Наконец 6000 бойцов Дуррути подошли к Сарагосе. И здесь по совету командира военного гарнизона Барбастро полковника Вильяльбы колонна вдруг отошла назад, так как полковник опасался окружения. И это, несмотря на то, что у мятежников в Сарагосе было в два раза меньше солдат и они были гораздо слабее в артиллерии. Свою роль сыграло и то, что у анархистов не было четкой системы командования. У полковника Вильяльбы формально не было никаких полномочий, и Дуррути то прислушивался к его советам, то игнорировал их. Самому Дуррути, несмотря на казалось бы непререкаемый авторитет приходилось выступать перед своими бойцами по двадцать раз в день, убеждая их идти в наступление. Колонна анархистов быстро таяла и вскоре в ней осталось 1500 человек.
Никакой связи и координации действий с правительством в Мадриде или даже с соседними участками фронта, занимаемыми «марксистскими колоннами», не существовало. Так была упущена реальная возможность взять Сарагосу и соединиться с отрезанным от основной части республики севером страны. До середины 1937 года Арагонский фронт был фронтом только по названию: мятежники держали здесь минимальное количество войск (30 тысячам на стороне путчистов весной 1937 года противостояли 86 тысяч республиканцев), а задававшие с республиканской стороны тон анархисты не очень-то докучали им боевой деятельностью.
В последних числах июля в Каталонии и Валенсии зародилась мысль отбить у мятежников главный остров Балеарского архипелага Майорку. Автономное правительство Каталонии не стало консультироваться с Мадридом, а решило провести операцию на свой страх и риск. План десанта разработали два капитана — Альберто Байо (ВВС) и Мануэль Урибарри (гражданская гвардия Валенсии). В состав экспедиционных сил общей численностью 8000 человек входили отряды всех основных партий. Высадка осуществлялась при поддержке двух эсминцев, канонерской лодки, торпедного катера и трех подводных лодок. Был даже свой плавучий госпиталь. Сам десант размещался на тех же баркасах, которые армия использовала в 1926 году во время знаменитого десанта в бухте Алусемас, решившего исход марокканской войны.
5 и 6 августа практически без боя республиканский десант занял два небольших острова Ивиса и Форментера. 16 августа десантники высадились на восточном берегу Майорки и, используя фактор внезапности, заняли город Порто Кристо. Был образован плацдарм в форме дуги длиной 14 и глубиной 7 километров. Но вместо того, чтобы развить успех, республиканцы бездействовали целый день и этим дали возможность противнику придти в себя. Особенно опасался потери Балеарских островов Муссолини. Он уже договорился с мятежниками, что на время войны (а может, и на более длительный срок) острова станут итальянской военно-морской и военно-воздушной базой. Поэтому уже через 10 дней после успешной высадки республиканцев их позиции стали утюжить итальянские самолеты. Истребители «фиат» не дали республиканским бомбардировщикам никакой возможности сделать тоже самое. Франко направил на помощь Майорке подразделения Иностранного легиона.
Общее руководство мятежниками осуществлял итальянец Арконавальдо Бонаккорси, известный как граф Росси. «Граф» появился на Майорке сразу после мятежа и сместил назначенного генералом Годедом испанского военного губернатора. Итальянец разъезжал в черной рубашке с белым крестом в собственной автомашине и гордо говорил светским дамам, что ему нужна новая женщина каждый день. «Граф» и его подручные только за несколько недель хозяйничания на острове уничтожили более 2000 человек. Росси организовал оборону острова, опираясь на присланную Муссолини авиацию.
Но тем временем в Мадриде осознали, что главная опасность республике угрожает с юга, и потребовали отозвать десант с Майорки и бросить его на столичный фронт. 3 сентября 1936 года к острову подошли линкор «Хайме I» и крейсер «Либертад» ВМС республики. Командиру десанта капитану Байо было приказано в течение 12 часов эвакуировать войска. В противном случае флот угрожал бросить высадившийся десант на произвол судьбы. 4 сентября экспедиционный корпус, практически не понесший потерь, вернулся в Барселону и Валенсию. Оставленный на Майорке госпиталь с ранеными был вырезан графом Росси. Примечательно, что республиканцы расположили госпиталь в женском монастыре и за время пребывания на острове не причинили зла ни одной монахине.
