– Позволь представить тебе Гвен, – издевалась Дафна. – Сумасшествие – её конёк. Поверь мне, по сравнению с некоторыми поступками, которые она уже совершила, вот это – просто смешная забава.

Я бросила на подругу сердитый взгляд, затем снова повернулась к грифону.

– Он ведь просто испуган и сбит с толку, – сказала я. – Поэтому он пытался на меня напасть. Я не оставлю его здесь, чтобы Жнецы смогли его найти. Ты знаешь так же хорошо, как и я, что они причинят этому малому.

– Ладно, ладно. Поиграйся в героя, – пробормотала Дафна. – Но потом не упрекай меня, если что-то пойдёт не так.

Я отдала Вика валькирии, потом встала на четвереньки, чтобы находится на одном уровне с грифоном, и медленно поползла к нему. Существо сидело на задних лапах и наблюдало за моим приближением ещё более бдительно, чем раньше. Его когти впились в покрытую снегом землю, он будто размышлял над тем, чтобы ещё раз кинуться на меня. Я видела недоверие в глазах грифона, но я предприму кое-что, чтобы оно исчезло – даже если он снова нападёт на меня.

Я подползала все ближе и ближе. Грифон уже давно мог кинуться и атаковать меня когтями – без особых усилий. Вместо этого существо внимательно следило за мной. Может быть, грифон чувствовал, что я не враг. Может, догадывался, что я хочу ему помочь. Или, возможно, всего лишь хотел подпустить меня к себе как можно ближе, чтобы причинить как можно больше ущерба. Сейчас я это и выясню. Теперь я была всего на расстоянии метра от животного, потом полметра...

Я сделала глубокий вдох, бросилась вперёд и положила руку на переднюю лапу грифона.

Первое, что наполнило мою голову – боль молодого грифона. Каждое крошечное движение, малейшее перемещение, каждый поверхностный вздох, казалось, загоняют железные зубцы ловушки глубже в заднюю лапу животного. Я поморщилась, отодвигая это чувство в сторону, чтобы погрузиться глубже в разум грифона. Я хотела найти способ заставить существо доверится мне на достаточно долгое время, чтобы мы смогли снять ловушку с его лапы.

Грифон пытался уклониться, но я держала его так осторожно, как могла. Я смутно понимала, что его морда склонилась к моему лицу, а клюв щелкнул прямо перед носом, чтобы сказать: отпусти или... Но я не отпустила. Сомневаюсь, что мне ещё раз удастся прикоснуться к нему, если сейчас отпущу его. И тогда мы вообще не сможем ему помочь.

Поэтому я ухватилась за него крепче и воспользовалась психометрией. Один образ сменял другой, я будто смотрела высокоскоростной фильм о жизни грифона. Большинство воспоминаний показывали грифона высоко в голубом небе, а меня наполняло чувство удивления и дикости, сопровождаемые глубоким спокойствием.

Больше не существовало ничего такого, что нравилось бы ему больше, чем широко расправить крылья и кружить в воздушных потоках, поднимающихся со склонов гор. Но я уловила также и другие образы и звуки, преимущественно от взрослых грифонов, летающих с ним рядом и образовывающие своего рода формацию. И, в конце концов, я увидела другого грифона, он казался больше, сильнее и был более диким, чем все остальные. Вожак стаи – и отец малыша-грифона. Больше всего маленьком грифону однажды хотелось стать таким большим, сильным и выносливым, как его папа. От этих мыслей, чувств и образов на моих губах расцвела улыбка.

Медленно, очень медленно я перенесла свои мысли на грифона, в попытке дать ему почувствовать, что я друг, а не Жнец, который хочет его поймать и навсегда оторвать от семьи. Я показала существу образы о том, как я в библиотеке Древности, в Креос-колизее и во всех других местах сражалась против Жнецов. Но эти образы, казалось, только запутали его, поэтому я сосредоточилась на своих воспоминаниях о Нотт и показала их ему.

Но и это не сработало. Грифон закричал мне в ухо и захлопал крыльями по моему телу, пытаясь отогнать прочь. Казалось, он боится, что волк Фенрир может выпрыгнуть из моих мыслей и напасть на него. Поэтому я попыталась показать ему образы, как играю с Нюктой. Но ничто не утешало недоверие грифона, и я почувствовала, что он размышляет над тем, чтобы снова наброситься на меня.

