лица замечает Стеф.

— И как ее сиськи? — интересуется Джона, снова привлеченный важными темами. — Хороши?

Прежде чем я успел дотянуться и ударить его по башке, за меня это делает сначала Стеф, а потом и Майкл.

— А ты знал об этом?

— Я… слышал… как что-то случилось… неприятное, — тщательно подбирая слова, отвечает Майкл. — Я сказал ему, что он был неправ. Очень неправ, — он строго смотрит в мою сторону, давая понять, что прикончит меня прямо во сне, если я намекну на правду.

Стеф издает стон.

— Про ситуацию с Джоной и Дэном Принтсом я слышала, плюс как ты сбежал с вашей встречи с организатором мероприятий.

— Я…

— Рабочие дела — между вами двумя. Но потворствовать сексизму Брэда… За такое я зла на тебя, Картер. В этом бизнесе женщину не воспринимают всерьез и видят в ней не человека с интеллектом, а пусть и красивый, но объект. Большинство мужчин так ведут себя, словно на дворе 60-е, и каждая женщина в офисе — его секретарша. Иви приходится быть умнее, проворнее тебя и в разы лучше работать, при этом довольствоваться меньшей зарплатой и меньшим признанием. И уже за это она должна быть благодарна.

Мне хочется заползти под стол от стыда.

— Вот именно это я ему и говорил, — лихорадочно кивая, говорит Майкл. — Что это подрывает ее авторитет. Разве я не говорил это тебе, Картер? Так бы и ходил за тобой, звоня в колокол позора. Очень в тебе разочарован.

— Я был загнан в угол, — отвечаю я. — Скажи я что-нибудь, она бы еще больше смутилась. Да и еще поняла бы, что пялился на ее сиськи.

— Что ты и делал, в этом я даже не сомневаюсь, — замечает Стеф.

— Ну, да. Они великолепны.

Перегнувшись через стол, на этот раз она шлепает меня.

— Что-то не вижу проблемы, — встревает Джона. — Пока что ничего из перечисленного не так ужасно.

— Не очень-то убедительно, — отвечаю я, а потом поворачиваюсь к Стеф. — Как я уже говорил, все обострилось. Даже не знаю, как это произошло. В одно мгновение я стоял в очереди на кассу, держа в руках кофейные капсулы, а в следующее обернулся и увидел большой стенд с автозагарами. Подводя итог, я более чем уверен, что помру в какой-нибудь сточной канаве.

— Погоди-погоди, это та девушка с вечеринки? — с полным ртом картошки спрашивает Джона. Причем, моей картошки. — Та, с которой ты так и не дошел до конца?

— Почему ты до сих пор здесь? — смерив его ледяным взглядом, интересуюсь я.

— Ты сам меня сюда позвал, недоумок. Хотел прочитать нотацию по поводу этой идиотской фотосесии. Ты же ведь понимаешь, что я в курсе, как это все устроено, да? — он садится ровнее — верный знак, что взбешен. — Считаешь, мне нужно рассказывать, как делать свою работу?

Я чувствую нарастающее раздражение, но решаю его подавить. Моя реакция сейчас в точности такая же, как и на слова Иви по поводу того, что время сделать шаг навстречу Дэну.

— Просто имей в виду, что я сверился с твоим расписанием, и ты начнешь в одиннадцать, — говорю я ему. — В половине девятого мейкап. Будь на месте в девять. Не опаздывай. И не выкаблучивайся. Я подставил свою голову ради тебя. И голову Иви тоже.

— Да мать твою, Картер, я буду там, — мой брат засовывает телефон в карман и встает. — Почему ты все время такой мудак?

— Мудак! — радостно восклицает Морган, и Джона пулей вылетает из ресторана.

— И на этой замечательной ноте… — Стеф смотрит на часы. — Мои занятия начинаются в десять, — она целует каждого из нас в макушку — Морган дважды — и, взяв свою спортивную сумку, уходит.

Нарезав вафли, чтобы они были на один укус, он перекладывает кусочки на тарелку дочери. Но Морган явно надоело сидеть смирно, поэтому она переползает ко мне на колени. Майкл наблюдает за нам, и на его лице расцветает нежность. Я знаю, о чем он думает — он желает того же и мне. Он хочет, чтобы мы все вместе встречались по воскресеньям за завтраком, и наши дети играли друг с другом. Хочет, чтобы дружили наши жены. Не нужно быть гением, чтобы понимать: он по-прежнему хочет, чтобы мы с Иви были вместе. Если бы решился утверждать, что сам этого не хочу хотя бы немного, то я бы соврал. С Гвен у меня никогда не было полного взаимопонимания, но что-то подсказывает мне, что оно возможно с Иви. Поначалу, мы, наверное, друг друга поубиваем, но кто знает — вдруг это часть удовольствия.

— У тебя сейчас лицо любящего папочки, — говорю я ему.

— Нет у меня никакого лица.

— Есть-есть, — подняв руку, я рисую воображаемый круг у его лица. — Остекленевший взгляд и сентиментальный вид. И как будто мысленно вышиваешь наши имена на постельном белье.

— Из-за всех этих разговоров о саботаже мне будет неловко произносить тост на вашей свадьбе.

— Не хочу тебя расстраивать, но этот поезд ушел в пятницу днем, в момент, когда я наполнил ее тюбик автозагаром.

Майкл подносит кружку ко рту и самодовольно смотрит на меня.

— Я на целую неделю забыл про кота Стеф, пока она была в отъезде, и до сих пор здесь. Никогда не угадаешь, во что все это выльется. Кроме того, для человека, готового завтра умереть, ты ведешь себя до странного оптимистично — я бы сказал, даже с этакой веселой придурью. Можно подумать, ты этим даже наслаждаешься.

На моем лице написано отрицание, но ускорившийся в ответ на слова Майкла, отразившие мои недавние мысли, пульс говорит об ином.

Не особенно церемонясь, Злючка оттяпает мои яйца и предложит их мне, если сочтет это своим решающим преимуществом. И хотя меня эта идея не так чтобы привлекает, снимать со счетов ее все же не стоит. Иви умнее, и от необходимости быть на шаг впереди в кровь впрыскивается адреналин.

Если бы я только знал, как именно это сделать.

Мучительно стараясь продумать свой следующий шаг, ночью в воскресенье я почти на спал, а утром ощущал себя ходячей бомбой замедленного действия.

Сам не знаю, чего я ожидал увидеть. Мешки с подожженными экскрементами у себя на крыльце? Нападение шайки ниндзя на лестнице? Обе эти возможности не кажутся реальными, но на всякий случай перед выходом я смотрю в глазок, а потом высовываюсь из-за угла, прежде чем спуститься по лестнице. Даже заглядываю под капот и только после этого сажусь в машину.

Возьми себя в руки, Картер.

Пытаюсь посмеяться над собственными взвинченными нервами, когда при запуске двигателя машина не взрывается огромным огненным шаром. Видимо, лучшее возмездие — это отсутствие возмездия. Черт бы тебя побрал, Иви.

Этим утром движение на дорогах лучше обычного, и к окончанию второй кружки кофе я приезжаю на работу с почти восстановленным душевным равновесием.