Это было рядовым телепанием мелкого торговца, балансирующего между лавкой и собственной прядильной мастерской. Дирубай дружил с влиятельными людьми, добивался льгот и эксклюзивных лицензий на поставку полиэстера и прочих химических волокон. Reliance Commercial Corporation была бизнесом, но не вырастала в империю. Все переменилось в 1977 году, когда Дирубай Амбани открыл для себя Бомбейскую фондовую биржу и решил превратить семейный бизнес в публичную компанию.

Тут-то и начинается самое интересное. Феноменальная капитализация Reliance Commercial Corporation возникла не из банковских субсидий, не из инвестиций венчурных капиталистов и не из изощренной игры на повышение ушлых дилеров старейшей в Азии фондовой площадки7. Миллиарды долларов Дирубай Амбани собрал в прямом смысле слова собственноручно у мелкого люда по городам и весям родного Гуджарата и Махараштры! Дирубай объезжал поселок за поселком, деревню за деревней, квартал за кварталом в городских трущобах и рассказывал простолюдинам о чуде совместного владения предприятием. В качестве осязаемой приманки Дирубай Амбани использовал собственную торговую марку синтетической одежды «Вимал», которая в скором времени превратилась в настоящий национальный символ.

58 тысяч — столько инвесторов привлек Дирубай Амбани к своему IPO на Бомбейской фондовой бирже! 58 тысяч штучно отобранных, бесконечно преданных, восторженных почитателей, доверивших отважному и находчивому Мод Банийя все свои сбережения. Восхищения достойно не столько ноу-хау Дирубая Амбани по части финансирования биржевого стартапа, сколько его бережное отношение к обещаниям, данным инвесторам: ни разу не случалось, чтобы задерживались дивиденды. И каждый рядовой вкладчик Reliance испытал пусть формальное, показное, но — индивидуальное внимание к своей персоне!

Инвестиционный имидж, который Дирубай создавал для своего бизнеса: все инвесторы — члены семьи Амбани, а Reliance — наш общий ребенок. Показательно, что ежегодные собрания акционеров неизменно проводились на самых больших стадионах, превращаясь для маленьких людей в незабываемый праздник. Вскоре после выхода на биржу число акционеров Reliance Commercial Corporation перевалило за три миллиона — беспрецедентная цифра даже для американского фондового рынка.

Шесть лет спустя после смерти отца-основателя сыновья Дирубая с еще большим размахом задействуют этот волшебный эликсир семейного бизнеса. Удивительна в этом отношении судьба самого свежего проекта младшего брата Анила — Reliance Power.

Колоссальное по амбициозности начинание дебютировало на бирже 11 февраля 2008 года, собрав предварительно деньги у пяти миллионов (!!!) индивидуальных подписчиков IPO. Успеху предшествовала гигантская по местным масштабам рекламная кампания: 15 тысяч телевизионных роликов, объявления в 60 газетах, 8 тысяч радиоэфиров на 54 станциях, 2 тысячи уличных плакатов. Новое поколение Амбани собирало деньги, ни больше ни меньше, — на «всеобщую ликвидацию нехватки электроэнергии в стране». Для того чтобы читатели представили себе глубину доверия инвесторов, приведу небольшую выдержку из эмиссионного проспекта: «В настоящее время у нашей компании еще нет ни одной действующей электростанции, равно как и нет иных доходных видов деятельности. Мы также не можем предоставить инвесторам существенную операционную историю компании, которая позволила бы оценить наш бизнес». В общем и целом, проспект Reliance Power перечислял 66 инвестиционных рисков, которые легко сводятся к одной фразе: «В стартапе нет ничего, кроме доброго имени Амбани».

И этого оказалось достаточно. Reliance Power разошелся на бирже в первый день торгов по цене 450 рупий за акцию, принеся Анилу Амбани три миллиарда долларов. Через два дня на волне глобального рыночного спада акции обвалились до 332 рупий. Анил попытался восстановить пошатнувшееся доверие обескураженных инвесторов и выделил 10% акций из собственного кармана, которые были розданы миноритарным акционерам в качестве безвозмездной компенсации.

