— ТАКИЕ ТЕЛКИ, КАК ТЫ, САМИ НАПРАШИВАЮТСЯ, ЧТОБЫ ИМ ВСТАВИЛИ! ЗАТКНИ СВОЙ ВОНЮЧИЙ РОТ! — чувствовалось, что еще ни одна женщина не наносила Дуджи подобного оскорбления.

— ДА ТЫ ПОЛНЫЙ КОЗЕЛ! ДА ТЫ, КРОМЕ МАМОЧКИНЫХ, НИЧЬИХ ТИТЕК НЕ ЩУПАЛ, ХЕР МОРЖОВЫЙ! ВАЛИ ОТСЮДА, МОЖЕТ, КТО ИЗ ТВОИХ ВОНЮЧИХ ДРУЖКОВ ТЕБЕ В ЖОПУ ДАСТ! — Гиллиан походила на разбушевавшуюся ведьму; видно было, что ни один мужчина раньше не позволял себе говорить с ней таким тоном.

Дуджи стоял, пыхтя как паровоз; казалось, его вот-вот хватит кондрашка. На лице у него застыла гримаса полного непонимания.

— Да ты: Да ты меня еще не знаешь: — хрипел он, словно раненый зверь, заискивая и угрожая одновременно.

В мозгу у Круки под действием кислоты все эти эмоции двадцатикратно умножились. Он почувствовал прилив животного страха, который моментально трансформировался в гнев, и тут же набросился на Дуджи, осыпая воздух ударами. В один миг Круки очутился на земле, а Дуджи с двумя дружками принялся остервенело пинать его. Параллельно парень в кепке-пирожке вступил в единоборство с Кэлумом, и они начали гоняться друг за другом вокруг припаркованного автомобиля. Кэлум оторвал от машины антенну и рассек ею щеку противнику. Тот закричал не столько от боли, сколько от досады, поскольку Кэлум заполз под машину.

Забравшись так, чтобы его нельзя было достать пинком, Кэлум совсем уже почувствовал себя в безопасности, но тут, к своему ужасу, заметил, что рядом с ним есть кто-то еще. Он начал ожесточенно пинаться, но тут осознал, что это всего лишь Круки.

— КЭЛ, МУДИЛА, ЭТО ЖЕ Я! УЙМИСЬ ТЫ!

Они лежали рядом, тяжело дыша, охваченные страхом, и прислушивались к голосам врагов:

— ДАВАЙ ВЛЕЗЕМ В ДОЛБАНУЮ МАШИНУ! ЗАВЕДЕМ ДВИЖОК! ПЕРЕДАВИМ КОЗЛОВ!

«Только этого еще не хватало!» — подумал Круки.

— Лучше трахнем подстилок! Сучки долбаные!

«Вот бля: Но они же все и начали, коровы!» — подумал Кэлум.

— Только рискните, козлы! — Кэлум узнал голос Гиллиан.

«Гиллиан, — подумал он. — Пусть только её тронут!»

— А ну-ка, выползайте!

«Вот еще! — подумали приятели одновременно. — Сами ползите сюда!»

— Лучше врежем педриле, которого Дуджи завалил!

Эта идея показалась компании соблазнительной. Из-под машины Круки и Кэлум наблюдали, как хулигуны молотят тело Бобби.

Один из парней ткнул в губы Бобби заженной сигаретой. Бобби никак на это не отреагировал.

— ОН В ПОЛНОМ ОТРУБЕ! ХВАТИТ! — крикнул кто-то, и компания угомонилась, увидев, что дело неладно.

Кто-то первый панически метнулся с поля битвы, за ним последовали остальные. Один парень в синей куртке крикнул напоследок, обращаясь к девушкам:

— Вы, телки! Проболтаетесь о нас — не жить вам на этом свете! Усекли?!

— Усекли! — саркастически крикнула ему в ответ Мишель.

Парень вернулся и ударил её по лицу. Гиллиан подскочила и двинула парню по зубам. Она хотела ударить его еще раз, но он схватил её за руку. Тогда Мишель сорвала с ноги туфлю и саданула парня снизу вверх по щеке высоким каблуком. Каблук скользнул по коже и впился прямо в глазницу.

Парень пошатнулся от пронзительной боли и ухватился за рану руками, пытаясь остановить кровь.

— Подстилка долбаная! Чуть мне глаз не вышибла! — взвыл он, пятясь назад, в то время как девушки медленно приближались к нему, словно два маленьких хищных зверька, атакующих более крупное, но раненое животное.

— ТЫ, ПИДОР, ТЕБЯ УБЬЮТ! МОИ БРАТЬЯ ТЕБЯ УБЬЮТ НА ХЕР! ЭНДИ И СТИВИ ФАРМЕР! ЭТО МОИ БРАТЬЯ! ПОНЯЛ, КОЗЕЛ! — визжала Гиллиан.

Парень не на шутку испугался и поспешно рванулся к своим дружкам.

— ВЫЛАЗЬТЕ, МУДИЛЫ! — крикнула Гиллиан Кэлуму и Круки.

— Щас, — вяло отозвался Кэлум. Ему было хорошо лежать под машиной.

