— Господин Амунатеги подпадает под другую часть кодекса Бургариты, — сказала Бугго. — Его безответственность и глупость послужили причиной гибели Нагабота с компанией. Из-за него мы были вынуждены уничтожить команду «Птенца», не так ли? Если мы, выплатив небольшую компенсацию заинтересованной стороне, возьмем на себя осуществление мести…

— Все, все! — вскрикнул Хугебурка, подскакивая. — Не хочу об этом слышать! Предлагаю избрать первый вариант действий.

Бугто смотрела на него молча и зло.

— Рекомендую, — повторил Хугебурка, выдерживая этот взгляд.

— Огромные деньги и чистая репутация, — сказала Бугго. — Связи.

— Настаиваю. Послушайте, госпожа Анео, я не хочу возвращаться на мусоровоз.

— В каком смысле? — холодно осведомилась Бугго.

— Впрочем, на мусоровоз отправят вас. Меня просто расстреляют — как рецидивиста.

— Убирайтесь! — заорала Бугго. — Не желаю вас видеть! Хугебурка встал и вышел.

В том, что говорила Бугго, имелся смысл. Сделка по ауфидиям — это несколько сотен тысяч. И «Птенец». Мелькнул призрак спокойной, обеспеченной старости. Вилла, много цветов и птиц. Бумажные книги. Пожилой дворецкий. Шум моря по ночам за окном.

Потом картинка смазалась, сменившись обликом Калмине Антиквара. Он предстал перед старшим офицером в кафтане из голубой парчи с завышенной талией, так что пояс с блестящей пряжкой стягивал торс почти под мышками. Узкие черные брюки, серебряного цвета сапожки с причудливо вырезанным голенищем; в правой руке трость с лентами, на щеке зигзагообразный узор лазоревого цвета, под носом блестящая перламутровая полоска.

— Э… — изумился Хугебурка. — Ты чего в таком виде, а? Калмине повертелся.

— Красиво?

— Ужас, — честно признал Хугебурка.

— Зануда, — насупился Антиквар.

— А физиономию зачем измазал?

— Ну ты даешь! — Калмине сунул Хугебурке свежайший выпуск «Космического денди». — Отстал от жизни. Гляди.

Хугебурка поглядел и вернул журнал, повторив:

— Ужас.

— А этой, немой, страсть как понравилось, — вконец разобиделся Антиквар. — Она ничего, кстати. Если привыкнуть, что вся размалеванная.

— Она немая?

— Ну да! А вы с капитаном не поняли? Не говорит, только мычит. Эти гады у нее язык отрезали. А может, такая патология. Ну, врожденная. В общем, нормально, только целоваться странно.

— Скажи мне, Калмине, тебе что было велено?

— Накормить ее и вывести в гальюн, — ответил Антиквар бодро. — Все сделано. Свежайшая каша. С маслом, мясом и перчиком. Слушай, Хуга, ну вот скажи: я, по-твоему, способен изнасиловать женщину? — Он изящно повел парчовым плечом. — Клянусь тебе, с ее стороны я встретил полное понимание.

— Не сомневаюсь, — вздохнул Хугебурка. — Калмине, она же рабыня.

— Рабыня тоже гуманоид и требует ласки.

— Ты отвел ее обратно?

— К червякам? Отвел. А они жутко обрадовались — так и полезли на нее всем стадом.

— Кошмар, — сказал Хугебурка и вернулся в рубку. Бугго встретила его немилостиво.

— Чего притащились? Когда меня арестуют за аморальное поведение в космическом пространстве, я всем скажу, что вы тут ни при чем. Вели себя примерно и пытались воздействовать на меня позитивными высказываниями.

— Я согласен, — сказал Хугебурка.

— Что?

— Завершим сделку с ауфидиями, загоним «Птенца» и утопим Амунатеги.

— У нас три дня, — оживилась Бугто и развернула к себе экран персонального Нагаботова монитора.

Бугго запросила посадку в космопорту Бургарита, не прибегая к разговорнику.

— Нечего позориться. Я им не Нагабот. Пусть понимают эльбейский.

Хугебурка хмурился, но кивал.

Ответ пришел спустя полчаса — на безупречном эльбейском. Не лицо — только буквы на экране:

«Согласно кодексу Бургариты, посадку разрешаем. Терминал «Кокка».

