- Толя! Стой! Нельзя! - кричал Вяльцев, догоняя Акимова.

Тот только недовольно отмахнулся рукой и даже не открыл рта, чтобы не сбить дыхание.

В двух шагах перед ними, нелепо болтая лиановидными руками, маячила фигура дзяпика, которому, и это было предельно очевидно, никогда не удастся выбиться в начальники. Он бежал уже из последних сил, хотя не кончился еще и первый километр дистанции. Дзяпик попытался оторваться от наседавших на пятки пришельцев из будущего, но, не рассчитав свои немногочисленные силы, замертво упал под ноги бегущих за ним. Впоследствии это дало ему возможность до самой смерти говорить на всех перекрестках, что его подло сбили на самом старте, а то бы он показал, как надо руководить, сначала лабораторией, годам к тридцати - отделом, в сорок - СКБ, а на смертном одре дзяпик поднялся в своих мечтах до главка.

Вяльцев и Акимов растянулись во весь рост на пыльной неровной тропинке и тут же вскочили.

- Ты чего? - хрипло спросил Вяльцев.

- А ты?

- Я за тобой. Возвращайся давай! Что за спектакль?!

- Чтоб наших знали, - сказал Акимов, тяжело дыша.

- Каких таких наших?

- Наших, нашенских. Из Пространства и Временим. Все равно обгоню.

В это время над ними появился глайдер, в котором сидел Силуэтов. Лицо его было испуганным.

- Вы что?! - крикнул он. - С ума посходили!

Вместо ответа Акимов взял с места в карьер, да так резво, что Вяльцев понял: не догнать Акимова.

- Уволю! - крикнул он. - По статье за недоверие!

Акимов махнул рукой и перешел на галоп, только полосатые плавки замелькали.

Вяльцев с трудом перевалился через борт глайдера. Лицо его было грязно, но глаза блестели.

- Виктор Григорьевич! Что за мальчишество?

- Поросенок! А ведь догонит, ей-богу, догонит!

- Ведь сказано нам было: ни во что не вмешиваться. Наше дело только наблюдать, записывать, запоминать. Нас послали сюда не историю переделывать!

- Трудно, Антон, сказать, кто в каждое данное мгновение делает историю, а кто просто наблюдает. Может, этот марафон для истории ничто.

- Может быть. Все равно нельзя.

- Ну ладно. Подкинь-ка меня до моего глайдера.

Силуэтов направил свою машину к центру селения, где возбужденные зрители с нетерпением ожидали результата забега. Вяльцев перебрался в свой глайдер и сказал Антону:

- Ты оставайся здесь, а я прослежу за Акимовым. Мало ли что?

Силуэтов ничего не ответил. Набирая высоту, Вяльцев случайно обратил внимание на начальника СКБ. Тот стоял на трибуне, опершись правой рукой на огромное копье, а левой придерживая сползающие не застегнутые джинсы. Вид его был торжествен и величав.

"Итак, - подумал Вяльцев, - дилемма: нужны ли начальнику СКБ штаны, решена. Нужны!"

Вяльцев бросился вдогонку за Акимовым, настиг и в дальнейшем продолжал лететь над ним на высоте метров в десять.

Когда Акимов сбросил с себя джинсы фирмы "Моntanа" и ринулся догонять дзяпиков, вряд ли он хотел стать одним из руководителей только что организованного СКБ. Просто его захватил чисто спортивный азарт. Он бежал, приноравливаясь к местности, где галопом, где крупной рысью, где иноходью. За первый час он обогнал человек четыреста пятьдесят. Но расстояние между ним и ушедшей вперед группой с полчаса практически не сокращалось. Акимов начал выдыхаться. Сначала он недоумевал, почему это так. Потом начал успокаивать себя мыслью, что он не марафонец и не обязан бежать всю дистанцию. Правда, иногда он вспоминал, что сам напросился на этот позор, и что Вяльцев его удерживал, не пускал, приказывал вернуться. Он только на мгновение представил себе, как язвительно будет смотреть на него Вяльцев. Просто смотреть и ничего не говорить вслух. Нет, теперь хоть сдохни, а приди первым. А тут еще глайдер Вяльцева снизился почти до земли, из него высунулась голова Виктора и прокричала:

- Толя! Поднажми! Пусть знают наших!

Акимов хотел ответить, что он уже не может нажимать, но в это время Вяльцев крикнул еще:

- Они еле на ногах держатся! Давай, Толя!

