Из меня вырвался вздох облегчения и разочарования одновременно.

— Нет. Никто ничего не сделал. Он просто… Ушел.

Никки окинула меня взглядом с головы до ног, и эйфория на ее лице сменилась раздражением:

— Неудивительно, что он ушел. Черт побери, видела, на кого ты похожа? Я никогда в таком виде не пустила бы тебя к нему.

Я посмотрела на свою серую майку, которую завязала в узел на спине, чтобы та стала более облегающей, и на потрепанную юбку, которая когда-то, видимо, была покрыта блестками. Я прекрасно понимала, что не выгляжу на все сто, но и денег у меня не было, чтобы выглядеть великолепно.

Ну, или хотя бы хорошо.

Никки покачала головой, яростно жестикулируя руками и указывая на мое тело:

— Ты выглядишь как малолетний ребенок, играющий в песочнице со старой одеждой своей мамочки.

Она шмыгнула носом и поправила джинсовую юбку, едва прикрывающую ее ягодицы. На ее зеленой майке — прямо над правой грудью — было пятно от отбеливателя.

— Это уже не имеет никакого значения. Он ушел, — сказала я разочарованно. — Давай отсюда выбираться.

Я должна была хорошенько подумать и разработать новый план.

План, согласно которому я буду держаться подальше от Никки.

— Не так быстро, крошка. Чего спешить? — она подошла к двери и закрыла ее на замок. — Давай-ка посмотрим, что мы здесь сможем найти, — произнесла она игриво.

Никки открывала ящики комода один за другим и осматривала их содержимое, отбрасывая носки и футболки в сторону.

— Какого черта ты делаешь? — спросила я. — Нам нужно уходить прямо сейчас. Если бы ты видела лицо того парня, то была бы уже на полпути к границе штата.

— Цыц! Ты вся такая чертовски драматичная. Чего ты так торопишься? Кроме того, здесь есть кондиционер, — ответила Никки, обмахивая подмышки рукой.

Она взяла фото в тонкой пластмассовой рамочке и повернула ту ко мне.

— Сладкая малышка, да? — она пробежалась пальцами по изображению маленькой белокурой девочки с кудряшками, которая улыбалась в камеру.

Впервые с нашей встречи с Никки я увидела улыбку на ее лице и скрывающаюся за ней печаль. Она покачала головой, поставила фото и, открыв нижний ящик, начала рыться в каких-то бумагах.

— Твою же мать, БИНГО! — закричала Никки.

Она вытащила из ящика огромную пачку денег, перевязанную фиолетовыми резинками. Никки помахала ими в воздухе, и от одного взгляда на них мой желудок скрутило еще сильнее. На эти деньги можно купить много еды.

На них можно купить билет в новую жизнь.

Эта мысль исчезла так же быстро, как и пришла. Потому что я ни за какую цену не стану их красть.

Я ни за какую цену не буду красть у НЕГО.

Может, я и была отчаявшейся, но не самоубийцей.

Кто-то начал дергать дверную ручку, после чего раздался громкий стук в дверь.

— Какого хера? — послышался голос с обратной стороны двери. — Почему она закрыта?

— Нам нужно уходить! — закричала я.

Никки схватила другую пачку денег из ящика и бросилась к окну, при этом потеряв несколько купюр и оттолкнув меня в сторону, хотя я собиралась пропустить ее вперед.

Как только Никки перекинула одну ногу через окно, дверь слетела с петель, отчего много щепок разлетелось вокруг. В проеме показался Медведь, человек, который, собственно, и прислал меня сюда. Я даже моргнуть не успела, а он уже заметил пустой ящик, разбросанные вещи и купюры на полу. И, естественно, открытое окно, из которого почти уже вылезла Никки.

Медведь сделал шаг внутрь комнаты. Никки залезла в сумку и достала небольшой пистолет — о нём я и понятия не имела.

— Стой где стоишь! — крикнула она, целясь в его грудь.

Он удивленно приподнял бровь, но остановился и уставился на Никки.

— Уверена, что хочешь это сделать? — спросил мужчина.

В его голосе не было и намека на страх, скорее вопрос прозвучал так, словно он насмехался над ней. Дразнил ее. Казалось, ему было плевать, что пистолет направлен прямо на него.

