- Ты сказал: «Мы проверяли»? Кто... вы?

- Давай ты сейчас поспишь, а разговор продолжим позже?

Я послушно прикрыла глаза и всеми силами постаралась отвлечься. Но мысли путались в голове, и им нужен был выход. Поэтому кое-как выждав некоторое время, я снова подняла голову.

- Не смогу уснуть. Торек... Ты - не человек?

Он рассмеялся, но как-то тихо и грустно.

- Человек. Но... Ладно, теперь, когда ты узнала конец, послушай теперь и начало.

Я кивнула. Когда-то, в прошлой жизни, мои мозги бы вскипели от такого рассказа, но не сейчас. Теперь я уже не та студентка, флиртующая с парнями и мечтающая только о новых шмотках, не та наивная дура, которая подшучивала над странным увлечением отца и спорила с матерью из-за каждой ерунды... Эта неправдоподобная история, рассказанная моим очень необычным спутником, содержала одно единственное, но самое важное зерно - надежду. Я хотела верить, что все это правда, потому и верила, потому с благодарностью ловила каждое его слово. Отчетливо осознала, что именно в этот момент находилась в самом центре мира, и только тут точка начала моей религии, которая неоспорима, которая вера. В то, что столько людей останутся живы, что я никогда не узнаю, что такое голод и одиночество, никогда не увижу, как бывшие люди едят других людей, никогда не почувствую настоящий страх. И те, кто пережил то, что я, тоже поверили бы ему. Я подумала о своей кукле, найденной в одном из дачных домиков посреди моего бесконечного ада. Она, конечно, лежала позади, самая ценная из моих вещей. Вспомнила, что обнимала ее перед сном, как самое дорогое на свете существо, что пела ей песни, как мать младенцу, и даже брала с собой на вылазки, чтобы было с кем поболтать. И сейчас этот парень говорит, что этой куклы в моей жизни могло и не быть. Вместо нее будут люди... Я готова была положить свою жизнь на то, что все это - правда. Я буду верить до самого конца. Потому что лучше умереть с надеждой, чем жить без нее.

Протянув руку, я кончиками пальцев коснулась его щеки, не в силах выразить, что сейчас чувствовала, благодарная за то, что он подарил мне, и за то, что я сейчас в самом основании воронки, с которого начинается Вселенная. Он чуть улыбнулся, почувствовав мое прикосновение, и все поняв без слов, начал:

- Нас семеро, и мы родились очень давно. Наш народ потом называли норманнами, варягами, вендами или викингами. Мы... загадали желание.

3. Здравствуй, новый чудный мир  

Я разинула рот, но удержала возглас удивления. Тем временем он продолжал:

- На нашу деревню напали враги. В тот день погибли очень многие... все наши родичи. Я и шесть моих братьев были захвачены в плен, но потом удалось сбежать. И мы ушли далеко на север, в поисках нового пристанища. В нашем долгом походе впервые и натолкнулись на Синее Древо. Оно цвело, несмотря на лютый холод, и мы поразились этому чуду. Уверовав, что это знак от богов, остались рядом со святым местом, как мы тогда посчитали. Все началось тогда, когда старший брат, вспомнив о наших утратах, сказал: «Я не боюсь смерти, но меня страшит, что мы бежим от наших врагов, вместо мести за смерть отца». Ему ответил другой: «Нас всего семеро, а врагов - сотня!». И тогда первый крикнул сгоряча: «Хотел бы я, чтобы мы были сильны и бессмертны, как боги!».

