Гнев стал наполнять мою кровь, я подошла ближе, наблюдая, как напряглась его мускулистая грудь, и я гневно спросила:

— Почему?

Из его горла вырвалось рычание, и он приблизился ко мне, пока я не уловила, что аромат свежего снега от его кожи смешался с запахом от его тренировки. Я ахнула, когда Рейз навис надо мной своим большим корпусом, заставляя меня попятиться назад, пока я не врезалась плечами в стену. Я подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом и затаила дыхание.

Его карие глаза потемнели, когда он посмотрел на меня сверху вниз, его лицо стало красным.

— Рейз…

— Месть.

Вены и желваки подергивались в такт его ответу.

— Кому? — прошептала я, наблюдая, как небольшая бисеринка пота спускается вниз по его горлу до самой груди, до того, как мои глаза переместились на его рот. Его губы были полными, верхняя изгибалась в форме сердечка.

Рейз ударил ладонью по стене выше меня, заставляя замолчать, а его голова опустилась еще ниже к моей вздымающейся груди. Он глубоко вдохнул, упиваясь моим ароматом. Его лицо покраснело, и он на мгновение прикрыл глаза, нахмурив лоб.

Рейза начало трясти, его мускулы подергивались, и я могла видеть шторм со скоплением грозовых туч в его язвительном взгляде, когда он открыл свои глаза.

— Мужчине, который соврал. Мужчине, который причинил мне зло. Осудивший меня. И превративший меня в это!

Он попятился, хлопая себя по груди. Рейз подошел к боксерской груше и ударил в нее с такой силой, что тяжелая цепь под потолком лязгнула. Рейз наносил короткие удары, назад и вперед, назад и вперед, а я продолжала стоять напротив стены, просто наблюдая за ним.

— Что? Во что он превратил тебя? — осторожно спросила я, и тут же пожалела о своем вопросе, когда на лице Рейза промелькнула обида. По моей спине прошла дрожь.

Рейз замер и поднял забинтованную руку к лицу. Его жест привлек мое внимание, и он сказал:

— В этого убийцу. Этого монстра, которому нужна кровь, надо убивать, калечить, резать.

Мои руки задрожали, взгляд сфокусировался на татуировках. Рейз, очевидно, заметил мой взгляд. Подойдя к скамейке, он взял стальной кастет, потертый, судя по его внешнему виду, и с шипами, которые блеснули в свете флуоресцентных ламп. Я хныкнула.

Рейз подошел ко мне, насаживая кастет на руку и удерживая на мне взгляд. Страх сковал меня. Я пыталась подавить крик. Рейз не остановился до тех пор, пока почти полностью не приблизился ко мне, его руки сжались в кулаки, правый в стальном кастете он поднял до уровня брюшного пресса, его накачанного брюшного пресса в неровных, неравномерно нанесенных чернилами татуировках.

— Мои убийства, — заявил он холодно, при этом его голос звучал так, будто он проглотил разбитое стекло. Страх, появившийся во мне, усилился. Я сфокусировала внимание на его губах, лице, но не увидела ничего, кроме ярости. Это было так, словно любые другие эмоции отсутствовали, и лишь ненависть вырвалась наружу. Ничего человеческого во взгляде… но эти глаза… эти глаза!

— Больше шести сотен, — неожиданно добавил Рейз, возвращая меня в здесь и сейчас. Я проследила за движением его руки и поняла, что он только что сказал.

— Шестьсот, — прошептала я.

Губы Рейза изогнулись в озлобленной ухмылке. Его согнутая в кулак рука с кастетом напряглась, и я услышала, как хрустнули костяшки пальцев:

— Больше…

Рейз подошел еще на несколько футов ближе ко мне, протянул руку и поднес шипы к моей шее. Я не могла дышать, металл скользил вдоль моей кожи, а затем Рейз притянул его к своей голой груди и прошелся вниз по грудному прессу с тремя кубиками.

Когда он проткнул шипами свою кожу, кровь мгновенно проступила, и он потащил их вниз, оставляя неровную, кровавую линию. Все это время он не отрывал своих карих глаз от меня. Я хотела закричать. Хотела остановить его, чтобы он не причинял себе вред. Я хотела смотреть в эти глаза и представлять себе, что была здесь с Лукой. Моим добрым, красивым Лукой. С карими глазами и синим пятнышком, так похожим на мои глаза.

