Вошел Сорен.

Кингсли закатил глаза.

- Только не ты, - сказал он ему.

- И тебе здравствуй, - ответил Сорен, рассматривая его. - Я здесь пять секунд, а ты уже злишься на меня.

- Да, - не стал отрицать Кингсли. - Я пытаюсь выбрать кого-нибудь, чтобы трахнуть, а ты загораживаешь мне обзор.

- Прости. Я и понятия не имел, что ты здесь рыщешь.

- Когда же я не рыщу? - Он протянул Сорену бокал шираза с проносимого мимо подноса. Сорен часто был в своей клерике, когда приходил к нему, но сегодня он был инкогнито, черные брюки и черный пиджак, но белая рубашка. - Не могу поверить, что ты пришел.

- Я и не собирался.

- Что заставило тебя передумать?

Сорен потянулся в карман пиджака и достал конверт.

- Это.

Он отдал его Кингсли, который сразу же его вскрыл.

Тот нашел мини-кассету внутри.

- Черт, - сказал Кингсли.

- Ее доставили в церковь два часа назад. Я прослушал ее. - Сорен заговорил по-французски, что было мудрым решением, учитывая то, что они окружены толпой. – Кажется, ты признался в том, что спал с моей Элеонор. Довольно впечатляющая уловка, поскольку ты даже не знаком с ней.

- Я солгал, потому что...

- Я знаю, почему ты солгал, и ценю это. Но, очевидно, кто-то не оценил.

- Я разберусь, - пообещал Кингсли и забрал у него кассету.

- Мне стоит об этом волноваться?

- Non, - ответил Кингсли. - Это моя проблема, не твоя.

- Знаешь, кто его прислал?

Кингсли покачал головой. - Я говорил с мужчиной на записи - Робертом Диксоном. Он клянется, что это не он. Я верю ему, но он не говорит мне всего. Он признался, что записывал нас, но говорит, что записывает все из-за своей паранойи.

- Ты сообщишь мне, если ситуация выйдет из-под контроля?

- Она не выйдет из-под контроля, - уверенно произнес Кингсли. - Но на всякий случай...

- Что?

- Собери чемодан для Дании.

Серен начал что-то говорить, но Сэм выбрала неподходящий момент, чтобы прервать его.

- Это он? - поинтересовалась Сэм. Даже без колоратки Сорен источал ауру священника. Неудивительно, что Сэм узнала его без представления. - Я Сэм. А вы, должно быть, наш Отец, Живущий В Коннектикуте.

- Приятно познакомиться, - ответил Сорен и поцеловал ее руку.

- Нет. Прекрати. - Кингсли убрал руку Сорена от Сэм. - Сейчас же сделай два шага назад. Она моя секретарша. Тебе запрещено флиртовать с ней.

- Я не флиртовал, - заметил Сорен. - Просто был вежлив.

- Он переживает, потому что думает, что вы красивее его, - объяснила Сэм Сорену.

- Он красивее меня, - не стал спорить Кингсли. - Все дело в ресницах.

- У вас необычайно темные ресницы для блондина, - продолжила Сэм, изучая Сорена. - Как вы это делаете?

Сорен ответил:

- Крашу тушью.

- Без обид, Падре, но между вами двумя, Кингсли выиграет соревнование на звание красавчика.

- Я нисколько не обижен, - заверил Сорен.

- Это из-за длинных волос. Все мальчики должны носить длинные волосы. - Сэм провела по его волосам, но он шлепнул ее по руке. Она шлепнула в ответ.

- Дети, - фыркнул Сорен. - Ведите себя прилично.

- Простите. Мне нравятся его волосы, - ответила Сэм.

- Он определенно носит их для своей выгоды. И смену гардероба я тоже одобряю. Твоя работа? - спросил Сорен Сэм.

- Моя идея. Он хочет быть королем. Поэтому должен выглядеть как король.

