Я представлял торс, лицо, гребаную самодовольную физиономию задницы Алика Дурова, но эта женщина, босс «Подземелья», ее запах, окутавший меня, мешал мне сконцентрироваться. Наконец, я остановился и оперся на стойку. Тряхнул головой, мое сознание, как вспышки молнии, наполнились картинками. Песок, жара, мои губы соприкасаются с чьими-то другими. Но я не мог разобрать лица, не мог вспомнить…Черт, я не хочу вспоминать!

У меня одна цель. Один единственный шанс, чтобы убить Дурова, на моих условиях, на моей арене.

Отступив, я поднял кулаки, но лицо Волковой появилось вновь, в моем мозгу, оно не покидало мой гребаный мозг. Член стал твердым. Я обезумел от необходимости кончить.

Эта женщина.

С того момента, как я увидел, что на нее напали, я вынужден был действовать. Я спас ее. Инстинктивно что-то внутри подтолкнуло меня сломать его чертову шею.

И она управляла этим рингом? Она, твою мать, управляла этим смертельным рингом!

Я застонал. Эти сиськи, эти соски, выпирающие поверх ее топа. Отбросив голову назад, я зажмурился. У меня никогда не было женщины. Никогда не проникал ни в одну киску. Никогда не целовал ни одни женские губы. Но ее губы, я хотел их видеть обернутыми вокруг моего члена.

Бой. Сконцентрируйся на гребаном бое! Я твердил это себе, пока мой член подергивался, изнывая. Новая татуировка, как знак моего недавнего убийства, пульсировала. Я убил из-за нее… постороннего человека, незнакомца.

Разгневанное рычание нарастало в моем горле. Размахнувшись, я ударил кулаком в стойку, и она закачалась от силы моего удара. Кожа разорвалась, и дерево внизу раскололось.

Срывая кастеты, я ворвался в ванную и заперся в кабинке. Прислонившись к стене, сорвал с себя шорты. Схватив мой твердый член, я стал дрочить, теряясь в ощущениях.

Я закрыл глаза. Представил лицо Волковой, ее приоткрытые розовые губы, голубые глаза, которые смотрели на меня, затвердевшие соски, сжатые бедра и жар, разливающийся по ее гребаному красивому лицу.

Я зарычал, стал двигать рукой жестче, раскачивая бедрами назад и вперед, когда представил, что склонился над ней, сорвал трусики и погрузил свой твердый как камень член в ее задницу. Тепло, влажно и, как сдавливающие тиски, для моего члена.

Я с силой выдохнул, и теплый поток воздуха достиг моего стояка. Мои яйца напряглись и я, ударяя кулаком по стене, кончил: грудь покрывал пот, дыхание было глубоким и быстрым.

Открыв глаза, попытался успокоиться и вытер с руки горячую сперму. Я вышел из кабинки и заметил Виктора, ожидающего меня около боксерской груши, он с любопытством пялился. Пройдя до скамьи для пресса, я оседлал ее и опустился спиной вниз, схватившись за штангу. Виктор откашлялся.

Игнорируя говнюка, я приподнял штангу с подставки, чтобы начать свои повторения.

Кто-то, вероятно, Юрий, постучал в дверь и приказал:

— Рейз, выйди.

Положив штангу обратно на стойку, я встал и вышел в широкий тренажерный зал, мой взгляд уперся в площадку. Там я заметил бойцов, жаждущих пустить кровь, сдерживаемых, как дикие животные на поводке, тренерами, стоявшими рядом и наблюдавшими за ними.

Затем моя кровь похолодела, когда Дуров двинулся на меня сквозь толпу, его взгляд прищуренных глаз остановился на мне.

Я оставался на месте, борясь с непреодолимым желанием броситься вперед и сломать ему шею. Но я хотел, чтобы его смерть была долгой, очень медленной, унизительной. Дуров размял шею, покачивая ею из стороны в сторону. Мне все еще не удалось вспомнить, как именно он солгал, как отправил меня в ГУЛАГ, но, черт возьми, я не оставлю это просто так. Со временем я вспомню. Каждая клеточка моего существа говорила мне, что этот урод должен сдохнуть.

Алик остановился передо мной, его босые ноги попали в поле моего зрения. Опустив подбородок вниз, я изучал каждое его движение периферийным зрением. Он был создан для смертельных боев. Но таким же, мать его, был и я.

— Рейз, правильно? — спросил он, и я мог слышать, как дурацкая ухмылка растянулась на его губах.

