Он опустил пистолет и прищурился, разглядывая темную фигуру в дверях. Джо не слышал, как кто-то вошел, но тут ничего удивительного – с его-то слухом!

– Кто там?

Человек протянул руку и включил лампу на тумбочке. Джо узнал его: это был Гаррети.

– Надо же, Гаррети! – воскликнул он и взглянул на часы. Час ночи. – Черт возьми, как ты сюда попал? Ночью гостей не пускают. Кругом все закрыто. Охрана и все такое.

– Сейчас расскажу.

– Да уж расскажи, черт возьми.

Закрыв дверь у себя за спиной, Гаррети заговорил чуть громче.

– Я вот что скажу, Джо. На самом деле мне пришлось убить охранника. Налетел на него, когда взломал заднюю дверь. Да плевать, он был грязным маленьким крысенком, к тому же отвратительно ругался. Не будешь же ты из-за него расстраиваться?

Джо моргнул.

– Говоришь, ты убил его? Ха! – И он усмехнулся – ведь так положено, когда кто-нибудь тебя разыгрывает, но на самом деле ему вовсе не хотелось смеяться. – Ну, ты меня насмешил. Что-то я не помню, чтобы у тебя было такое чувство юмора, Гаррети! Ну ладно, надо бы поговорить о чем-нибудь более приличном, я бы, конечно, спросил, как поживает миссис Гаррети, но…

– Лучше, чем все прошлые двадцать лет.

– … но, как я понимаю, ты заметил этот пистолет?

– Заметил, – коротко отозвался Гаррети. – Похоже, я появился вовремя. Еще мгновение, и – бум! Пустая трата. Ужасно.

Джо ощутил в сердце теплую волну надежды. Может, есть другой выход? Может, и для него что-нибудь найдется? Может…

– Послушай, – продолжал Гаррети. – Мы ведь давно с тобой знакомы. По крайней мере, двадцать пять лет, с тех пор как я сюда переехал. Джо, ты не думай, я прекрасно понимаю, сколько сейчас времени. И понимаю, что ты чувствуешь. И пришел специально, чтобы сказать тебе: есть кое-что получше, чем пуля в лоб.

Джо зарычал от разочарования.

– Нет, нет. Ты-то снова родился, так? И это все, да? Я ненавижу все эти секты. Черт возьми, Гаррети, я католик. Я только что сам думал, что все это – дерьмо, но пойми, это мое дерьмо, так сказать, семейное, зачем же мне твое?

– Я не заново родился, то есть не в том смысле. Я вообще не христианин, Джо. Дело тут не в религии. Я говорю о другом. Есть кое-что получше. Настоящее, реальное, понимаешь? Дай-ка я тебе кое-что покажу.

И он сделал стойку на руках, прямо посреди комнаты. Без малейшего усилия, и руки у него не дрожали. У Джо отвалилась челюсть.

– Просто сон, вот что это такое, – пробормотал он.

– Никакой не сон, – ответил Гаррети, снова становясь на ноги. – Джо, я снова стал молодым, внутри, в организме.

И кстати, если бы захотел, то снаружи тоже выглядел бы молодым. Так мне сказали. Я и теперь могу это сделать, если понадобится «Нам Всем». Но я считаю, не имеет никакого значения, молодо я выгляжу или нет. Мне наплевать. Секс мне не нужен. А если тебе не нужен секс, то с какой стати хотеть выглядеть молодым? Из тщеславия? У меня есть кое-что получше. Жизнь и сила. И ты можешь получить то же самое.

Джо смотрел на Гаррети и размышлял. Наконец он сказал:

– В последнее время, как я помню, ты очень плохо себя чувствовал. Что-то с тобой случилось, это ясно. Но зачем ты пришел ко мне?

– Меня к тебе послали. Мы набираем сначала тех, кто постарше. С ними легче, чем с молодыми. У молодых другая химия мозга, с ней еще не все ясно, а у нас пока недостаточно интеллектуальной мощи, чтобы с этим справиться. Эта проблема требует больших усилий. Мы пробовали парочку молодых, так они то ли работают, то ли нет… Один вроде помогал, но потом начались неприятности, а другой бродит в лесах, превращает животных и присматривает за всем, но как-то все через задницу. Мы сейчас разрабатываем тест для определения, кто из ребят подходит. – Он замолчал и странно улыбнулся. – И вот еще что, Джо. У нас временная нехватка коммуникационной замазки.

– Чего нехватка?

