Кинг скрестил руки на груди, из-за чего его загорелые бицепсы увеличились в размере.

— Чтобы ты знала, я занимаюсь этим, потому что всегда это делал. Рисование было единственным уроком, который мне нравился с детства. И работаю я в своем доме потому, что в любом другом месте заниматься этим будет слишком дорого, так как аренда не блещет маленькими числами. Довольна?

— Так ты делаешь это благодаря тому, что в школе был хорош только в рисовании?

— Еще больше е*аных вопросов, — вздохнул Кинг. — И ты не слушаешь. Я хорошо рисовал в школе. Даже очень хорошо. Я сказал, что рисование было единственным уроком, который мне нравился, а не в котором я был хорош.

— А, — всего лишь ответила я, чувствуя себя последней идиоткой. — Прости. Я подумала…

— Я — плохой парень, щенячьи глазки, а не тупой.

— Я не говорила, что ты тупой.

— Загляни в столешницу вон там, — он указал на ящик с инструментами.

Я открыла его. Внутри лежал диплом об окончании учебы в университете Южной Флориды, который кто-то вставил в рамку. Под ним лежал пистолет.

— Почему ты хранишь его здесь? Повесил бы.

— Потому что я получил свою степень на онлайн курсах.

— Какая разн…

— Пока был в тюрьме, — перебил Кинг. — И я рад, что сделал это. Мне нравится то, что он у меня есть, но диплом на стене не означает, будто я горжусь им. Мои чувства по отношению к этому вряд ли можно назвать гордостью. Кроме того, Грейс говорит, всегда нужно иметь дома ящик, в котором будет лежать нечто, напоминающее тебе об одном: то, кто ты, и то, что ты делаешь, не одно и то же.

— Кто такая Грейс?

— Узнаешь.

— Ну и почему тогда ты не начнешь свой бизнес? — Кинг прыснул со смеху. — Что смешного?

— Ты, щенячьи глазки.

— Почему это?

— Потому что ты только что спросила меня, почему я не начну свой бизнес.

— И?

— И это смешно, потому что… — Кинг указал жестом на пистолет. Лицо стало серьезным. — Я начал.

Нас прервал стук в дверь. Я быстро повернулась и захлопнула ящик, в то время как Преппи впустил следующего клиента Кинга.

Женщина старше меня гордо зашагала от порога. На ней были лишь обтягивающий топ без бретелек и шорты, тесные настолько, что края впивались в ягодицы. Она уселась на стол, будто являлась королевой этого места. Девушка выдула пузырь из жвачки, описывая Кингу в подробностях, какую орхидею она хотела бы на своей заднице.

Кинг сказал мне, что ему нужен новый набор, и я начала собирать для него инструменты.

— Кто она? — поинтересовалась девушка, искоса оценивая меня.

— Не твое дело.

— Она не может выйти? Я на самом деле стесняюсь, — проворковала она, спуская шорты по бедрам так, словно уже предлагала ему себя. Она осталась в туфлях на каблуках, залезла на стол и вздернула свой зад, на котором красовались лишь крохотные трусики.

— Нет, не может, — ответил Кинг.

Схватив маркер, он начал рисовать контуры орхидеи на ее ягодице.

Девушка надула губы, но не стала продолжать спор. Час спустя она спросила, могу ли я принести ей что-нибудь выпить. Кинг кивнул мне в знак согласия, и я спустилась вниз за холодным пивом.

Вернувшись обратно, я застыла перед дверью.

— Давай, малыш. Ты меня не помнишь? А должен. Твоя работа прямо здесь, — девушка развернулась к Кингу, оперлась на локти и раздвинула перед ним ноги, открывая татуировку бабочки с расправленными крыльями на внутренней стороне бедер.

— Работу помню. Тебя — нет, — сухо ответил Кинг. — Ты хочешь, чтобы я закончил эту е*аную тату или нет?

— Да, но сначала я хочу твой толстый член.

— Этого не случится.

— Из-за этой тощей уродины? У нее, бл*дь, даже сисек нет.

Донесся какой-то шорох, и прежде чем я что-либо поняла, Кинг вышвырнул шорты девушки в коридор, а затем вытолкал ее за дверь.

— Пусть кто-нибудь другой доделывает это дерьмо. Мы здесь на*уй закончили.

Она схватила шорты с пола и прошагала мимо меня.

— Е*аная уродливая сука! Е*анутый х*есос! — бурчала она, в спешке шагая к лестнице.

