По пути ничто не мешало мне рассуждать о ближайшем будущем.

Истогвий. Этот загадочный старец долгожитель, что правит местными окрестностями вот уже два века. Двести лет на посту! Это достойно! И при этом о тебе отзываются со страхом и уважением. Говорят о тебе не как о бесноватом некроманте, а как о мудром и жестком лидере. Это еще более достойно!

Но вот во что я не поверил, так это в плохо завуалированную угрозу о том, что Истогвий ринется за нами следом, дабы покарать наглецов осмелившихся освободить его пленников.

Чушь!

Старику сейчас есть чем заняться — прямо у его ворот разбила лагерь армия шурдов, возглавляемая самим Тарисом! Если лидер мудр — он ни за что не решится оставить ту гору даже ненадолго. Сначала он постарается разобраться с войском Тариса и им самим. А уже затем обратит свои помыслы на нас. И никак иначе. Поэтому Истогвия я в расчет пока не брал. Хотя в глубине души оставил крохотное сомнение на этот счет — проживший долгие века человек может запросто превратиться в полного безумца, чей сумасшедший хохот старательно глушится бесстрастной маской уверенного в себе мужа…

За тридцать шагов до врага я понял, что это и люди и шурды — мне в лицо буквально пахнуло бездарно растрачиваемой жизненной силой и медным запахом крови. Между стволами могучих деревьев шла яростная схватка. Два десятка шурдов пытались устоять против шестерых людей. Им в этом помогали два уже частично изрубленных костяных паука, лишившихся лап, но не потерявших магических сил и большей части зазубренных лезвий. Сколько крови… Красные пятна повсюду. Все ожесточенно машут мечами. Один шурд повис на шее орущего человека и с визгливым воплем раз за разом втыкает ему короткое лезвие ножа в шею. Еще один человек старается отбиться от наседающих на него пяти темных гоблинов. Его жестоко израненные ноги дрожат, он шатается и вот-вот упадет. На пригорке поодаль три человека стрелка водят луками из стороны в сторону, пытаясь поймать цель и не попасть при этом в своих. Глупцы! Ваше промедление стоило им жизни!

Однорукий прыгнул в сторону, следом за ним свернула прирученная мною тварь, быстро переставляя вывернутыми лапами. Уже мало что говорило о том, что послужило основой для ее искореженного тела. Это просто ходячий ужас, оживший кошмар со светящимися глазами и тупо ухмыляющейся пастью. Они рванулись к стрелкам. А я люблю быть в середке происходящего. Поэтому мы со Шрамом попросту влетели в смертельную кучу малу и добавили свою долю оживления, разом отняв четыре жизни. Рассеченный пополам шурд распался на хлещущие кровью и слизью куски, щедро забрызгав лицо сражавшегося рядом сородича. Тот попытался отскрести мерзкую рожу, но не успел — я размозжил ему голову. Нам куда легче. Здесь нет наших. Здесь все чужие. Бей кого хочешь.

Краем глаза я увидел падающих на землю стрелков. Послышались их сумасшедшие вопли. Как кричат… их будто заживо жрут. Хотя… так оно и есть. Однорукий шагнул в нашу сторону, в его руке щелкнул арбалет и сразу два шурда схватились за шеи — ниргал умудрился одним болтом пробить два горла.

К ниргалу бросились два костяных паука, полыхнули глазницами, вскинули утыканные шипами лапы… и в этот миг на них прыгнула с пригорка прирученная мною тварь, разом оторвав череп одному пауку и ударив им о землю так, что тот разлетелся осколками костей. А перерождённый мертвяк уже напал на следующего паука, ухватившись за боковые лапы и вырвав из скрежещущей нежити. Паук успел нанести несколько глубоких ран моему новому псу, но тот и не заметил, что его плоть украсилась рассечениями. Ему плевать. Он мертв.

Навалившись на следующего врага, я сломал ему шею как куренку и отбросил дергающееся тело в сторону. Мне было не до его агонии. Пусть себе дергается. Я с большим интересом наблюдал за тем, как один из выживших темных гоблинов с костяным гребнем на деформированной голове подбежал к моему домашнему чудовищу и замер напротив его. Вот шурд прижал ладони к вискам, что-то забубнил, заколыхался всем телом, попытался видно воззвать к мертвому разуму твари… и в этот миг она атаковала, прыгнув вперед и вывернув голову, оскаленной пастью впившись гоблину в правый бок. Еще один поворот хрустящей шеи, голова рывком дергается как у собаки пытающейся оторвать обрывки мяса с кости… и по земле покатился визжащий истошно шурд, зажимая руками огромную рану на боку.

