Я тряхнул головой, чтобы прояснить ее. Встретившись взглядом с Холли, снова вернулся в настоящее.

- Я никогда не был популярен, хорош в спорте или общителен, как они. Я просто был обыкновенным. Ничего такого исключительного, как они. Я был, как много раз говорил мне отец, неудачником.

- Все люди разные. Это то, что делает нас особенными.

Я кивнул. Она была права. Только не в моей семье. Это только подчеркивало наше различие. Разные - не значит хорошо.

Я изучал наши сложенные руки, отмечая, как хорошо пальцы Холли переплетаются с моими.

- Мой отец - юрист. Мой брат - партнер в его фирме. Сестра владеет собственной студией дизайна. А у мамы элитный бутик. Все они живут в очень больших домах, ездят на дорогих машинах и ведут экстравагантный образ жизни. Они много путешествуют, посещают дорогие рестораны и магазины и живут жизнью, в которой мне некомфортно. Я никогда таким не был. - Я помолчал. – Такой вот я странный человек.

Я издал низкий смешок.

- Единственное, что у меня есть общего с братом и сестрой - это наши трастовые фонды. И даже в этом у нас разногласия.

Я запнулся.

«Какого черта я упомянул о своем трастовом фонде?»

Я никому не говорил об этом. Никогда.

Но Холли не стала комментировать мой трастовый фонд. Она даже не выглядела заинтересованной, когда я упомянул об этом

- Расскажи мне о себе. Каков настоящий Эван? - тихо попросила она, сжимая мою руку.

Я посмотрел на наши сцепленные руки и наклонился, обернув вторую руку поверх ее, чтобы мы были полностью связаны.

- Я специализируюсь на реставрации антиквариата. Живу один в доме около воды в маленьком городке на восточном побережье. Мой мир спокойный. Моя мастерская находится во дворе моего дома, поэтому я сам себе хозяин, и немного общаюсь с людьми. Я живу простой, незамысловатой жизнью. Я почти не использовал свой трастовый фонд, за исключением покупки дома, чтобы не быть обремененным ипотекой. Я не живу, как моя семья. Мне не нравится роскошь.

- Тебе одиноко?

Я помолчал. Я был одинок, пока не взялся восстанавливать старинный стол для Кэрол Уиттакер. Я и не предполагал, насколько был одинок, до тех пор, пока Уиттакеры не вошли в мою жизнь.

- Сейчас уже не так, как когда был моложе. У меня есть несколько хороших знакомых, которые воспринимают меня как часть их семьи.

Я улыбнулся, думая о Дане и Кэрол. Как они почти усыновили меня, привели в свою семью, показывая, каково это быть частью единого целого, когда тебя принимают таким, как есть, а не относятся, словно к чужаку. Потребовалось много усилий с их стороны, чтобы мне было достаточно комфортно принимать их заботу и дружбу, так как я не привык быть нужным. Но они никогда не сдавались, и теперь я больше не одинок, хотя было много моментов, когда я по-прежнему чувствовал себя одиноким.

Их сын Эндрю и я стали близкими друзьями, и я хорошо ладил с его женой Тарой. Она относилась ко мне как к брату, которого у нее никогда не было, что означало, что мы довольно много общались. Привыкший к невниманию родных, я вынужден был признать, мне это понравилось.

- Ты ремонтируешь сломанные кусочки истории, Эван? Восстанавливаешь их красоту? Снова делаешь их полезными и яркими?

Мне нравится, как Холли это назвала.

- Полагаю, что во многих случаях - да.

- Я думаю, что это замечательно. Что еще? – спросила она.

- В свободное время я преподаю уроки игры на фортепиано и люблю вырезать всякие вещи. Я много фотографирую местность вокруг моего дома - там красиво, независимо от сезона. - Я сделал паузу, пытаясь упорядочить свои мысли. - Мне нравится смотреть исторические передачи и каналы о животных. А зимой я тренирую маленьких детей по хоккею.

Холли подняла мои руки, изучая их.

- У тебя длинные пальцы - идеально для игры на фортепиано.

Я усмехнулся.

- Я никогда не могу их очистить. Независимо от того, как сильно  скребу, всегда остается морилка или краска под ногтями после работы.

Она застенчиво улыбнулась.

- У тебя все еще красивые руки, Эван. Способные, сильные, талантливые руки.

Я перевел на них удивленный взгляд. Она думала, что они были прекрасны? Способные и талантливые? Уверен, еще никто и никогда не использовал такие слова для описания какой-либо части меня.

Я посмотрел на ее маленькие, крошечные пальцы, которые почти не доходили мне до суставов, когда я прижимал их к своим. Однако мне понравилось, как они ощущались в моих руках. Казалось, они принадлежат этому месту.

- А ты? - спросил я. – Чем ты любишь заниматься?

- Я спасаю застрявших людей. Как сенбернар, только у меня меньше шерсти. И никакого бренди.

Я усмехнулся.

- Такое часто случается, не так ли? Странные люди, вползающие сюда полузамерзшие, ищущие тепла?

Холли кивнула.

- Обычное дело в среду вечером. - Она подмигнула. - По крайней мере, раз в месяц.

Я рассмеялся над ее шутливостью.

- Чем ты занимаешься, кроме подражания большой пушистой собаке?

Она замолчала. Из-за нерешительности складывалось впечатление, что она не знает, как ответить. Я подумал, что, возможно, никто никогда не задавал ей этот вопрос.

- Я люблю рисовать. Акварелью.- Она пожала плечами. - Я не очень хороша в этом, но мне нравится процесс.

- Ты удивительная.

- Почему ты так говоришь?

Настала моя очередь пожимать плечами.

- Понятия не имею – наверное, просто так чувствую. Я думаю, ты великолепна во всем, что бы ни делала.

Она отвела взгляд, и я понял, что был прав. Никто не спрашивал, и она никогда не говорила об этом. Это было что-то личное. Но она сказала мне.

- Что ты рисуешь?

- Я гуляю и рисую животных в лесу. Иногда закаты. Я просто наслаждаюсь этим.

- Тебе бы понравилось там, где я живу. Там так много красоты, что ты бы все время рисовала.

Она слегка улыбнулась мне, ее взгляд был рассеянным, когда она смотрела мимо моего плеча в ночь. Я не был уверен, почему сказал это, но по какой-то причине, мне хотелось, чтобы она знала о красоте места, которое я называл домом

- У тебя есть, эм, девушка? - спросила она, смущенно глядя на меня из-под ресниц, а затем, будто поняв, каким может быть ответ на вопрос, начала убирать свои руки.

- Нет, - поспешил я заверить, крепче удерживая ее пальцы. - Я, ах, не так хорош с... девушками. Хм, женщинами. Я имею в виду, у меня они были. Подруги, в смысле. Несколько. Но, да. Нет. Сейчас нет девушки. Стеснительность, от которой я страдал в детстве, никогда полностью не исчезнет. Иногда у меня возникают проблемы с общением.

«Боже, я жалок».

- Мне кажется, ты хорошо это делаешь. Ты говоришь со мной.

- Ты другая почему-то, - прошептал я. – С тобой легко говорить.

Румянец, который я находил столь очаровательным, появился снова.

- Спасибо.

Я сжал ее руку.

- Расскажи мне еще о своем доме, - попросила она.

- Я живу в бревенчатом доме. Семья купила его как место для отдыха, а потом устала от него. Я увидел его однажды, когда путешествовал, и влюбился. Купив его, я потратил год на то, чтобы построить свою мастерскую и переделать его как мне нравится.

- Ты путешествовал?

Я уставился в окно, погруженная в свои мысли.

- Я знал, что моя жизнь никогда не удовлетворит моих родителей. После окончания школы я понял, что не хочу работать с девяти до пяти. Я тайно посещал курсы по деревообработке и знал, что именно этим хочу заниматься. Я покинул дом и путешествовал, узнавая все больше и больше об антиквариате и реставрации. Я был в Новой Шотландии (п.п.: провинция на юго-востоке Канады), когда увидел этот дом. - Я пожал плечами. - Когда шел по подъездной дорожке, мне казалось, что я возвращаюсь домой, поэтому остался.

- Это удивительно.

- Мое любимое времяпровождение - сидеть на крыльце, наблюдая за закатом над водой, - продолжил я спокойно. - Это так умиротворяет. Я люблю жить там.

- Звучит довольно хорошо для меня.

Я фыркнул.

- По словам моего отца, это пустая  трата времени.

Она пренебрежительно пожала плечами.

- Это не его жизнь. Он живет своей жизнью, как нравится ему. Ты имеешь право жить своей жизнью. Ты им ничего не должен. Твоя жизнь – только твоя.

Ее слова поразили меня.

Просто. Точно.

Моя жизнь.

Не его.

Я в шоке уставился на нее из-за простоты и ясности ее заявления.

- И все-таки они твоя семья, Эван. Ты должен попробовать быть частью и их жизни. Семья - это важно.

- У тебя есть семья, Холли?

Она задумчиво смотрела куда-то за мое плечо. Закусочная сейчас была пуста, кроме нас, единственные звуки доносились из кухни. Было начало третьего, и я узнал, что она работала до трех. Я не хотел, чтобы время заканчивалось.

Я ждал, пока она соберется с мыслями.

- Я потеряла своих родителей пару лет назад в автокатастрофе. Они уехали в одну из своих поездок и погибли, когда автобус, на котором они ехали, разбился в горах Бразилии. У меня нет братьев и сестер. Так что, нет семьи - я одна, -  она замолчала, словно подыскивая слова.

- Одна из поездок? – спросил я.

- Мои родители были свободолюбивы. Мы много переезжали, нигде не останавливаясь надолго; всегда двигались к новым приключениям, они хотели чего-то нового. Они перебивались случайными заработками, никогда не экономя на будущее, и когда они погибли, для меня ничего не осталось. Я не поехала с ними в ту поездку. На самом деле, я не ездила уже пару лет. Честно говоря, я устала от путешествий. Когда их не стало, я осталась здесь. Я устала от переездов с места на место. У меня была работа и несколько друзей. Мне нужно было остаться на одном месте на некоторое время и выяснить, чего я хочу достичь в своей жизни.

Я нахмурился. Не похоже, что у нее было очень хорошее детство.

- Так вот почему ты любишь рисовать?

Она кивнула.

- Блокнот и карандаш легко носить с собой. Я могла запечатлеть на память какое-нибудь место, которое понравилось. - Холли вздохнула. - Мы никогда нигде не задерживались надолго, и я знал, что мы, вероятно, никогда не вернемся. Мои родители верили, что нужно что-то где-то пережить и идти вперед. - На мгновение воцарилась тишина. - Я часто думаю, что была одним из таких вещей.