- Ты преуспела в этом, - одобрил Сорен. - Он выглядит очень величественно.

- Видишь? - сказала Сэм. - Я выиграла. Ты проиграл. Тебе придется одеваться так целую вечность.

- Сдаюсь, - ответил Кингсли.

- Итак, позвольте задать два вопроса. - Своим бокалом вина Сэм сначала указала на него, а затем на Сорена. - Как вы собираетесь отделаться от того факта, что он - это он, а вы - священник? То есть, безопасно ли священнику быть в доме хозяина стрип-клуба и основателя С/м клуба, шантажирующего шантажиста, Кингсли Эджа?

- Безусловно, я могу находиться в доме Кингсли без страха, - ответил Сорен. - У меня очень хорошее оправдание.

- Какое оправдание? - поинтересовалась Сэм.

Сорен ответил раньше, чем Кинсли остановил его:

- Мы родственники.

Глаза Сэм широко распахнулись.

Она уставилась на Кингсли. Затем на Сорена. Затем снова на Кингсли.

- Вы оба белые мальчики. Оба хорошо выглядите. Для парней, конечно же. Но кроме этого, я не вижу никакого сходства.

- Связаны браком, - объяснил Сорен. - Я был очень недолго женат на сестре Кингсли, прежде чем она умерла.

- Ох, - сказала Сэм кивая. - Но Кингсли, ты сказал, что твоя сестра вышла замуж...

Кингсли уставился на нее. Он сказал Сэм, что его сестра вышла за мужчину, которого он любил. Сегодняшняя ночь была не для того, чтобы все это ворошить.

- Вышла за кого? - спросил Сорен, он посмотрел на Сэм, потом на Кинга, и снова на Сэм.

- Я сказал Сэм, что моя сестра вышла замуж за напыщенного, высокомерного, самоуверенного, чрезмерно образованного претенциозного ублюдка.

- Это я, - подтвердил Сорен, поднимая бокал.

- Попался. Что же, оставлю вас, родственничков, поболтать. В этой комнате есть женщины, которые никогда не испытывали множественных оргазмов. Они нуждаются во мне. Я слышала, как они зовут меня по ночам.

- Иди, ответь на зов, - сказал Кингсли.

Сэм поклонилась им обоим и ушла.

- Что она хотела сказать? – решил уточнить Сорен.

- Ничего, - ответил Кингсли. - Совсем ничего.

Сорен наблюдал, как Сэм исчезает в толпе.

- Что ты знаешь о ней? – задал вопрос он.

- Все, что мне нужно, - сказал Кингсли.

- Это отличный неответ.

- Почему ты спрашиваешь? Она моя секретарша, не твоя.

- Следующие два часа я могу провести, рассказывая тебе все, что знаю о своей секретарше, Диане. Я знаю, где она родилась, где выросла, где ходила в школу, с кем встречалась, кем были ее родители... Можешь ли ты рассказать то же самое о Сэм?

- Почему тебя это волнует?

- Она знает, что я из Коннектикута. Она знает о твоей сестре. Ты назвал ей мое настоящее имя?

Кингсли молчал и сделал глоток шираза.

- Кингсли?

- Она должна была знать, - ответил Кингсли. - Если со мной что-нибудь произойдёт, кто-то должен найти тебя.

- Это я понимаю. И не возражаю против того, что ты рассказываешь ей все, что считаешь нужным, если у тебя есть веская причина так безоговорочно ей доверять. Если это действительно важно, то у меня нет проблем с этим. Мне любопытно, почему ты ей доверяешь так безоговорочно, когда так мало знаешь о ней.

- Я же сказал, что знаю о ней все, что мне нужно.

- Кое-кто знает довольно много о нас обоих, - напомнил ему Сорен.

- Я доверяю Сэм. И ты ей тоже можешь доверять.

- Ты влюблен в нее? Поэтому доверяешь?