Конечно, изменения заметили не сразу. Только то, что холод и голод переносились теперь гораздо легче. А потом во время охоты вепрь бросился на брата и не причинил ни малейшего вреда. И, конечно, осознали, что высказанное желание исполнилось. Ничто не могло нанести нам ран, мы даже могли обходиться вовсе без еды, потребляя ее, скорее, по привычке, чем из необходимости. Как ты догадываешься, это понимание очень нас обрадовало. И мы тут же отправились обратно, чтобы отомстить убийцам. Но уничтожали мы только воинов. Полученное могущество, как ни странно, не вскружило нам головы. Мы были жестоки и беспощадны, но не более, чем само то время. Хотели только отомстить. Да и уничтожение тех, у кого нет шансов на победу, превращалось в обычную бойню, что не делало нам чести. А люди видели, как ломаются копья о наши тела, как отлетают от кожи вражеские ножи. Мы убили всех воинов в поселении и посчитали на этом свою задачу выполненной, но о нас пошла молва. Очевидцы стали рассказывать жителям других деревень, что бессмертные боги спустились на землю. Они организовали настоящий культ, прославляя наши имена. Другие же им не поверили. А мы ушли далеко из тех земель, чтобы отыскать покой. Но потом и до нас дошли слухи, что в тех поселениях началась настоящая резня. Как я уже говорил, катастрофа развивается по нарастающей. В итоге разразилась жестокая война, возможно, ставшая первой на религиозной почве. Те, кто уверовал в новых богов, убивали тех, кто сомневался в нашем существовании, а другие вырезали верящих целыми семьями. Мы не знали, как это остановить, наши призывы прекратить кровопролитие не помогали. Конфликт к тому времени охватил огромную территорию, и наше непосредственное вмешательство только ухудшало положение дел. Все, что мы поняли - к таким последствиям привело наше поспешно высказанное желание. Нам с трудом удалось отыскать то деревце, и после того, как мы его сожгли, полагая, что вместе с этим уйдет и наша неуязвимость, распри постепенно стихли. Как будто запал иссяк. Но мы не потеряли свои приобретенные способности. Так мы выяснили, что уничтожив дерево, мы можем только остановить развитие катастрофы, но все, что уже произошло - не изменить.

Теперь мы избегали общества людей, боясь повторения предыдущих событий. Нигде долго не задерживались, но, уверен, именно мы стали первопричиной рождения некоторых легенд, которые живы и по сей день. Других бессмертных мы не встречали. Со временем утратили вкус к жизни и потому большую часть времени проводили в тайном убежище, погружаясь в глубокий сон. Появлялись и разрушались государства, мир уже начал верить в единого бога, люди становились другими и забывали старые традиции. Единственное, что оставалось неизменным - мы. Но когда возникали ситуации, требовавшие нашей помощи, все же вмешивались, чувствуя свою обязанность использовать полученную силу во благо. И наконец, узнали, что большая часть катастроф начиналась как раз с Синего Древа и простого желания. Оно появлялось в неожиданных местах, периодичность мы так и не выявили. Но хотя бы раз в триста лет оно где-то вырастало. Не знаю, кто останавливал полное разрушение мира до нашего появления, а, может, он неоднократно и рушился раньше, но теперь это стало нашей работой. К тому же, как крепко бы мы ни спали, в какой части света бы ни находились, все одновременно чувствовали, что появилось новое Древо и даже знали, где оно выросло. А после этого приходилось только искать. Несколько катастроф мы остановили, найдя первого, загадавшего желание. Догадка, что таким образом можно решить проблему, пришла не сразу, но на проверку оказалась идеальным выходом. К сожалению, найти первого не всегда было возможно, тогда мы просто сжигали Древо, но последствия всех разрушений оставались. Например, юная девица в XIV веке загадала, чтоб жених любил ее до самой смерти. Он и любил. И умер через шесть дней от чумы, которая потом выкосила треть Европы. Девица эта, конечно, заразиться не могла. Но она конкретно так спятила и сбежала. Мы нашли ее, но уже после того, как сожгли Древо. Я могу тебе приводить и другие примеры, но суть, думаю, ты уже уловила.

Я пребывала в полной фрустрации. Картина знакомого мира теперь была совершенно новой. Войны, техногенные и природные катастрофы могли быть следствием случайно брошенной фразы! И сейчас как раз такой случай. Только бы оказалось, что та женщина - первая! Я почему-то не сомневалась, что она согласится умереть от рака, зная, что произойдет, если она откажется от своей судьбы. А если нет? Но разве захочет она остаться в мире, где никого, кроме нее и этих семерых... чудиков или богов - я пока не определилась с их названием, не останется? Какой человек вообще способен принять такое решение?