— Дело в том, повелитель,— начал Мораддин,— что мы с моим другом Конаном прибыли в Паган не совсем обычным образом…

Конан остановился сразу за порогом большого подземного зала, облицованного яшмовыми плитками, и, шлепнув Мораддина по плечу, весело и замысловато выругался. Как ни омерзителен маг Сутари, свое обещание он исполнил: в самом центре обширного дворцового подвала виднелась лазуритовая плита, такая же, как в пещере, из которой они перенеслись в Паган.

— Это такой же камень? — осведомился волшебник.— Или все-таки немного другой?

— Один к одному.— Варвар даже рассмеялся.— И что, вернуться обратно проще простого?

— Не скажи,— отрицательно покачал головой Сутари.— Давай я лучше объясню подробнее.

… После расправы над недотепой-стражником колдун внял вежливым, но настойчивым уговорам Мораддина и выслушал его рассказ о загадочном алтаре, перебросившем двух человек из Турана за тысячи лиг, к восходным пределам мира. К концу неторопливого и обстоятельного повествования Сутари заинтересовался и стал выспрашивать о любых, самых незначительных, на взгляд киммерийца и Мораддина, деталях. Волшебника интересовал храм, найденный в Кезанкийских горах, надписи на воротах и преграды, которые пришлось одолеть путникам, прежде чем они обнаружили зал с алтарем. Мораддин ничего не скрывал, понимая, что от правильности его ответов зависит их с Конаном судьба. Однако бывший гвардейский капитан умолчал о причине бегства в горы, не считая необходимым посвящать властелина чужой страны в султанапурскую историю. А то еще решит, что перед ним настоящие преступники и злодеи…

Но Сутари и сам не желал ничего знать о давних приключениях гостей из Турана. Едва Мораддин умолк, колдун поднял на него взгляд, полный неподдельного интереса.

— Значит, синяя плита? — переспросил Сутари и, дождавшись от собеседника утвердительного кивка, потер ладони.— Да, невероятные случайности приводят к столь же невероятным последствиям. Вы хоть догадываетесь, что нашли?

— Расскажи,— подал голос киммериец.— Сдается мне, в таких вещах ты смыслишь гораздо больше нашего.

— Ты прав,— ответил Сутари.— Смыслю потому, что точно такой же алтарь стоит в подземельях дворца и сохранил свою силу…

В щель между раздвижной дверью и косяком просунулась голова стражника. Он с ужасом бросил взгляд на лужу крови и труп командира патруля и вопросительно посмотрел на императора.

— Что? — вскинулся Сутари.— Новости о штурме?

— Да, повелитель,— ответил стражник.— Ученики твоей школы вместе с отрядами стражи и ополчением Барата отбили первую атаку. Правда, Тайса удалось защититься от ледяных стрел и огненного дождя, насланных твоими учениками. Говорят, Тайса привели мудрых жрецов Дарумы и деревенских колдунов, и те поставили над войском волшебный щит. Но все же они потеряли не меньше трех сотен воинов. Тайса и Мориту готовятся к новому приступу…

Чуть заметным мановением руки Сутари отпустил стражника, и тот вмиг исчез за дверью. Похоже, при дворе все боялись колдуна, как чумы.

— Прекрасно,— сказал Сутари.— Вторая атака начнется не раньше полудня, мне пока нечего делать на стенах… У нас есть время проверить достоверность вашей истории, чужеземцы.

— Скажи…— Конану не давал покоя один вопрос— А почему Тайса штурмуют только ворота? Там, где мы с Мораддином проникли в город, стена совсем низкая, а ров засыпан на три четверти. Ведь твои недруги вполне могли бы атаковать в стороне от ворот, почти не встречая сопротивления?

— Могли бы,— усмехнулся Сутари.— Но в правилах древних мастеров, от которых мы унаследовали искусство битв, сказано, что штурмовать можно только ворота. Это старая традиция, и ее никто не собирается менять.

— Традиция?! — От изумления у варвара глаза полезли на лоб.— Просто невероятно! Мы с другом неплохо разбираемся в военном искусстве стран заката, и если бы командовали армией Тайса, город уже давно был бы в наших руках.

— Значит, мне повезло, что вы на моей стороне.— Сутари направился к двери, жестом позвав двоих чужестранцев за собой.— Идемте в подвал, покажу вам алтарь…

Тщательно рассмотрев со всех сторон прямоугольную синюю плиту, к которой их подвел Сутари, Конан и Мораддин в один голос признали: перед ними точная копия алтаря из древнего пещерного храма, затерянного в Кезанкийских горах. Пока они ходили вокруг камня, волшебник рассказывал о свойствах лазуритового монолита.

