Да, раз или два Сара ловила на себе его взгляд, но это совсем ничего не значит. Судя по всему, внимание Джейка полностью поглощено его ребенком, и от нее требуется то же самое. Решив в дальнейшем строго придерживаться этой линии поведения, Сара подъехала к больничному крыльцу и распахнула дверцу со стороны пассажирского сиденья. Джейк уселся рядом, и внезапно салон машины сразу уменьшился, кроме того, в нем почему-то стало очень жарко, и Сара, отъезжая от тротуара, ощутила, что ладони ее стали мокрыми.

Сара была благодарна разговорчивой девочке, без умолку щебетавшей о приготовлениях ко сну, которые завела Сара в эти три дня их совместной жизни на ферме.

– Сначала мисс Сара расчесывает мне волосы и читает книжку, а потом рассказывает очень интересную сказку о двух принцессах, – болтала Никки. Может быть, она и тебе тоже ее сегодня расскажет на ночь, папочка.

Сара почувствовала, как под веселым взглядом, брошенным на нее Джейком, у нее снова краснеют щеки.

– Еще мисс Сара разрешает мне слушать свой плейер. Вот смотри. – Сара увидела в зеркальце, как Никки передает отцу ее маленький кассетный магнитофон. – У него есть и наушники. Я могу слушать сказку, следить по книжке и переворачивать страницы, когда звенит колокольчик. Я взяла с собой «Джек и бобовый росток». Ты можешь включить его, папочка?

Джейк выполнил требуемую операцию и передал магнитофон дочке. Она нацепила на голову наушники и поудобнее устроилась на сиденье с книжкой на коленях.

– Хорошая это мысль, насчет плейера, – заметил Джейк. – Сколько минут покоя он нам гарантирует?

– Около получаса, – усмехнулась Сара. – Как раз успеем доехать до вашего дома. – Она беспокойно взглянула на него. – Как вы себя чувствуете?

– Вполне сносно, – солгал Джейк. Яркое майское солнце резало ему глаза, а от тряски нога снова разболелась. – Так приятно расстаться с больницей. Это, по крайней мере, было правдой.

Джейк откинулся на подголовник и принялся созерцать сквозь ветровое стекло незнакомый пейзаж. Взглянув на Сарин профиль, он отметил, что у нее решительное лицо – лицо человека с характером. Возможно, оно и не соответствует расхожему стандарту красоты, но высокие выступающие скулы и большой, с полными губами рот каким-то образом прекрасно гармонировали с остальными чертами. Кроме того, ее лицо представляло собой не просто набор определенных линий. Когда она смотрела на него в упор, Джейку становилось трудно дышать. Должно быть, все дело в ее глазах. Большие, серо-голубые, выразительные, они придавали лицу необычайную мягкость. И еще они таили в себе обещание. В том, как эти глаза прятались за очками, было нечто почти чувственное – они словно прикрывались прозрачным пеньюаром.

Она внезапно взглянула на него, и Джейк ощутил, как его захлестнула мощная волна желания. Осознав, что уставился на нее во все глаза, он тут же отвел взгляд и откашлялся.

– Спасибо вам за все, что вы сделали для нас, – сумел выговорить он. Если бы не вы, я, возможно, до сих пор валялся бы на том пастбище.

Она искренне рассмеялась.

– Вот уж сомневаюсь. Должно быть, трудно растить ребенка одному? спросила Сара, покосившись на него краешком глаза. – Давно умерла ее мать?

– Никки еще не исполнилось и двух лет.

– Наверное, это было очень тяжело для вас… Ее голос переполняло сочувствие. – Что с ней случилось?

– Погибла в авиакатастрофе. – Джейк беспокойно дернулся на сиденье и повернулся к окну. У него противно сжало желудок – как всегда, когда разговор касался этой темы. И он поспешно постарался сменить ее:

– Вы родились в Дубовой Роще?

Она слабо улыбнулась. Джейк понял, что его маневр не остался незамеченным, и обрадовался, что у нее хватило такта не расспрашивать его дальше.

– Нет. Я здесь только два года.

– А где вы жили раньше?

– О, всюду понемногу. Мой папа работал в нефтяной компании, и когда я подросла, мы часто переезжали с места на место. Я закончила колледж в Оклахоме, прежде чем приехала сюда. – Она оторвала глаза от дороги и бросила взгляд на Джейка. – А вы? Долго жили в Амарильо?

– Я жил то в Амарильо, то в Далласе, – ответил он. – Мои родители развелись, когда мне было восемь лет, и до двенадцати меня передавали из рук в руки.

– А когда вам исполнилось двенадцать?

– Умерла моя мать. – Как ужасно. – Она снова взглянула на него расширенными, полными жалости глазами. Джейку показалось, что он погружается в теплоту этих глаз и медленно идет ко дну. – Значит, и вас отец воспитывал в одиночку, так же как вы – Никки?

– Мне не так повезло. Через год после развода отец женился снова.

Взгляд Сары сделался вопросительным.

– Похоже, вы не слишком ладили с мачехой?

– Достаточно будет сказать, что она заслужила всю ту критику, с которой к мачехам относятся в сказках. Отец не был с ней счастлив.

– Где они теперь?

– Отец умер, когда я учился в колледже. Через год она прислала мне открытку, где сообщала, что выходит замуж за кого-то банкира из Хьюстона.

Джейку хотелось снова перевести разговор на саму Сару и побольше узнать о женщине, которая живет в его доме и заботится о его ребенке. И которая занимала его мысли, пока он лежал, прикованный к больничной койке, гораздо больше, чем он готов признаться.

– А что; вас привело в Дубовую Рощу?

– Моя бабушка. Она прожила здесь всю свою жизнь, последнее время тяжело болела и не могла оставаться одна. Родители настаивали, чтобы она продала дом и переселилась в пансионат во Флориде, поближе к нам, но ей не хотелось покидать родные места. Мы с ней всегда были друзьями, вот я и приехала сюда, чтобы за ней ухаживать. – Сара притормозила у светофора. – А год назад ее не стало.

– Грустно.

– Мне тоже грустно слышать о вашей утрате, – негромко проговорила она.

Джейк неопределенно качнул головой и снова повернулся к окну. Он не хотел говорить о Клариссе, как не хотел, чтобы люди жалели его. Именно из этих соображений он и перебрался сюда: чтобы все начать сначала, скрыться от сочувственных взглядов и не дать Никки наслушаться всяких сплетен.

Загорелся зеленый, и Сара миновала перекресток.