Таким образом, весьма эффектная с военной точки зрения десантная операция республиканцев не привела к осязаемым результатам и не облегчила положение на других фронтах.
К началу августа Мола осознал бесплодность своих попыток прорваться к Мадриду через Сьерра-Гуадарраму. Тогда он решил ударить по Стране басков, чтобы отрезать ее от французской границы, подступы к которой прикрывал город Ирун. У республиканцев все еще не было единого командования. Правда, на бумаге существовала Хунта обороны Гипускоа (так называлась провинция Страны басков, прилегающая к Франции), но в реальности каждый город и каждая деревня оборонялись на свой страх и риск.
5 августа около 2000 мятежников во главе с одним из лидеров карлистов полковником Беорлеги перешли в наступление на Ирун. Мола передал этой группировке всю свою артиллерию, а Франко прислал 700 легионеров. Однако баски храбро сопротивлялись и солдаты Беорлеги до 25 августа не могли взять господствующую над городом крепость Сан-Марсиаль. Франко пришлось «юнкерсами» перебрасывать полковнику дополнительные подкрепления. Повторное наступление 25 августа было вновь отбито грамотным пулеметным огнем, причем мятежники понесли серьезные потери.
Защитники Ируна получили подкрепление в виде нескольких сотен милиционеров из Каталонии, которые добрались до Басконии через юг Франции. Но 8 августа французское правительство закрыло границу с Испанией (первый шаг пресловутой «политики невмешательства», о которой будет рассказано ниже) и несколько грузовиков с боеприпасами, посланные из Каталонии, уже не смогли добраться до Ируна. Хотя население южной Франции все равно не скрывало своих симпатий. Французские крестьяне с приграничных холмов световыми сигналами сообщали республиканцам о позициях мятежников и о передвижении войск в их лагере. Бойцы милиции из Ируна часто переходили во Францию поесть и отдохнуть, возвращаясь нагруженные винтовками, пулеметами и боеприпасами. Французские пограничники закрывали на это глаза.
И все же благодаря более организованному применению войск, мятежники захватили 2 сентября крепость Сан-Марсиаль, что решило судьбу Ируна. 4 сентября при поддержке итальянской авиации смертельно раненый Беорлеги все-таки вошел в город, подожженный отступавшими анархистами. Кстати, самого полковника подстрелили с другой стороны границы французские коммунисты.
13 сентября после бомбардировки флотом мятежников баски оставили курортную столицу тогдашней Испании город Сан-Себастьян. В результате северной кампании Мола захватил территорию в 1600 квадратных километров с солидным промышленным потенциалом, но в отличие от «счастливчика» Франко эта победа досталась ему дорогой ценой. Из 45 рот, введенных в бой мятежниками (в основном, карлистов), баски, которых было лишь около 1000 человек при одной артиллерийской батарее (75-мм орудий) вывели из строя одну треть.
Что же происходило в то время на южном, основном, фронте гражданской войны? После взятия Бадахоса колонны Ягуэ повернули на северо-восток и по долине реки Тахо стали быстро продвигаться к Мадриду. За неделю к 23 августа мятежники прошли половину расстояния от Бадахоса до столицы. В долине Тахо, также как и в Эстремадуре, практически не было естественных препятствий. Лишь в одном месте на холмах Монтес-де Гуадалупе народная милиция оказала сопротивление, но после угрозы обхода была вынуждена отойти.
27 августа три колонны мятежников соединились и развернули наступление в сторону важного транспортного узла города Талавера-де-ла Рейна, от которого до Мадрида было 114 километров. В районе Талаверы горные хребты сужали долину Тахо и город был удобным рубежом обороны. За две недели после Бадахоса 6000 легионеров и марокканцев Ягуэ прошли 300 километров.