Круки, напротив, чувствовал себя так, словно его заживо похоронили вместе с Кэлумом.

— Вылазьте! — сказала Мишель.

— Как тут хорошо! Это все из-за кислоты: о, блин: я не могу. Вы бы шли домой: — бормотал Кэлум.

— Я СКАЗАЛА, ВЫЛАЗЬТЕ НА ХЕР! — взвизгнула Гиллиан голосом, который прямо-таки скреб по окончаниям слуховых нервов.

Жалкие от стыда и страха друзья выползли из-под машины.

— Тсс! — с мольбою в голосе прошипел Кэлум. — Тут же копов полно!

— Э: круто! Ну вы молодцы, девочки! — сказал Круки.

— Здорово, просто здорово, — согласился Кэлум.

— Этот хер ударил Мишель, — сказала Гиллиан, показывая на отчаянно рыдавшую подругу, которая пыталась надеть обратно свою туфлю.

Густые брови Круки нахмурились в порыве сострадания:

— Мы еще найдем этих мудаков, верно, Кэлли? Заявимся с кодлой. Если б не кислота, мы бы справились, верно? Жалкие ублюдки! Дрочилы несчастные! Скажи, я подумал — нам крышка, когда они навалились, но они больше друг друга, чем нас, пинали, козлы позорные! Ну, мы их еще найдем! Если б не эта кислота, верно, Кэл?

— На кислоте сидят только психи, — вставила Гиллиан.

Они посмотрели на Бобби. Лицо его сползло на одну сторону, словно у него была сломана челюсть и разбито полчерепа. Кэлум снова вспомнил, как он в шутку выстрелил в Бобби, когда они детьми играли в окрестностях Ниддри, и как Бобби прикинулся мертвым.

— Пойдем, — сказал он.

— Нельзя его здесь так оставить, — сказал Круки, весь дрожа. «Это могло быть мое лицо: " — подумал он.

— Нет, лучше свалить. Полиция решит, что это работа этих ублюдков. Они бы его и вправду убили, — сказала Мишель сквозь слезы. — Все помрем, ничего не попишешь:

В полной темноте они пошли в сторону квартиры Круки в Фонтейнбридже. Все молчали, только Мишель время от времени всхлипывала. Круки и Кэлум нетвердо вышагивали впереди; Гиллиан, ласково обняв Мишель, следовала за ними в нескольких ярдах.

— Все об Алане тоскуешь? — спросила Гиллиан. — Пора выкинуть его из головы, давно пора. Мишель. Думаешь, он сейчас сидит и тебя дожидается? Как бы не так! — фыркнула она. — Тебе нужно дать первому попавшемуся парню. Пусть он тебя так трахнет, чтобы мозги из башки вылетели. Ты давно ни с кем не спала. Подруга! Отсюда все твои беды:

— Я из-за Алана работу в банке потеряла: — всхлипнула Мишель. — Хорошее место. Королевский банк.

— Забудь его. Лови кайф, — сказала Гиллиан.

Мишель скорчила злую гримасу, которую на лету попыталась переделать в улыбку. Гиллиан мотнула головой в направлении Круки и Кэлума. Девушки рассмеялись.

— Какого берешь? — спросила Мишель.

— Оба полные козлы, но тот, бровастый, немного получше будет, — сказала Гиллиан, показывая на Круки.

— Да, вроде ничего: — сказала Мишель. — А у дружка его — как его звать, Кэлум? — жопа больно тощая.

Гиллиан обмозговывала сказанное. Мишель права. У Кэлума, и верно, тощая жопа.

— Какая разница, если хер при нем, — рассмеялась она, покраснев от прилива гормонов.

Мишель рассмеялась вместе с ней.

Гиллиан пригляделась повнимательней к Кэлуму. «Очень тощий, но руки и ноги большие. Если учесть все три фактора, — подумала она, — не исключено, что с членом у него полный порядок».

— Пойдет, бери бровастого, а я займусь его приятелем, — предложила она.

— Допустим, — пожала плечами Мишель.

Они пришли на квартиру к Круки и устроились у камина. Гиллиан присела на край кушетки и стала массировать Кэлуму шею. Тот уже почти совсем отошел от кислоты, и прикосновения Гиллиан были ему приятны.

— Ты такой зажатый, — сказала она.

— Я зажатый, — беспомощно подтвердил Кэлум.

«Неудивительно, — подумал он, — после такого славного вечера. Я зажатый», — и тихо хихикнул.

Мишель и Круки лежали рядом на полу и перешептывались.

— Ты, поди, думаешь, что я шлюха какая-нибудь: — нежно шептала Мишель.

— Не-е: — неуверенно возражал Круки.

— Я работала в банке, в центральной конторе, — разъясняла Мишель, словно оправдываясь. — Королевский банк, — добавила она, напирая на слово «Королевский». — Шотландский Королевский банк, понял?

— Ага, это на Маунд, — кивнул Круки.

— Да нет, я про Королевский банк, а ты — просто про шотландский. А я работала в шотландском Королевском банке. Центральная контора. Площадь Св. Андрея.