Хм…

Обернувшись к последнему уцелевшему — израненному седому воину лежащему у основания сосны — я развел руками:

— Вы зря пошли за нами.

Шрам нанес удар мечом и голова седого упала с плеч. Крови почти не было — она все утекла из ран. Все равно он был не жилец. Можно сказать, что мы оказали ему услугу и предотвратили агонию.

Но шурды… Это был разведывательный отряд темных гоблинов. Тарис начал действовать. И первым делом он послал во все стороны малые отряды разведчиков. Разумный шаг. И предсказуемый. Впрочем, так мог действовать и полководец принца — Риз Мертвящий. А вот он меня интересовал весьма и весьма. А так же летающая птица-нежить и странное всепожирающее облако оставляющее после себя кучи перемолотых в пыль костей…

Убедившись в том, что вокруг не осталось никого живого — кроме союзников и ручной нежити — я крутнулся на месте, пристально оглядывая частокол старых сосен, тянущихся к далеким небесам. И вскоре нашел кратчайший путь к нужному мне месту.

Возвышение. Мне требовалось заросшее лесом возвышение. И бегущий неподалеку звонкий ручеек показал мне путь — надо всего лишь идти вверх по течению. На лежащий в воде громадный череп неведомого чудовища я не обратил особо внимания. Лишь небрежно скользнул взглядом, отметив про себя, что здесь недавно размыло землю весенним потоком талой воды и выворотило из почвы старый потрескавшийся череп. Не сгарх. Череп куда больше, куда клыкастей, пустые глазницы представляют собой узкие щели в массивной кости. Больше похоже на природный череп, чем на обычное вместилище мозга. Природа не могла создать подобное уродство. Тут чувствовалась могучая магическая сила. А зверь… кажется, раньше это был медведь, до того как его поймали и безжалостно воздействовали на него магией.

Страшные дела творились здесь раньше. Куда страшнее, чем сейчас. Тем более что последние два века здесь царило относительное затишье. Гибель отрядов поселенцев не в счет. И, кажется, настало самое время взбаламутить это болото — причем так думал не только я.

Сосна хорошее дерево. А когда достигает возраста в несколько столетий, сосна становится отличным деревом. Я выбрал именно такое — могучего древесного великана уверенно занявшего место на вершине заросшего холма. Нижних ветвей уж не осталось, но меня это не смутило — используя чистую силу и пару кинжалов, я быстро поднялся на достаточную высоту. Жаль было портить кору ни в чем неповинного дерева, но поделать нечего — мне нужно подняться и я это сделаю любой ценой.

Когда я достиг высоты локтей в сорок, мне открылся прекрасный обзор — я мог окинуть взором огромное пространство вокруг, чем и занялся, как только поудобней устроился на основании толстой ветви. Ниргалы остались внизу, занявшись осмотром оружия и доспехов — в основном осмотр свелся к очистке металла от запекшейся крови смешанной с хвоей и грязью. Странное сочетание запахов получилось… У ног молчаливых воинов лежала скрипуче повизгивающая нежить, нет-нет да поглядывающая наверх, выискивая хозяина преданным взглядом.

Удивительные здесь по красоте места. Куда не глянь — колышется зеленое море сосновой хвои. Есть редкие вкрапления елей и совсем уж редкие иных деревьев. Кое-где вверх выдаются темные верхушки холмов, но чаще всего даже возвышенности сплошь покрыты старыми деревьями. В лиге от меня виднеется торчащая в небо верхушки нужной мне горы — той, чье основание начинается на дне огромной ямы. Чуть правее от нее разбил лагерь Тарис Некромант. Правее от горы и дальше на запад расположено недавно покинутое нами поселение, откуда мы забрали остальную часть гномьего рода Медерубов. За моей спиной — северо-восток. Туда тяжело уходит многочисленный отряд состоящий большей частью из женщин и детей.