_______________

Без двадцати пяти четыре он вошёл в кофейню.

Я была здесь уже в три.

Окинув зал взглядом, он заметил меня за дальним столиком. Снова залился румянцем и отвёл глаза, внезапно заинтересовавшись стойкой с кофейными чашками.

На нём поношенная рубашка и джинсы. Готова поспорить, что сегодня он впервые в жизни мучился с выбором одежды.

Я жду, но он слишком стесняется, чтобы подойти первым. Интересно, он когда-нибудь целовал девушку?

— Эй, мальчик из хора.

Он медленно повернулся и направился к моему столику. Оказавшись рядом, туго сглотнул.

Я выдвинула для него стул.

— Как тебя зовут?

Он сел.

— Я П-патрик Джоуль, — ответил с сильным акцентом.

— А я Каланте. Ты откуда?

— Из Ирландии.

— Сколько тебе лет?

— Пятнадцать, — сказал он и, опустив взгляд в глубокий вырез моей майки, добавил, — а тебе, наверное, восемнадцать или девятнадцать.

— Мои буфера снова бросились тебе в глаза? — дразняще спросила я.

Он резко поднял голову, ни жив ни мёртв. Если бы чувство стыда убивало...

Я ухмыльнулась.

— А глаза у тебя красивые, — так оно и есть, — и мне, между прочим, шестнадцать.

Румянец немного сошёл. Он склонил голову и, прочистив горло, спросил:

— А ты откуда?

— Я родилась в Индии, но проживала в многих местах. Вот уже два года, как учусь здесь.

Когда мне стукнуло тринадцать, сестра заставила подать заявку на участие в программе обмена в десяток разных стран, но мест нигде не было.

Чудесным образом место освободилось здесь. Поэтому мы решили, что игра будет проходить в этой стране. И попали в точку. Игроки уже начинают собираться.

— А ты для чего приехал, Башня?

Он нахмурился:

— Как ты сказала?

— Разве ты не знаешь об игре?

Я вглядываюсь в его лицо.

— Игре? — он растерялся ещё больше, и на мой удивлённый взгляд ответил. — Я ничего не знаю ни о какой игре.

Сосредоточившись на человеке, я могу почувствовать его/её грехи; и мальчик явно не врёт.

— Да шучу я, шучу. Ну а если серьёзно, что ты делаешь в Штатах?

— Я приехал на две недели на конкурс вокальных коллективов.

Я наклонилась поближе и прошептала:

— У тебя сексуальный голос.

Но этот голос дрожит, когда он спрашивает:

— М-можно угостить тебя чашечкой кофе?

Глядя в его искренние глаза, я чувствую что-то вроде сожаления, что придётся его убить. А ведь я Карта Умеренность. Бремя Грехов никогда меня не гнетёт.

— Только если ты пообещаешь пригласить меня на свидание.

_______________

Семь дней назад

— Ну как тебе, мальчик из хора? — спрашиваю я, стоя на обзорной площадке восемьдесят шестого этажа Эмпайр-стейт-билдинг. Кругом сияют огни. Надвигается гроза – как и предсказал прогноз; всё идёт по плану. Если не считать несколько фотографирующихся парочек, мы здесь практически наедине.

— Круто, да?

Последнюю неделю мы встречались так часто, как только могли: до и после репетиций хора и даже ночью, если ему удавалось сбежать из общежития. Я водила его по своим любимым местам и безуспешно пыталась затащить в постель. А он даже поцеловать меня ни разу не попытался!

— И во сколько тебе это обошлось? — серьёзно спросил Джоуль. При виде городского пейзажа с такой высоты в нём определённо вспыхнула искорка интереса (возможно, не только в переносном смысле), но он не перестаёт хмуриться с тех пор, как я вытянула входные билеты.

— Какое это имеет значение? — фыркнула я.