Появился значок «Кокка» — несколько сплетенных линий. Затем опять текст:

«Сообщите статус корабля». Бугто, не торопясь, отпечатала:

«Малый грузоперевозчик «Ласточка». Имею удовольствие буксировать корабль «Птенец», порт приписки Бургарита». Возникла краткая пауза. Затем сухое: «Разрешение посадки подтверждаю. Терминал «Кокка».

— Ну вот и все! — сказала Бугго, хлопнув ладонями по столешнице. — Что-то вы бледный, господин Хугебурка! Посадка через шесть часов. Предлагаю за это время привести себя в порядок.

Хугебурка оглядел себя и фыркнул:

— Лично я утром умылся и надел свежие носки. Остальным членам экипажа ничто не помешает последовать моему примеру.

— Как смешно! — ответила Бугго. — Вы видели отчет Антиквара об их моде?

— По вашему мнению, мы должны расфуфыриться?

— Нет, думаю, следует надеть парадную форму. И лица сделаем кислые. Как будто нас тошнит от миллионов экю, которые мы намерены загрести.

— Тысяч, — поправил Хугебурка.

— Все равно тошнит.

— Последнее — с легкостью.

— Попросите Антиквара отутюжить мои вещи, — распорядилась Бугго. — У меня все равно так хорошо, как у него, не получится. А я тем временем быстренько почитаю, с кем конкретно у Нагабота были шашни вокруг червячков.

Терминал «Кокка» кишел встречающими. Сверху, пока «Ласточка» заходила на посадку, пространство терминала показалось Бугго наполненным червячками-ауфидиями: там переливалась и шевелилась огромная живая масса; она непрестанно перемещалась, по ее поверхности проходили колебания, порой она содрогалась, но не выплескивалась за пределы строго очерченного круга.

На летном поле стояли корабли, причудливо размалеванные или грозно-черные; по ним, как по червячьей пастушке, ползали пестро разодетые люди, и это еще больше усиливало сходство.

Губернатор Бургариты восседал посреди людского скопища на большом золотом троне. Точнее, трон был из особого пластика, но выглядел как золотой. Оскаленные пасти двух кренчеров высились над плечами капитана; пластиковые звери обменивались негодующими взглядами прямо над буйными черными губернаторскими кудрями. Полосатая желто-черная подушка, сплюснутая посередине задом сидящего, вздувалась по обе стороны огромных, широко расставленных бедер в зеленых, блестящих, обтягивающих чулках. Чулки поддерживались подвязками, больше похожими на наборные пояса с пряжечками в виде звериных черепов. Несколько лент свешивались с Подвязок на ноги и на уровне щиколоток заканчивались бантами.

Капитан Алабанда — так его звали. Бугто нашла это имя в базе данных, которую наскоро просмотрела перед посадкой, пользуясь «Универсальным переводчиком Лололера» при всем его несовершенстве.

Алабанда был рослым и мясистым. Он весь состоял из первосортного мяса, обогащенного разными минеральными, витаминными, белковыми подкормками. Снаружи, правда, это мясо выглядело немного обветренным, но опытный глаз все равно безошибочно определял: высшее качество.

Его парчовый кафтан, того же нелепого покроя, как и тот, что присвоил Антиквар, пузырился от бантов, вышивки и сверкающих пластинок — явно синтетического происхождения.

«Ласточка», почти потерявшаяся на фоне пристыкованного к ней «Птенца», медленно опускалась на подготовленную для нее полосу. Земля Бургариты в окне надвигалась на Бугго. Корабль сажал Хугебурка — он сам на этом настоял, не объясняя, почему. Капитан не спорила. Просто стояла у окна, разглядывала терминал и пеструю массу любопытных, оценивала обстановку, шевелила губами. У нее в руке была планшетка.

Когда рев двигателей стих и на почве улеглась краткая буря, вызванная приземлением корабля, Бугго сочла уместным выдержать паузу. Затем «Ласточка» выбросила трап, и оттуда показалась невысокая худенькая женщина в узкой юбке и строгой блузе с нашивками капитана торгового флота Эльбеи. Глаза глядели с заученной холодностью — на всех и ни на кого в отдельности, в углах рта притаилась скука. Хугебурка угрюмой тенью возник за ее плечом. Шаг в шаг, он на ступеньку позади нее, они спустились на летное поле, и Бугго мысленно поздравила себя с тем, что ни разу не подвернула высокий каблук. От усилия не оступиться выражение ее лица делалось все более кислым.