— Около двух с половиной тысяч лет назад, когда закончилась эпоха Валузии,— говорил Сутари, давая понять варвару и его спутнику, что наслышан о событиях далекой древности,— некоторые хайборийцы из самых просвещенных и образованных стали поклоняться одному из сыновей Бога, Создавшего Мир,— владыке времени Ланголу. Лангол давным—давно забыт во всех странах, но остались развалины храмов, где знать тогдашних государств приносила жертвы Властелину Времени. Приверженцы Лангола, как сказано в уцелевших летописях, жили везде — от ближайшей к нам страны Кхитай до берегов мифического Закатного океана…

— То есть как это — мифического? — перебил Конан.— Океан существует, я даже ходил по нему на… вольных кораблях. Впрочем, это никому не интересно. И что было дальше?

— Со временем у жрецов Лангола возник страх за свое благополучие, они прониклись презрением к остальным последователям бога времени,— отвечал Сутари, поглаживая синий камень алтаря.— Их счастье зиждилось на том, что жертвенные камни, по преданию, вырубленные самим сыном Верховного Бога Мира, обладали чудесным свойством — если Ланголу принесена определенная и очень простая жертва, Властелин Времени перебрасывал кладущего требу в другую страну, где находился такой же алтарь, или в любое место по его выбору, но недалеко от храма. Вы случайно положили на жертвенный камень вещи, которые принимает Лангол, и перенеслись в Паган.

— Божественные прихоти,— вздохнул киммериец, неприязненно покосясь на алтарь.— Нет бы отправить нас в Аквилонию или, на худой конец, в Шем! А что послужило жертвой?

Сутари подумал и ответил:

— На камне должны были смешаться кровь, вино, хлеб и металл. Вы упомянули, что собирались трапезничать и алтарь облюбовали вместо стола? Опрометчивый поступок… Только откуда взялась свежая кровь?

— Я порезался! — воскликнул Конан и показал заживающий палец.— Точно, капли крови упали в лужицу вина, хлеб уже лежал на камне, а стальным кинжалом я резал мясо!

— Вот и объяснение,— кивнул волшебник.— Но самое удивительное в другом. Я только что рассказывал о жрецах Властелина Времени. Служители Лангола, обладая силой алтаря, получали вечную жизнь…

— Это как? — вмешался в разговор Мораддин.— Не может быть! Вечно живут только боги!

— Как ты думаешь, сколько мне лет? — Сутари хитро улыбнулся, глядя на синий камень.— Угадай по моей внешности.

— Ну-у…— замялся Мораддин, присматриваясь к колдуну—императору.— Около тридцати или чуть больше.

— Девяносто восемь.— Сутари затрясся от смеха.— Я на десять лет старше брошенного в змеиную яму Готобы. Знаете, почему? Очень просто. Давно, еще в годы моего обучения в столице Кхитая, я наткнулся в хранилище свитков древнего монастыря Дарумы на хронику жрецов Лангола и прочитал о свойствах лазуритовых алтарей. Потом шесть лет искал заброшенный храм, где хранился чудесный камень, и обнаружил его недалеко от границ Поднебесной Империи и Камбуи. Полгода ушло, чтобы перевезти алтарь во дворец моего двоюродного брата Готобы, тогда еще совсем молодого императора. А потом я стал продлевать свою жизнь…

Сутари, к вящему удивлению Мораддина и киммерийца, ловивших каждое его слово, объяснил, что с помощью Повелителя Времени можно перенестись в другую страну, дожить там до седин и вернуться, и за эти годы в первой стране пройдут лишь считанные мгновения, и ты глянешь в зеркало и увидишь, что нисколько не постарел.

Вот и Сутари тайком от прежнего императора купил себе в Иранистане обширное поместье неподалеку от заброшенного святилища Лангола и ежегодно в день рождения Нефритового Императора, на рассвете, покидает дворец, принося на алтарь жертву. По нескольку месяцев волшебник отдыхал в иранистанской усадьбе, а потом возвращался в Паган, где никто не замечал его продолжительного отсутствия. Уходил Сутари праздничным утром, а возвращался незадолго до полудня. За это время он удлинял свою жизнь на полторы сотни дней. И самое главное, жизнь в иранистанской усадьбе колдуна не старила.