Разумеется, подавался еще белый хлеб (по-местному — «эк-мек»), но брать его столько, сколько захочешь, почему-то не позволялось. Сегодня эк-мек разносил по столам тот же сотрудник, который накануне нес дежурство за администраторской стойкой и которого рано утром я застал спящим там же, в холле. Парень выглядел невыспавшимся и вялым, поэтому пришлось несколько раз выкрикнуть заветное слово «эк-мек», прежде чем он наконец меня заметил и поделился столь необходимым русскому человеку продуктом. Как обычно, незамедлительно появился и мой проголодавшийся за ночь друг Худик — серый, глазастый и на удивление тощий котенок.

С Худиком (это я его так прозвал) мне довелось познакомиться почти сразу по прибытии в «Чубук». Помнится, наскоро распаковав вещи, мы с Раисой впервые пришли на ужин. Из выставленных на длинном столе противней набрали всего понемногу и, вооружившись вилками, приготовились отведать вожделенной восточной кухни. Однако стоило мне отрезать половинку от одной из котлет, как кто-то настойчиво «погладил» меня по ноге. Я посмотрел вниз и увидел трогательную мордочку тщедушного пришельца. Разумеется, мой кусочек полетел на пол и был немедленно проглочен. Воодушевленный столь многообещающим началом, котенок потребовал добавки. Вторая половинка котлеты последовала вслед за первой.

— Ты чего мясом разбрасываешься? — недовольно заворчала жена. — С нас, если помнишь, по триста баксов за питание содрали! Всех бродяжек не прокормишь!

Пришлось вторую котлету съесть самому. Но поскольку котенок не уходил, я осмелился предложить ему другое угощение. Гастрономические пристрастия зверька меня поразили: он бойко поедал и стручки фасоли, и кабачковые котлеты, и даже… соленые огурцы.

Вот так мы с Худиком и познакомились. И пока Раиса активно заводила знакомства среди отдыхающих, я изучал местные достопримечательности в обществе маленького полосатого нахлебника. Судя по всему, совместные прогулки очень нравились Худику. Он вольготно устраивался на моей согнутой в локте руке и с превосходством поглядывал с высоты своего положения на всех встречных кошек. А дабы закрепить нашу дружбу, на обратном пути я всегда заворачивал в закусочную «Бургер-Кинг», незаметно стягивал там со столов недоеденные посетителями кусочки курицы или котлет и скармливал их потом своему вечно голодному приятелю.

Не изменили мы своему правилу и в тот день. Сразу после завтрака я решил прогуляться вдоль береговой полосы до самой окраины города, а поскольку по выбранному мною маршруту кварталы Мармариса тянулись не более чем на километр, рассчитывал даже успеть вернуться к обеденному чаю. Худик традиционно запрыгнул на мою руку и, довольно урча, устроился поудобнее.

— Пойдем, пойдем, мой маленький, — погладил я его за ушком.

Выйдя из отеля, мы пересекли перекресток, преодолели горбатый мостик, проложенный над одетым в бетон каналом, и продолжили свое неторопливое путешествие вдоль береговой полосы Мармариса, напоминающей филиал морского порта: не менее чем на двести метров она была сплошь заставлена разнообразными прогулочными судами. Перед каждым из судов стоял красочный стенд с изображением маршрута предлагаемой поездки, а у каждого стенда дежурил зазывала, назойливо советующий всем прохожим срочно отправиться в море именно на его «корыте». Не избежал их внимания и я. Вежливо отказав первому, второму, третьему и еще нескольким, я начал постепенно раздражаться и уже подумывать о возвращении в отель.

Но тут мы с Худиком поравнялись с аккуратными белыми воротами, возле которых стояла не менее аккуратная белая будочка. Из будки выглянул явно скучающий паренек и задал мне какой-то вопрос по-турецки. Решив, что мне опять что-то предлагают, я по инерции выпалил навязшую в зубах отговорку и, стараясь удержать надумавшего вдруг спрыгнуть с моей руки котенка, гордо проследовал в ворота. Лишь успокоив Худика и оглядевшись по сторонам, я догадался, что мы с четвероногим другом проникли на закрытую территорию городского яхт-клуба и что турок, скорее всего, просил меня предъявить пропуск. Не знаю, как мой мурлыкающий спутник, а лично я был очень доволен. Еще бы! Увидеть своими глазами спортивные и прогулочные суда всего мира! О лучшем подарке во время утреннего променада я и мечтать не мог.