Кинг стоял в дверях:

— Если еще раз услышу, что ты говоришь какую-нибудь херню в ее сторону, я найду тебя и верну эту бабочку обратно!

— Неужели? — крикнула она, останавливаясь на самой верхней ступеньке. — И каким х*ем ты это сделаешь?

В один миг Кинг стоял в дверях, а в другой выплевывал слова прямо ей в лицо.

— Я скажу тебе каким, — прошипел он сквозь зубы. — Я найду тебя, а потом медленно вырежу каждую чешуйку крыльев этой е*аной бабочки прямо на твоей киске своим гребаным ножом. Лучше хорошо подумай, прежде чем снова открывать свой грязный рот, который предназначен лишь для сосания членов.

Ее глаза расширились от ужаса. Перебирая ногами, она поспешно выбежала из дома, хлопнув за собой дверью. Гравий вылетал из-под колес ее авто, когда она отъезжала.

— Уберись здесь, — приказал Кинг.

Он схватил одно пиво из моих рук и прошел мимо меня назад в мастерскую. Я целую минуту стояла с открытым ртом, прежде чем пойти за ним.

— Какого хрена это было? — спросила я, ставя второе пиво в кулер возле двери.

— Ничего. Убирай давай. Мы еще не закончили, — Кинг допил свое пиво, смял банку и бросил ту в мусорное ведро.

Часы над дверью показывали три часа дня.

Следующим клиентом был мужчина по имени Нейл, которому Кинг начинал бить татуировку на всю руку еще до того, как загремел за решетку. Нейл ждал три года, пока Кинга выпустят, чтобы тот смог закончить начатое. Он сказал, что никому другому не позволил бы этого сделать.

Я сидела на кожаном диванчике и наблюдала, как Кинг морщился, пытаясь сконцентрироваться. Как такой талант мог выглядеть настолько угрожающе?

«Ты уже знаешь, насколько талантливые его руки».

Я прикусила губу, вспоминая его пальцы между моих складочек. К лицу прилила кровь.

— Я чувствую, как ты на меня пялишься, — произнес Кинг, вырывая меня из моих грез.

Нейл напялил огромные красные наушники и сидел с закрытыми глазами. Он либо был поглощен музыкой, либо заснул.

— Мне скучно, — заметила я, сбитая с толку тем, что Кинг поймал меня за подглядыванием.

Он встал и снял перчатку. Открыл один из ящиков столешницы с инструментами, достал что-то оттуда и бросил мне. Рядом со мной приземлился альбом, а за ним прямо на диван упала коробка цветных карандашей.

— Может, это успокоит тебя, — произнес он. — Мне всегда помогало.

После этого он на всю мощность включил музыку на айподе, взял машинку в руки и продолжил свою работу.

Я открыла альбом, но тот не был пустым. Несколько первых рисунков являлись вариациями апельсинового дерева, набитого Кингом ранее. Каждый набросок был лучше прежнего, а потом я наткнулась на эскиз татуировки, которую сегодня он в итоге сделал на спине девушки.

В альбоме было несколько страниц с потрясающими рисунками, и я нашла невероятной красоты дракона, полностью вырисованный цветами череп, девушку в полный рост в медицинском халате и наконец-то пустую страницу. Рисуя завитки, я быстро поняла, что такое времяпрепровождение куда лучше беготни вокруг парня, который в один момент пудрит тебе мозги, а в другой заставляет сердце биться быстрее.

Сначала я рисовала лица с улыбками и просто контуры. Но когда начала ретушировать один из набросков, он внезапно начал обретать личность. Я не просто выводила линии. Я практически видела полный рисунок в своей голове, который в ту же секунду изображала на бумаге. Закончив рисовать, я уставилась на каштановые глаза из моего сна. Перевела взгляд на Кинга, все еще занятого своей работой. Я тихонько вырвала страницу из альбома и, смяв ту в комок, засунула между подушками дивана. Часть меня хотела спрятать его, чтобы позже я могла за ним вернуться и добавить что-то к рисунку. Другая же хотела сохранить его, потому что это была хрупкая связь с моим прошлым.

Потом я решила нарисовать птицу, которую видела ранее над водой. Я представила ее в своей голове так же, как и только что запечатлённые мной глаза. Я даже не заметила, с какой легкостью мой карандаш двигался по странице. Я ретушировала, стирала резкие линии в некоторых местах и подводила четче в других.