Зеленоглазый мужчина появился в дверном проеме, и мое сердце замерло в груди. На его лице появилась ухмылка после того, как он оценил состояние комнаты и посмотрел на Никки. Он сделал медленный уверенный шаг по направлению к ней, проходя мимо Медведя.

— Стой на месте, черт возьми, иначе я, бл*дь, выстрелю! — ее голос дрогнул, когда он подошел.

— Ну так стреляй, — смело заявил он, устремляясь к ней.

Никки повернулась ко мне, а рука, в которой был зажат пистолет, дрожала. На ее лице застыли противоречивые эмоции — в глазах стояли слезы.

— Мне так жаль, — произнесла она.

И в этот момент Никки нажала на спусковой крючок.

Ранящий слух треск коснулся моего левого уха, будто кирку вонзили в ледяную глыбу.

Не знаю, как оказалась на полу, но я лежала с подтянутыми к груди коленями. Мои глаза были закрыты. Руками я закрывала уши, мне хотелось, чтобы этот звон прекратился. Когда он начал стихать, сильные руки перевернули меня на спину. Моя голова с глухим звуком стукнулась об пол, словно была тяжелым грузом.

— Рыжая ушла, — сказал Медведь, касаясь экрана своего телефона пальцем. — Я послал Кэша и Тэнка найти ее, а также пустить молву серди местных. Город слишком маленький, чтобы она смогла незаметно убежать далеко. Мы поймаем ее рано или поздно.

Зеленые глаза были в нескольких сантиметрах от моего лица, и я могла видеть, как пульсировала вена на его шее.

— Кажется, я ошибался. Ты шлюха. Маленькая шлюха-воровка, — он, наверное, заметил мой растерянный взгляд и убрал мои руки от ушей, чтобы я могла его услышать. — Слушай ты мелкая еб*ная сука…

Он запнулся на середине предложения и посмотрел вниз, туда, где удерживал своими руками мои, и мой взгляд последовал за его. Липкая красная жидкость покрывала мои ладони. Он схватил меня за подбородок и повернул мою голову в одну сторону, затем в другую. Когда парень коснулся места над моим ухом, резкая боль тут же пронзила шею, и тогда я закричала.

— Бл*дь, — сказал он, и теперь его пальцы, как и мои ладони, были покрыты чем-то красным.

Это что, кровь?

Медведь стоял в стороне, скрестив руки на груди. Я открыла рот, чтобы спросить, что случилось, но так и не смогла ничего произнести.

Двое мужчин обменялись несколькими словами, но я не смогла их разобрать. Темнота окружила все в комнате, и секунда за секундой я все больше и больше тонула в этом тоннеле мрака. От боязни темноты мой пульс ускорился, однако, как только я сосредоточилась на красивом гневном лице мужчины надо мной, меня накрыло ощущение жуткого спокойствия.

— Я даже не знаю твоего имени, — прошептала я.

Мне удалось оставаться в сознании достаточно долго, чтобы услышать его ответ:

— Меня зовут Кинг.

А затем меня окружила и поглотила полностью тьма.

За все двадцать семь лет моей гребаной жизни я не был так зол, как сейчас. Мало кто из тех, кому довелось ощутить на себе злость Брэнтли Кинга, до сих пор ходит по этой земле.

А еще меньше из тех, кто выжил, хочет говорить об этом.

И к тому же сколько лет было этой девчонке? Семнадцать? Восемнадцать?

Я не знал ее настолько хорошо, чтобы ненавидеть, но все же мне до боли хотелось обхватить руками ее горло и придушить. А еще лучше снять один из тех ремней, что я постоянно носил на своих запястьях, и затянуть на ее шее. Мне было нужно, чтобы она почувствовала всю мою злость, пока я выжимаю жизнь из ее костлявого тела, словно сок из лимона.

Я хотел выместить на ней все мое разочарование, но я был зол не только на нее. Я был зол на себя.

Я всегда очень серьезно относился к системе безопасности, но сегодня, когда Преппи отдал мне сверток денег, я просто положил его в ящик тумбочки.

Ящик гребаной тумбочки.

А ведь три года назад он поставил сейф на моем чердаке и уже трижды сменил код.

Когда я пересек границу между сверхосторожностью и безрассудной легкомысленностью?