Я продолжал смотреть вниз, мое молчание заставило сделать его шаг вперед:

— В чем дело, не можешь посмотреть на чемпиона? На мужика, который способен убить любой кусок дерьма в этом состязании? — Я не реагировал, хотя моя кровь начинала закипать. — Зайди в эту чертову клетку, — приказал Алик. Один из тренеров открыл стальную дверь в восьмиугольнике, и, не раздумывая, я вошел внутрь.

Я встал в центре готовый противостоять противнику. Алик резким движением подбородка указал на темного бойца, стоявшего справа, который дважды превосходил меня по размеру, но это не вызывало во мне беспокойства.

— Начни с него.

Тренер бойца указал на дверь, а я остался стоять на месте, мои глаза были прикованы к полу, даже тогда, когда я почувствовал присутствие бойца в клетке.

— Это Турок, он — чемпион Китайского подземелья, — сказал Алик. — Давай глянем, на что ты способен. Победитель тот, кто отправит соперника в нокаут.

Я сжал руки в кулаки так же, как это сделал Турок, который начал разминаться, подпрыгивая на своих больших тяжелых ногах. Слегка наклонив голову вперед, я стал приближаться к нему, наблюдая за его медленными движениями и оценивая, чтобы найти слабое место для атаки.

Турок опередил меня и атаковал первый, занося кулак для удара. Увернувшись, я ударил в почку, а затем в челюсть прежде, чем дать ему шанс среагировать. Развернулся и медленно отошел прочь, снова опустив глаза вниз, и я слышал, как Турок упал на пол — без сознания.

Среди других бойцов стало нарастать беспокойство, толпа психов желала прикончить меня. Я поднял глаза, уверенный, что Алик не может видеть отсюда мои глаза под черной раскраской.

Глаза Алика вспыхнули от гнева. Он повернулся к светловолосому бойцу и прокричал:

— Ты — следующий.

Блондин вошел в клетку, когда тренер Турка вытаскивал оттуда его нокаутированную задницу. Он не оставил мне времени на подготовку, разбегаясь на меня в полную силу. Когда он настиг меня, я быстро отступил в сторону. Обхватив его за шею, я уличил момент, чтобы разбить его толстый череп о жесткие металлические прутья клетки. Затем я оттащил его назад, и разбил нос, нанося удар своим коленом. Парень упал на пол, рядом с ним появилась лужа крови.

Выпрямившись, я вытер кровь с рук о туловище. От меня не ускользнуло, что Дуров готов выйти из себя. Я заметил его взгляд, метнувшийся влево. Мне удалось проследить направление, и я увидел Волкову, которая вышла из своего офиса. От увиденного на ее лице отразился шок. Потом ее огромные голубые глаза встретились с моими, и я почувствовал пульсирующую связь, что однажды уже возникла между нами. Движение с боку вернуло мое внимание к Дурову, который рванул к клетке. Мои мышцы напряглись, я приготовился к атаке. Неожиданно из дальней части комнаты донесся громкий хлопок, который остановил Дурова в его попытке.

Седовласый мужчина шагнул вперед. Он был одет в длинное черное пальто и костюм, его взволнованный взгляд ни разу не упустили меня из виду. Дуров побледнел, когда увидел мужчину шагнувшего вперед. Он посмотрел на меня, стиснув зубы в разочаровании, вены на груди запульсировали под плотью.

Он тоже хотел, чтобы я умер.

Чертовски идеально.

— Алик, даже не думай заходить в клетку, — произнес мужчина, затем посмотрел на Волкову, и моя кровь стала закипать.

— Киса, подойди, — приказал он.

Киса…

Киса опустила покрасневшее лицо, подошла и встала рядом с ним.

— Новое приобретение? — спросил мужчина, устремив свой холодный взгляд на меня. Его глаза сузились, когда он сосредоточил свое внимание на номере — 818 — татуировке на груди. Я опустил подбородок вниз, избегая прямого зрительного контакта.

— Д-да, — заикаясь, ответила Киса.

Дуров взревел и ударил в ближайшую стену, очевидно, пытаясь снять напряжение. Мужчина даже не дрогнул, зато на его грозном лице появилась улыбка. Этот парень источал силу; он, должно быть, один из главных, босс, Пахан, о котором, мать его, безостановочно рассказывал Виктор. Самый влиятельный человек в Нью-Йорке, безжалостный, с ним не шутят.