Но этот мужчина, этот Рейз, был испорченным. Слишком испорченным.

Он не был моим Лукой, не имело значения, как сильно я хотела, чтобы он оказался им.

Убирая шипы от туловища, Рейз направил руку в мою сторону, и я вздрогнула, поднимая вверх свою руку вместе с блокнотом и ручкой, чтобы прикрыть лицо. Ручка была вырвана из моих рук. Рейз положил ее в рот и раскусил пополам, выплевывая кусочки на пол. Чернила капнули на его кожу. Используя сломанную ручку для нанесения новой раны, Рейз сделал надрез, проведя как ножом, и растер чернила в открытой ране.

— Рейз! — пронзительно закричала я. Мне пришлось бороться с желанием выбить ручку из его рук. Но Рейз вскоре и сам отбросил ее, наклонившись своим ртом к моему уху, он сказал:

— Еще одно убийство… еще одного я убью ради тебя.

Как только я успокоилась, Рейз попятился. Он бросил свой кастет обратно на лавку, и, восстанавливая концентрацию, снова начал поднимать гантели и продолжил тренировку.

Похлопывая себя по груди, я сконцентрировалась на дыхании. Что, черт возьми, только что произошло? Кем был этот мужчина?

Рейз сделал паузу, лишь на мгновение, и, не взглянув на меня, произнес:

— Дуров, Алик Дуров из Бруклина, Нью-Йорк. Месть. Убить.

Холодный пот прошиб мою спину, когда он прошипел имя, выплевывая его словно яд. Я выбежала из комнаты, игнорируя Виктора, который прислонился к стене напротив, вбежала в офис и захлопнула дверь. Повернула ключ в замке для полной уверенности, что никто не сможет войти.

Добравшись до стола, я схватила свой телефон и набрала Талию… попав прямо на голосовую почту. Когда прозвучал сигнал, я нарушила тишину:

— Талия! Перезвони. Это срочно. Мне надо с тобой поговорить.

Отключившись, я села за стол, начиная проигрывать в уме, что только что произошло. Рейз был встревоженный. Холодный. Бесчувственный.… И меня безумно и необъяснимо влекло к нему. От него пахло свежим снегом, его грубое и небритое лицо, его накачанное и в порезах тело… мышцы, татуировки… то, как он зарычал, когда сказал, что…

Глаза. Я сошла с ума из-за этих глаз.

И он хотел отомстить моему жениху. Зная Алика, это желание могло быть продиктовано любой причиной. Алик годами создавал армию своих врагов.

Что если он убьет Алика? Что если в этом году Алик проиграет?

Я ждала печали, боли, но оцепенела. «Какого черта, Киса!» — выговорила я сама себе, чувствуя, что пора перестать думать о Рейзе, о невозможном.

Тем не менее, я продолжила мучить себя и открыла верхний ящик стола. Зарылась рукой под файлы и нащупала холодный металл, дотронувшись до края. Убедившись, что жалюзи закрыты, я вытащила старую потускневшую рамку и стала рассматривать картинку внутри, поглаживая рукой по стеклу.

Картинка была идеальной: двое детей, одна девочка и один мальчик, летний пляж. Мальчик обнимает рукой девочку за плечи, они так близко друг к другу и улыбаются. У нее светло-голубые глаза, а его карие, только в левом на радужке была такая же частичка голубого, как у девочки.

Они были предназначены друг другу.

Бог создал для них путь, когда они родились, благодаря которому они всегда смогут узнать друг друга, где бы они не находились на Земле.

Я подняла глаза и посмотрела на дверь, представляя глаза убийцы в другой комнате моего тренажерного зала… Рейз? Лука? Теплое чувство охватило меня от такой вероятности. Но нет, конечно, это было…

Невозможно?

Это было невозможно…правда?

Мой телефон зазвонил. Талия!

Я открыла его, вздохнула и сказала:

— Талия… кажется, я облажалась.

Мышцы болели от веса гантели, адреналин все еще бушевал в венах.

Раз…

Эти глаза.

Два…

Эта улыбка.

Три…

Это лицо.

Четыре…

Эти сиськи.

Пять...

Бросив тяжелые гантели на пол, я протопал к скамейке. Надев кастеты, направился к обтянутой кожей стойке. Я наносил удары, наполняясь чертовски приятным чувством эйфории от шипов, проскальзывающих сквозь обшивку укрепленного снаряда.