Поглаживая спинку своего подопечного, я минут сорок бродил по причалам, с восторгом рассматривая деревянные и пластиковые корпуса яхт, как вдруг увидел у одной из причальных стенок уже знакомую мне белоснежную красавицу. В этот момент сладко дремавший доселе котенок встрепенулся и энергично завозился, давая понять, что изрядно уже проголодался и пора бы завершить затянувшуюся прогулку в гостеприимном «Бургер-Кинге». Я неохотно повернул к выходу.

— Эй, москоумен, — послышалось вдруг слева. — Хау ду ю ду?

Я оглянулся: в двух шагах от меня стоял мой утренний рыжий собеседник, обвешанный пластиковыми пакетами, а позади него — стройная брюнетка, тоже с полупрозрачной сумкой с продуктами в руках.

— Добрый день еще раз! — бодро ответил я.

— Какими судьбами здесь? — поинтересовался рыжеволосый яхтсмен.

— Случайно забрел, — смутился я. — Просто изучали с моим маленьким другом, — я слегка потряс котенком, давая понять, по чьей милости оказался на территории городка, — окрестности Мармариса…

— Какой миленький котик! — подошла ко мне спутница южноафриканца. — А как его зовут?

— Худик, — ответил я, пытаясь разглядеть выражение ее глаз за солнцезащитными очками.

— А что означает слово «Худик»? — удивленно спросила она.

— Вечно голодный, — коряво перевел я, забыв, как звучит по-английски слово «худой».

— Но что же мы стоим посреди дороги? — нетерпеливо воскликнул рыжеволосый. — Давайте скорее поднимемся на борт, не то у меня руки сейчас оторвутся! Прошу, — сделал он приглашающий жест подбородком.

Поскольку яхта стояла буквально в двух шагах, уже через пару минут мы оказались в кормовой части судна, прикрытой сверху пластмассовым навесом и представлявшей собой своеобразную помесь летней веранды и капитанской рубки. У правого борта блестели на солнце штурвал и шарообразный компас, рядом стоял пластиковый столик, а вокруг него полукругом обвивался кремового цвета диван, прекрасно гармонировавший по цветовой гамме и со столом, и с обшивкой стен. Пока я озирался по сторонам, из дверей центральной каюты вышли еще двое членов экипажа: худощавый мужчина неопределенного возраста в тонких профессорских очках, шортах и клетчатой рубахе и жгучая моложавая брюнетка в такой же ковбойской рубашке, но завязанной узлом на загорелом подтянутом животе. Начался процесс знакомства и взаимных представлений.

— Игги Лау, — протянул мне руку рыжеволосый, с облегчением сбросив свою ношу на диван. — А это Дайлен, моя жена, — притянул он к себе второй рукой свою спутницу.

Мы обменялись любезными рукопожатиями.

— А это наши друзья и соседи Крис и Марта, — указал Игги на явно удивленную моим присутствием пару.

Я поздоровался и с ними, сопроводив каждое свое рукопожатие галантным поклоном. В это время котенок, утомленный слишком длинными и бесполезными разговорами, соскочил с моей руки и, весело задрав хвост, бодро устремился в глубь яхты.

— Муси, пуси, — дружно помчались за ним женщины, — кири, кири!

— О'кей, — стряхнул Игги со лба капельки пота, — раз уж дамы нашли себе подходящее занятие, позвольте мне, Александр, показать вам наше судно. Кстати, вы не против, если я буду называть вас Алексом?

Я не возражал.

Продвигаясь от отсека к отсеку, я с неподдельным интересом расспрашивал своего добровольного экскурсовода об устройстве яхты и особенностях ее эксплуатации. И Игги, надо отдать ему должное, подробно мне на все вопросы отвечал. Совершив недолгое, но крайне познавательное путешествие по всем закоулкам яхты, мы вернулись на корму, где Крис уже выставил на столик дюжину банок пива и несколько пакетиков с орешками и маленькими солеными сушками.

— Холодненькое, — порадовался я, увидев, что банки сильно запотели.