Увы, капризы фондовых рынков неподвластны даже энергии народных масс: на момент написания этой статьи (28 августа 2008 года) котировка RPower составляла 153 рупии за акцию. И что же инвесторы? «Амбани — очень большой человек! — говорит Аджит Бурман, почтовый служащий из Мумбая, чей месячный оклад слегка не дотягивает до 80 долларов. — Его IPO не может провалиться! Поэтому я с друзьями сложился и тоже прикупил немного RPower».

Святая страна, блаженные инвесторы, прямодушные бизнесмены! С такой ментальностью можно быть спокойным не только за какое-то там мимолетное IPO, но и за судьбу всей цивилизации. Собственно, Индия такое спокойствие и демонстрирует — последние четыре тысячелетия!

1 См. «Бирла» («Чужие уроки», «Бизнес-журнал», № 23, 2005) и «Субмарина Саурона» («Чужие уроки», «Бизнес журнал», № 5, 2006).

2 См. «Тата» («Чужие уроки», «Бизнес-журнал», № 2, 2008).

3 Слово «varna» происходит от санскритского корня vr. — «включать в себя».

4 См. «Тата».

5 На санскрите «Jвti» означает «рождение».

6 Сатьяграха — разработанная и внедренная Ганди тактика борьбы с тиранией и колонизацией с помощью мирного гражданского неповиновения. 7 Бомбейская фондовая биржа была учреждена в 1875 году.

7 Бомбейская фондовая биржа была учреждена в 1875 году.

NEBULA NEBULORUM1

6 сентября 2008 года, в субботу, в офисе Джеймса Локарта, директора Управления по федеральному надзору за жилищным сектором США (Office of Federal Housing Enterprise Oversight, OFHEO), разыгралась маленькая карьерная трагедия. Генри Полсон-младший, секретарь Казначейства США, поочередно вызвал в кабинет Ричарда Сайрона, главу ипотечного агентства «Фредди Мак» (Freddie Mac), и Даниэля Мадда (Fannie Mae), дружески похлопал по спине каждого, по-генеральски успокаивая («Ну, ничего, ничего!»), а затем уволил за профнепригодностью.

Говорят, Ричард Сайрон перенес удар стоически: скорбная участь не явилась для него сюрпризом после того, как в августе ему не удалось заполучить в коммерческих и федеральных банках экстренный кредит для перекрытия лавинообразных убытков в «Фредди Мак». И все же расставаться со столь приятной синекурой мучительно не хотелось: в одном только 2007 году Сайрон получил премиальных в форме опционов и акций родной компании на сумму 18,3 миллиона долларов.

А вот Даниэль Мадд расстроился по-взрослому: за что такая немилость?! Разве «Фанни Мэй» не откликнулась на весенний призыв Администрации и не собрала по сусекам семь миллиардов долларов резервного капитала? Да и в целом Фанни находится в гораздо более надежном финансовом положении: акции компании в период с весеннего кризиса Bear Stearns по август упали всего ничего — с 34 до 7 долларов за штуку, тогда как акции Фредди за то же время обесценились с 32 до 5.

Генри Полсон, к сожалению, особой разницы в биржевых достижениях крупнейших ипотечных агентств не уловил, и потому, не поддавшись на уговоры, огласил окончательный вердикт: «Начиная с понедельника 8 сентября, Fannie Mae и Freddie Mac переходят под государственную опеку (т. н. conservatorship), а Сайрон с Маддом отправляются на биржу труда».

В понедельник акции Фанни и Фредди на NYSE2 фактически самоликвидировались, испепелившись до 73 и 87 центов соответственно. Зато остальной американский фондовый рынок воспарил Фениксом: индекс Доу Джонса вырос на целых 290 пунктов!