- Я не влюблен в нее, - честно ответил Кингсли. Чувства, которые он испытывал к Сэм, отличались от любви. Или, может быть, это была любовь, но не такая как та, которую он испытывал к Сорену.

Сорен поднес бокал с вином к губам.

- Хорошо.

- Здравствуйте, Отец, - обратилась Блейз, появившись из ниоткуда. Кингсли никогда в жизни не был так рад видеть эту девушку. Она поднялась на носочках и поцеловала Сорена в щеку. - Как поживает мой любимый извращенный священник иезуит?

- Он все еще извращенец. - ответил Кингсли. - И все еще иезуит. В голове не укладывается, верно?

- Я должна спросить, кто такие иезуиты? - спросила Блейз.

- Это орден священников, основанный святым Игнатием Лойольским, - принялся рассказывать Сорен. - Мы начинали как миссионерский орден.

- Он говорит миссионерский. Я говорю военный, - вмешался Кингсли с широкой улыбкой. - Они совершили столько политических маневров в 1700-х годах, что папа распустил орден.

- Я до сих пор не простил Папу Климента XIV за это.

- Значит, иезуиты плохие священники? - спросила Блейз, очевидно довольная таким поворотом.

- Да, - подтвердил Кингсли. - Шаловливые священники, тогда и сейчас.

- По крайней мере, мы не в Легионе Христа²⁰.

- Останови меня, если слышал это, - начал Кингсли. - Мужчина подходит к францисканцу и иезуиту и спрашивает: «Сколько новен нужно прочесть, чтобы получить «Мерседес-Бенц»?

- Я останавливаю тебя, - произнес Сорен.

- А францисканец спрашивает, - продолжил Кингсли, - у мужчины: «Что такое Мерседес-Бенц?» А иезуит отвечает...

Кингсли ждал. Блейз выжидающе посмотрела на Сорена.

- «Что такое новена?» - закончил Сорен, его голос сочился презрением. - На заметку, каждый знакомый мне иезуит может ответить, что такое новена.

- Что такое новена? - спросила Блейз.

- Отведи ее наверх и расскажи, - обратился Кингсли к Сорену. - Проведи с ней хороший строгий католический урок.

- Я провел десять лет в семинарии, - ответил он. - Будет преступлением потратить впустую столько лет тренировок.

- С Вашего разрешения, monsieur... - Блейз посмотрела на Кингсли умоляющими глазами.

- Повеселись с бичеванием, chouchou, - ответил Кингсли. Блейз поцеловала его в щеку. Затем она взяла Сорена под руку и повела его сквозь толпу вверх по лестнице. Кингсли посмотрел на полупустой бокал вина и поборол желание допить его одним глотком. Почему Сорен начал расспрашивать его о Сэм? Сэм не имела никакого отношения к Сорену. И кого волновало, что он не знал о ней многого? Ему было известно все, что нужно было знать. Сэм заботилась о нем. Она была на его стороне. Какими бы ни были ее тайны, она его не подставит.

Раздраженный Сореном и неизвестным козлом, приславшим запись, Кингсли покинул вечеринку и направился в спальню, перешагивая две ступеньки за раз. Он положит запись в сейф, переоденется и найдет Диксона. Он изобьет его до гребаной комы, если придется, но еще до рассвета Кингсли получит ответы. Шагая по коридору к спальне, он слышал крики удовольствия и боли, доносившиеся из комнат, мимо которых проходил. Иногда удовольствие и боль доносились из одной и той же комнаты. Он игнорировал их. Он был на задании.

Кингсли распахнул дверь в свою комнату. Возле столбика его кровати стояла женщина. Она была темнокожей, стройной и величественной. Ее сапоги, корсет, юбка и длинные перчатки - все из кожи. Ее плечи были обнаженными, и пышная грудь в декольте возвышалось над линией корсета. На шее у нее было кружевное колье, густые заплетенные в косу волосы были уложены в изящный узел, а за правым ухом красовалась бледно-розовая роза.