Летучая мышь, словно соглашаясь с хозяином, тоскливо и протяжно запищала под плащом. Варвар сидел как в воду опущенный. Ему и в голову не приходило, что войско красавицы Томэо может потерпеть поражение. Вечно Мораддин предполагает самое худшее! Однако следует искренне поблагодарить всех богов, покровительствующих киммерийцам и гномам, за тупость стражи, не обыскавшей злоумышленников. Вдруг все-таки удастся спастись?!

— Эй, там, внизу! — раздался крик над головами варвара и его друга. Конан поспешил прикрыть сокровища паганских императоров полой плаща.— Сидите?

Кому—то из стражников приспичило узнать, что происходит в яме. Или он просто решил убедиться, что свергнутый император уже мертв.

— Сидим,— даже не взглянув наверх, гаркнул Конан.— Покойника уберите! Он скоро вонять начнет!

Послышался шорох, решетка откинулась, и в отверстии появилась жирная физиономия незнакомого человека с пучками волос на краях верхней губы и узкими хитрыми глазами. Он внимательно осмотрел дно змеиной ямы, долго разглядывал труп Готобы и, наконец, остановил взор на киммерийце.

— Вы, двое, почему живы?

— Ваши змеи и пиявки насытились бывшим императором.— Варвар лениво глянул наверх, с удовольствием отметив, что на лице незнакомца появилось туповато—озадаченное выражение.— А ты откуда взялся?

Человек помолчал, потом состроил брезгливую мину, но все же ответил:

— Ты, обреченный, говоришь с Сутари Барата, законным повелителем Пагана…

Мораддин неожиданно пихнул Конана локтем, чтобы умолк, и сам вступил в разговор, подняв лицо к волшебнику:

— Как это — законный? Я, конечно, приехал издалека, но знаю, что императором может называться только человек, связанный кровным родством со Спящим Богом, а самое главное, владеющий мечом, яшмой и зеркалом!

Конан окаменел, сообразив, что Мораддин — старый интриган, наточивший зубы за годы службы в тайной гвардии, — затеял хитрую и опасную игру. На всякий случай киммериец как бы невзначай одернул плащ, получше укрыв упомянутые драгоценности.

— У тебя нет вещей Нефритового Императора,— невозмутимо продолжал Мораддин, обращаясь к Сутари.— Некоторое время они были у Томэо Тайса, а где находятся сейчас… Об этом известно только мне и моему другу. Между прочим, ты, господин, был не прав, объявив нас преступниками и злодеями. Просто нелегко было разобраться в делах принадлежащей тебе страны и выяснить, кто является настоящим и законным властелином.

— Где вещи? — хрипло спросил Сутари.— Скажите, и я прикажу вас вытащить!

— Сначала вытащишь, хорошенько накормишь, выслушаешь историю нашего появления в Пагане, а потом мы вернем тебе сокровища,— ответил Мораддин.— Согласен?

Варвар уже незаметно запихивал меч и яшму за голенище левого сапога, а зеркало под куртку. Если болтовня Мораддина поможет выбраться наружу, то волшебные предметы лучше сразу не показывать. А вдруг Сутари прикажет бросить похитителей обратно в яму? Остается надеяться, что потомок пронырливых гномов сумеет охмурить колдуна.

Послышались отрывистые команды, с шуршанием развернулась веревочная лестница, и Мораддин, подхватив свой мешок, полез наверх. Конан, надежно упрятав символы власти, бросил прощальный взгляд на мертвого Готобу и поднялся следом за другом.

Вскоре они стояли на краю ямы перед бывшим министром, а ныне императором. Волшебник Сутари оказался пухлым, средних лет, и был очень похож на свой призрак, бродивший две ночи назад по лагерю войска Тайса. Разумеется, он щеголял багровым парадным мундиром императоров, а не коричневым или зеленым кафтаном, выдающим принадлежность к семье Барата. Вокруг стояли телохранители и стражники.

— Где меч, яшма и зеркало? — недоверчиво глядя на Мораддина, спросил Сутари.— Если вы обманули меня, клянусь, вас ожидает смерть гораздо страшнее, чем от змеиных клыков.

— Позволь объяснить, владыка,— на кхитайский манер поклонился бывший гвардейский капитан.— Мы с другом пришли в столицу засвидетельствовать свое почтение особе законного императора, попросили начальника стражи отвести нас к тебе, а он, не разбираясь и не слушая возражений, приказал бросить нас в эту зловонную яму. Мы знаем, что драгоценности были украдены из дворца самозванцем Кисо…

«Слышала бы его Томэо! — мелькнула у варвара мысль.— Зарезала бы на месте!»