– Ну, это я так ее называю. Это особый материал, который встраивает «Нас Всех» в нервную систему людей, которых мы преобразуем. Его приходится вырабатывать, но материала до сих пор не хватает, и надо строить механизм для его производства. Поэтому мы не можем обратить всех, то есть всех сразу. Но скоро у нас будет новая система. Эта штука будет сама себя вырабатывать. Да, Джо, после запуска так и будет. Тогда все ускорится. А тебе, Джо, надо попасть в основание системы.

– Похоже, что у этого твоего нового мира немало проблем, – задумчиво проговорил Джо. – Вы не можете справиться с каждым. Не можете управиться с молодежью.

– Конечно, – горячо подтвердил Гаррети. – Но мы с ними боремся. Скоро начнем работать с молодыми, вот увидишь. Черт возьми, даже некоторые из пожилых тоже способны немного сопротивляться. Возникают осложнения. Приходится проводить перезагрузку.

– Что еще за перезагрузка?

– Понимаешь, Джо, иногда это означает, что их приходится убивать. – Улыбка Гаррети ничуть не потускнела. – А остальное время приходится восстанавливать их статус – это если человек уже был с нами.

– Убивать? Так ты действительно убил нашего охранника?! – Джо почувствовал, что по спине у него пробежал холодок.

– Ну конечно! По разным причинам он не подходил для обращения, ну, для преобразования. Некоторые люди похожи на кошек – с кошками у нас тоже проблемы. Ох уж эти кошки! Нам они не нужны. Не та химия мозга. Нам их трудно утилизировать, и похоже, маленькие твари это чувствуют. В любом случае, когда дело касается людей, мы предпочитаем добровольных рекрутов, потому что процесс тогда идет быстрее и надежней. Из всех испытанных моделей добровольное присоединение оказалось наиболее продуктивным. Нам ведь, Джо, пришлось много экспериментировать. Некоторые из ранних форматов оказались… просто месивом. Но, как видишь, сейчас дело дошло практически до стадии искусства. Обращение может произойти теперь за одну-две минуты.

Джо стоял, слушал и пытался не смотреть на дверь.

– Значит, говоришь, мне не придется совершать последнее путешествие – на кладбище, я имею в виду?

– Забавно, что ты это спросил. В некотором смысле отправиться туда придется. Но не умирать. Видишь ли, мы используем кладбище. Там наш Центр. Оказалось, что именно там наилучшая защита от электромагнитных полей извне. Есть проблема риска… – Он замолчал и, казалось, прислушался. – Нет смысла тебе объяснять. Ну как, Джо, ты готов к омоложению? Что скажешь?

Джо покачал головой.

– Гаррети, или как тебя, можешь поцеловать меня в задницу. Я теперь более-менее представляю, кто ты такой. И вот что тебе скажу. Я, может, и не бог весть что, но этим я не буду.

– Джо! Но что тебя ждет? Выбор между старческим ничтожеством, бесконечным одиночеством, изоляцией – и забвением? Старость – это мерзость, Джо. Я помню, как осознал, что старею. Мне было едва за пятьдесят. Это примерно то же, как когда тебе говорят, что у тебя неизлечимая болезнь и ты видишь, что проявляются первые симптомы. Вот как я себя чувствовал. А теперь… Теперь совсем не то. Таким способом, Джо, можно жить практически вечно.

Джо сглотнул. Во рту внезапно стало сухо. Так тяжело, так тяжело…

– Вечно?

– Ну, есть, конечно, такая штука, как энтропия. Рано или поздно она тебя достанет. Может, через десять тысяч лет.

– Десять тысяч! – Он почувствовал изнеможение только при мысли о таком сроке. – Десять тысяч лет? Да ты шутишь!

– А может, и дольше. Если присоединишься к нам, Джо, вся боль для тебя будет позади. Все болезни. Усталость. Грусть. Вся неуверенность тоже уйдет. С ними будет покончено. Ты станешь частью чего-то прекрасного, растущего, как узор снежинок. Снова станешь полезным. Если бы ты только мог взглянуть на дело моими глазами, ты бы не медлил ни секунды.

– Но я больше не буду собой.

– Это не совсем так. У тебя остается рудимент личности. Этого достаточно. Да и насколько ты был самим собой всю свою жизнь? Люди ведь обманывают себя на этот счет, Джо. Ну, вспомни: то ты в веселом настроении, то вдруг разозлишься или обидишься. Люди непостоянны, как туман на ветру. То их туда несет, то сюда. На самом деле все очень расплывчато.