В отчаянии я призвала все свои воспоминания о статуях грифонов рядом с библиотеки Древности. И малыш-грифон сразу же замолчал. Я дала ему почувствовать, какими красивыми считаю эти статуи, какими благородными, величественными, мужественными, сильными и дикими. И более чётко пыталась показать, что смотрю на грифонов, как на своих молчаливых друзей, что хочу быть другом и ему тоже.

Это было так чертовски сложно, особенно потому, что грифон продолжал бить меня крыльями и пытался вырваться. По лицу тёк пот, но я держала позицию, используя всю свою энергию, всю свою магию, полностью сосредоточившись на том, чтобы достичь разума грифона и усмирить его. В конце концов, я почувствовала, как зверь успокоился, ощутила его понимание, что я не причиню вреда; что я только хочу убрать ловушку с его лапы. Пока этого должно быть достаточно, для большего у меня просто нет сил.

Я открыла глаза, отпустила лапу грифона и вытерла холодный пот со лба. Потом оглянулась через плечо на Дафну.

– Хорошо. Теперь ты можешь снять ловушку с его лапы. Он нас не укусит.

Рори смотрела, распахнув глаза, сначала на меня, а потом на грифона.

– Как ты это седлала? Только что я думала, что он в любую секунду может оторвать тебе нос и забить до смерти крыльями. А теперь он кажется щенком, которого можно погладить.

Она была права. Грифон лёг на бок, подставляя мне свой живот. Я осторожно провела пальцами по мягкому бронзовому меху, затем подняла руку и почесала его по голове. Нюкте это очень нравилось и, учитывая счастливое повизгивание, которые он издавал, грифону тоже.

– Ну, что я могу сказать? – я усмехнулась. – У меня просто волшебные ручки, когда речь заходит о животных.

Дафна фыркнула.

– Более вероятное объяснение в том, что ты ненормальная.

Но она все-таки опустилась рядом со мной на землю и отдала мне Вика. Благодаря её силе валькирии было не сложно аккуратно открыть капкан, защелкнувшийся на задней лапе грифона. Рори освободила лапу из металла, затем Дафна захлопнула ловушку и отбросила её в сторону.

– Ужасная вещь, – пробормотала она.

Я оставалась сидеть на земле рядом с грифоном, продолжая гладить его.

– Всё хорошо, дружочек. Теперь всё будет хорошо.

Я не знала, понимает ли он меня, но грифон вскочил на ноги и сразу упал, сопровождая всё это ужасным криком. Этот вопль свидетельствовал об ужасной боли.

Я снова повернулась к Дафне.

– Как думаешь, сможешь исцелить его своей магией? У него жуткие боли, не думаю, что он позволит отнести его к ручью, туда, где нас ждут остальные.

Дафна посмотрела на грифона, сомнение отражалось в ее чёрных глазах.

– Наверно, могу попробовать. Я ещё учусь обращаться со своей магией. Но я понимаю, что ты пытаешься сказать: мы не можем оставить бедного малыша просто лежать здесь. Попытка – не пытка.

Дафна положила на землю свой лук и осторожно подобралась к грифону. Существо разглядывало её с таким же подозрением, как и меня ранее, поэтому я поспешила положить руку на его лапу и послать различные воспоминания о Дафне и нашей дружбе.

– Она позаботится о твоей лапе, – объяснила я грифону.

– Всё будет хорошо, вот увидишь.

Дафна призвала магию, и розовые искры, сыплющиеся из кончиков её пальцев, соединились в красивое золотисто-красное свечение. Валькирия наклонилась вперёд и осторожно прижала руку к бедру грифона, прямо над тем местом, где металлические зубцы впивались в плоть. Свечение медленно растеклось по телу существа и скапливалось в уродливых разорванных ранах, охватывающих лапу. Я наблюдала, как края ран медленно затягивались, заживая, не оставляя никаких следов.

И всё это время я чувствовала успокаивающую силу магии Дафны. От неё исходили волны и обрушивались на грифона. Уже только от того, что я рядом, когда она применяет свою магию, я чувствовала себя немного сильнее, а на сердце становилось легче. Я знала, что если бы сейчас положила на нее руку, то увидела бы светлую розовую искру, горящую в глубине её сущности.