— Пойдемте в покои,— вполголоса проговорил Сутари.— Там поговорим.

Оно и понятно: императору не хотелось, чтобы горожане и даже его собственная стража узнали о похищении волшебных предметов, дающих право на трон. Поэтому Сутари поспешил к выходу из дворика, а затем к дому под золотой крышей — тому самому, который Томэо и киммериец видели в волшебном камне жреца Спящего Бога. Конан и Мораддин пошли за императором, стража не отставала ни на шаг.

Сутари привел иноземцев в комнату и оставил при себе только двоих высоченных охранников. Они застыли по сторонам дверного косяка.

— Они ничего не расскажут,— указал на молчаливых здоровяков император.— Мое колдовское искусство пожизненно лишило их дара речи… Однако вы пока владеете своими языками. Где сокровища?

— Здесь,— улыбнулся Мораддин.— Мы принесли их тебе, повелитель.

Сын гнома взглянул на Конана, и тот нехотя достал зеркало, меч и яшму. Положив их перед Сутари, варвар с легким поклоном отступил на шаг. Если сейчас колдун прикажет убить его и Мораддина, то гвардеец—неудачник умрет не от топора палача или укусов змей, а от кулака Конана! Причем сейчас же!

Однако Сутари не был расположен казнить своих благодетелей. Маг просиял, заулыбался, любовно поглаживая три чудесных предмета; его жирные щеки тряслись от восторга.

— Хорошо,— сказал он.— Очень хорошо! Я огорчен, что стража доставила иноземным гостям неприятности.— Сутари хлопнул в ладоши, дверь отворилась, и на пороге показался один из телохранителей.— Доставить сюда начальника дворцового караула, велевшего казнить этих гостей из закатных стран!

— Эй,— напомнил о своем существовании Конан.— Пусть вернет наши мечи!

Телохранитель вопросительно посмотрел на властелина, тот кивнул. Приказы в Патане исполнялись незамедлительно — это правило варвар с Мораддином испытали на своей шкуре.

Знакомый начальник караула буквально вихрем влетел в покои императора.

— Так,— зловещим полушепотом произнес Сутари.— Помнишь этих людей?

— Конечно, владыка,— потупился стражник.— Это преступники, на которых был объявлен шейрам. Как они остались живы? Ведь я выполнил твой приказ, бросил их в змеиный садок…

— Прика-аз…— протянул Сутари.— Они тебе говорили, что идут ко мне с важными известиями, дурачина?

— Г-говорили,— заикнулся бедняга, расслышав злобные нотки в голосе колдуна—императора.— Я думал, это вранье и уловки…

— Зря думал,— сказал волшебник и поднял правую руку. С его пальцев соскользнул огненный зеленоватый веер, похожий на лезвие топора, ударил стражника в шею, и тотчас обезглавленное тело рухнуло на циновки, а голова откатилась в угол. Лужица крови вскипела у самых подошв мага.

— Надеюсь, вы удовлетворены? — повернулся к иноземцам Сутари.— Обидчик наказан, справедливость восторжествовала, а я получил не только драгоценности трона, но и оружие, которое сметет войско бунтовщиков.

Император поднял зеркало цзин-цза и долго с восхищением разглядывал его. Конан сразу вспомнил, как Томэо сожгла тело своего жениха, и не без страха представил, что может произойти с армией Тайса, если маг воспользуется этим оружием. Видимо, Мораддина посетили те же мысли. Неужели начался штурм города? — с притворным возмущением воскликнул сын гнома.— Или мятежники по-прежнему стоят, ничего не предпринимая?

— Пускай возьмут ворота,— рассмеялся Сутари.— Хотя это произойдет еще не скоро, я сосредоточил там большую часть своих войск, и она успешно держит оборону. А когда Тайса проникнут в крепость, я испепелю их войско. Заодно все жители Сы—Цзин увидят, что бунтовать против нового императора бесполезно. Я часто спрашивал себя, зачем было ждать столько лет, терпеть дурачка Готобу? Все разрешилось в один день… Кстати, какую вы ждете награду за возвращение драгоценностей? Просите, не откажу. Даже буду рад загладить свою вину перед вами.