Акимов взглянул умными и печальными собачьими глазами на своего начальника и поднажал. А вскоре пришло второе дыхание, и он уже бежал легко и ровно, как опытный стайер.

На финишную прямую Акимов пришел первым. Он снова тяжело дышал, но был предельно горд своим спортивным достижением. Догнать его уже никто не мог. А когда до финиша оставалось всего метров сто, откуда-то сбоку, из-за кустов выскочило несколько взмыленных бегунов, где-то успевших значительно срезать дистанцию. И из-за этого на финише Акимов оказался только десятым.

Вяльцев был настолько поражен подлыми действиями нечестных бегунов, что снова выскочил из глайдера н начал что-то доказывать судейской коллегии, но его не поняли, так как он объяснялся без помощи киберпереводчика.

К глубочайшему удивлению Акимова, когда тот немного пришел в себя, тоже разъяренный поведением бегунов, Эхразещераз объявил, что Акимов назначается начальником одной из лабораторий СКБ.

- Молодец! - закончил он свою мысль. - Молодец, но глуп. Глуп, глуп, глуп! И не возражай. Ни разу не срезал кусок дистанции! Сила и выносливость у тебя есть, но интеллект того... недоразвит. Впрочем, это даже похвально. Одного честного дурака всегда надо иметь в запасе. Отныне ты будешь называться Глупышонком. - И начальник СКБ, довольно шмыгнув носом, поддернул джинсы.

На последнее замечание Акимов даже не обиделся. Имена у дзяпиков действительно были необычными. И какое неприятнее: Глупышонок или Крокодилий Хвост, понять было невозможно. Требовать же, чтобы тебя называли Анатолием Ивановичем, когда кругом одни Хвосты, Клювы, Зрачки и Недотепы, было бы, по крайней мере, нелогично. Акимов не испытывал особого желания быть работником непонятного СКБ, но отказать кому-нибудь даже в самой нелепой просьбе он почему-то всегда стеснялся. А тут еще Вяльцев, почесав макушку, сказал:

- Может, действительно попробовать? Хуже, наверняка, не будет. Изучим дзяпиков изнутри. Валяй, Акимов.

И Акимов согласился, оговорив, что он будет исполнять свои обязанности временно. В СКБ Пространства и Времени его ждут свои дела.

- Ну, наконец-то ты, Акимов, выбился в начальники - сказал Вяльцев. А вдруг тебе действительно нужно было родиться на четырнадцать тысяч лет раньше?

- Я бы все равно прорвался к вам, - тихо сказал Акимов.

- Виктор Григорьевич, - сказал Силуэтов, - по возвращении в свое время я буду обязан доложить обо всем случившемся начальнику СКБ, товарищу Разову.

- А где оно, твое время, Антон? - спросил Вяльцев.

Он, надо признать, и сам немного струхнул, но не подавал виду. Ведь если они во что и вмешиваются, то только для того, чтобы передать дзяпикам некоторые знания, чтобы хоть чуть-чуть ускорить развитие цивилизации Дзяпиков. Но тут же в его душу закралось сомнение при виде бурной деятельности дзяпиков. В силах ли они, люди двадцатого века, дать что-нибудь дзяпикам, энтузиазму и желанию работать которых можно было только позавидовать.

- А джинсы! - вдруг раздался вопль Акимова. - Мои джинсы!

- Ну что ты вопишь, Глупышонок, - - проникновенным, но властным голосом сказал Эхразещераз. - На мне твои джинсы. Да, на мне. Начальник СКБ без штанов ходить не может. Не можем мы ходить без штанов!

- А я?

-А ты хоть немного стал похож на дзяпика. Со временем, надеюсь, и совсем одзяпишься.

- Виктор, пусть он отдаст мне мои джинсы!

- Может, в качестве подарка... - замялся Вяльцев.

- Так и дари ему свои!

- Да ведь есть у тебя еще, есть!

- Ну и черт с вами! - сказал Акимов, перекинув через плечо рубашку и поплелся к глайдеру.

- Через два часа техсовет! - крикнул ему вдогонку начальник СКБ математических машин. - Чтобы без опозданий!

В это время в бюро по рационализации и изобретательству было подано первое рационализаторское предложение. Малозаметный, рано облысевший дзяпик по имени Дорожная Пыль, не принимавший участия в забеге, предложил заменить каменные письма глиняными с последующим их обжиганием. Начальнику СКБ предложение пришлось по душе, и его наверняка бы приняли, но начальник БРИЗА в самое последнее мгновение заявил: