— Отвернусь и подожду не берегу, — понял моё смущение Лиамарон.

Я немного поколебалась, но решила отказаться.

— Нет, давай в другой раз. Лучше будет, если мы придём, когда будет светло, — уверенно произнесла я.

— А ты хочешь прийти сюда ещё? Со мной? — выжидающе глядя на меня, поинтересовался Император.

— Ну одной же ты мне не разрешаешь отходить так далеко от дворца. Так почему бы не взять тебя с собой? — попыталась я выкрутиться, не желая признаваться в том, что мне нравится его общество. Почему-то мне казалось, что без Лиама море не будет выглядеть таким волшебным, а эта ночь не была бы такой особенной.

— Хорошо, в следующий раз пойдём днём, — согласился он.

Остаток ночи мы провели, сидя на холодном песке и разговаривая на различные темы. Точнее Император сидел на песке, а я у него на коленях. Конечно, я пыталась спорить, но Лиам очень быстро пресёк возражения — пообещал устроить репетицию первой брачной ночи здесь и сейчас. В незамедлительном исполнении этой угрозы я не сомневалась — уж очень ярко светились его глаза.

Без умолку тараторя, рассказала о жизни на Земле, о своём детстве, о родителях и о том, что мне нравится, а что нет. Император делился интересными сведениями о Хотарисе и его обитателях, о магии и её применении, об обязанностях Императрицы (об этом я попросила сама, а то вдруг не получится избежать свадьбы) и своих вкусовых предпочтениях. Оказалось, что мы оба терпеть не можем рыбу, обожаем мандарины (они у них тут тоже растут, хоть и называются по-другому), совершенно не умеем петь (хотя и его и меня заставляли в детстве этим заниматься) и безумно любим плавать.

Когда начало рассветать, Император переместил нас прямиком в мою спальню. Нежно поцеловал и, пожелав спокойной ночи, исчез.

Переполненная небывалым ощущением счастья, я выпила стакан фиолетового сока, непонятно откуда взявшегося у меня в комнате, и завалилась спать.

***

…«Мужчина зажимал рукой кровавую рану, но в этом не было смысла — он умирал. Я осознавала это, глядя на его разорванный живот и с трудом открывающийся рот. А ведь за то время, что я убивала Песчаных демонов можно было найти его и позвать целителя. Я ничтожество. Я не смогла защитить мать и спасти отца.

— Сын, — простонал умирающий, заставляя прислушаться к нему. — Когда я умру, ты должен забрать «Печать верности» и спрятаться, пока стража не прикончит оставшихся демонов, — отец говорил еле слышно, неразборчиво и сбиваясь, но я смогла различить его речь.

Император издал последний вздох, кольцо-артефакт под названием «Печать верности» упало с его пальца на пол. Я подошла к мужчине и закрыла его остекленевшие глаза. С отвращением надела кольцо, из-за которого мои родители были мертвы, а дворец разгромлен. Песчаные демоны… Ненавижу их.

Я была опустошена и разбита. Но в этом мире был ещё один кагар, нуждающийся в моей помощи — мой годовалый брат. Это вывело меня из оцепенения и заставило бежать на его поиски, оставив тело отца».

Из воспоминаний Лиамарона меня вырвала резкая боль в животе. Мне стало очень душно, тело намокло от пота. Я хваталась за живот, пытаясь унять острую боль. Хотела встать, позвать на помощь, но меня скрутило такой судорогой, что я даже рот не смогла открыть. Когда же мне это удалось, закричала из последних сил «Лиамарон!» и отключилась.

…Моё тело как будто плавало в густом сером киселе. И это было неправильно. Ведь кисель должен быть малиновым или бордовым, но никак не серым! С минуту размышляя о странном киселе, я осознала, что неправильным здесь является не только это. Человек не может дышать, находясь в киселе! А я вот дышу себе спокойно. Или не дышу?

Продолжая плыть по течению, равнодушно прикидывала: так всё-таки дышу или нет? Ответ на этот вопрос никак не хотел возникать. Когда я попыталась поднять руку, чтобы проверить своё дыхание, у меня ничего не вышло. Управлять своим телом я не могла. Странно. И кисель этот — странный.

И вот плыву я, и плыву, долго плыву. А может и недолго — в отличие от меня часы в киселе не плавали. Надо мной начинает вырисовываться чьё-то лицо, но сквозь густую серую массу его обладателя невозможно рассмотреть. Он (или она) пытается что-то сказать мне, но коварный кисель пробрался даже внутрь моих ушей, и я остаюсь в неведении.

***

Чувствую себя неимоверно слабой и побитой, словно кто-то собирался сделать из меня отбивную, но до сковороды ещё не донёс. Глаза открываются с большим усилием. Осмотрев помещение, понимаю, что нахожусь в комнате Императора и я тут одна. Одинокая лампа слабо освещает комнату, шторы завешены и какое сейчас время суток понять невозможно. Ситуация кажется знакомой, словно подобное уже со мной случалось. Из последних воспоминаний — резкая боль в животе, мой крик о помощи и провал в темноту. А перед этим, кажется выпила фиолетовый сок. Вот правильно мама говорила — не сунь в рот всякую гадость. Нет, он был вкусным, но вероятно не стоило доверять напитку с таким экзотическим цветом.

В спальню заглянул Император. Встретив мой взгляд, недоверчиво замер.

— Арина? Ты очнулась? — неверяще спросил он.

Жутко захотелось съязвить, ответив: «А вы надеялись, что помру?», но хрип, вырвавшийся из моего горла, был единственным моим ответом.

Лиамарон в один миг приблизился ко мне и напоил водой — сама я была не в состоянии это сделать.

— Вы когда-нибудь добьете меня окончательно или нет? — ехидным шепотом поинтересовалась я. — Вторая попытка, а результата никакого.

Император слабо улыбнулся, но по-прежнему остался серьёзным.

— Если бы я хотел убить тебя, то сделал бы это быстро и почти безболезненно, — «обрадовал» он. — Это была Шиатэль. Она использовала древний рецепт яда, передаваемый из поколения в поколение в её роду. Яд редкий, магией не определяется, поэтому охранник, проверив поднос с едой смело пропустил горничную в твои покои. Нужно было сразу упечь её в темницу! — яростно воскликнул кагар, стукнув кулаком об стену. От его резкого движения, я вздрогнула. Он заметил и сразу же извинился.

— Но как яд попал в мою еду? И там был только сок, — продолжила я выяснять подробности.

— Сговор с прислугой. Очередная горничная купилась на обещания Шиатэль, что, когда та станет Императрицей, её определят во фрейлины. Плюс у Шиатэль имелись сведения для шантажа. Девчонке было всего пятнадцать, — пояснил Император. — Поднос с едой был убран после того, как стало ясно, что ты нескоро вернёшься.

Горничную стало жалко. Правда, ненадолго. В конце концов, она пыталась убить меня.

— Но как вы узнали, что это именно Шиатэль? Опять догадки или горничная сама призналась?

Лиамарон нахмурилась, но ответил:

— Нет. В этом нам помогли. — Он сделал паузу и нехотя продолжил: — Грызупки.

— Кто? Серьёзно? — Его заявление повергло меня в шок. Неужели грызупки умнее главного дознавателя?

— Ари, может прекратим этот разговор? Тебе нужно отдыхать и восстанавливать здоровье, — Лиамарон пошёл на попятную, намереваясь увильнуть от ответа. Но я предоставлять такую возможность ему не собиралась. Любопытно, знаете ли, услышать подробности собственного почти убийства.

— Ладно, расскажу, если не будешь перебивать, — сдался он под моим настойчивым взглядом. — Итак, начну сначала. Шиатэль, узнав о предстоящей помолвке, пришла в ярость — её план по завоеванию трона Императрицы вот-вот грозился превратиться в несбыточную мечту. Она не смогла смириться с поражением и решила избиваться от тебя. Семейный яд у неё был припрятан давно, так сказать на всякий случай. Завербовав горничную, она со спокойной душой уселась ждать результатов. После того как ты выпила отравленный сок, на твой крик прибежал охранник. Он вызвал меня и лорда Гонрина. Целитель смог определить, что если ты не получишь специальный антидот (в этом и была эксклюзивность яда — обычный нейтрализатор его не обезвреживал), то через час умрёшь. Этим вся помощь лорда Гонрина и ограничилась — яд редкий, рецепт известен только роду Шиатэль, но об этом мы никак не могли знать. Пока я в отчаянии метался по комнате, а затем от бессильной ярости кидался на охранника, стало известно, что одна из горничных умерла от такого же яда — Шиатэль убрала единственную свидетельницу. Граст также не смог найти организатора покушения — сговор, как выяснилось позже, состоялся в саду, где полномочия духа-хранителя ограничены. Все были в панике — ты умирала прямо на наших глазах. Однако неожиданно в твоей спальне появились грызупки. Я приказал их выгнать, но лорд Гонрин вовремя вспомнил, что в результате мутации у этих зверей развился острый нюх. Мы не стали им мешать, а последовали за ними, когда они взяли след. Они привели нас прямо к Шиатэль. Мерзавка не захотела признаться по-хорошему и мне пришлось применить заклятие «Правдивого чувства». Антидот был найден в её комнате.