Он всегда настаивает на том, чтобы оплатить счёт, хотя не всегда может себе это позволить. Судя по тому, как к обеду урчит его живот, деньги на завтрак он тратит на нас.

И это в какой-то степени... романтично.

— Для меня имеет, Калли, — так он меня называет; видимо, в Ирландии всем в обязательном порядке дают уменьшительные имена.

— Сейчас не восемнадцатый век. Девушки тоже иногда приглашают куда-нибудь парней.

Даже если бы не игра, я, наверное, всё равно бы хотела с ним видеться. Самой удивительно, насколько мне нравится проводить время в его обществе.

С ним у меня намного больше общего, чем с друзьями – студентами из разных стран. У них на уме написание вступительного эссе, у меня – тренировки. Они стремятся получить диплом; я стремлюсь получить знаки.

— Но эти билеты, наверное, стоят очень дорого.

— Хорошо. Ты действительно хочешь знать, как я за них заплатила? — он кивнул, и я решила рассказать, как всё было на самом деле. — Я вломилась в мужскую раздевалку в школе самбо, сфотографировала одного амбала в чём мать родила и начала его шантажировать.

Чувак пришёл в бешенство, и я начала провоцировать его на нападение. В последний момент увернулась, и он врезался головой в дверь шкафчика. Тогда я и вытащила сотню из его кошелька сотню.

— Так что сегодня мы с тобой сходим ещё и на пиццу.

Я почти слышу мысли Джоуля: «Она что, шутит? Боже, пусть это будет шутка».

Пожимаю плечами:

— Видишь? Вот почему ты просто обязан остаться в Нью-Йорке. Чтобы уберегать меня от неприятностей.

Я стараюсь привести всё больше доводов против его отъезда. Дия всячески на меня давит, требуя закрепить наш союз: «Приведи его в квартиру. Меня всю ночь не будет. Привяжи его к себе, Каланте!»

Он вздохнул.

— Если б я мог. Но маме и так тяжело приходится с братьями, — их аж пять, — я не могу добавить ей еще один повод для беспокойства. К тому же я без гроша. И в этой стране не смогу устроиться на работу.

— Я тебе одолжу.

Не то чтобы мы с сестрой имели большие сбережения.

Он снова нахмурился:

— Ни за что.

Понимая, что пока он не собирается переезжать, я сказала:

— Тогда мы должны наслаждаться каждой минутой, проведённой вместе.

Сегодня я пришла на час раньше, но он уже ждал. При виде меня он весь просиял и бросился навстречу, как щенок с поджатым хвостом. Потом, видимо, осознал, как глупо выглядит, и, сбавив шаг, постарался принять сдержанный вид.

Я кивнула ему.

— Я ведь первая девушка, с которой ты встречаешься, да?

Его щёки вспыхнули. Какой же он милый, когда вот так смущается. Я ловлю себя на мысли, что нарочно дразню его, чтобы заставить покраснеть.

Вместо того, чтобы начать хорохориться (чем он тоже часто грешит), он стал серьёзным:

— Потому что я никогда не встречал такой хорошей девушки, как ты.

Я моргнула лишь спустя несколько секунд, осознав, что всё это время смотрела ему в глаза.

— Эм, давай, я покажу тебе своё любимое место, — я повернула его в сторону надвигающейся грозы, — здесь наверху такой наэлектризованный воздух. Ты чувствуешь?

Видно, что он взволнован.

— Да. Наверное, здесь каждый чувствует прилив энергии?

Ударил гром, и у него вырвался смех.

— Эмм. Возможно, кое-кто даже больше, чем остальные.

Вдалеке вспыхнула молния и мгновенно приковала его взгляд.

— Молнии мне всегда нравились.

— Правда? Ты как тот электрический парень из легенд о картах Таро, — я сказала ему, что Дия часто развлекает меня историями о Старших Арканах, и, постепенно вовлекая в свой мир (в наш мир), доводила основные сведения об игре и большинстве из двадцати двух игроков.

— Который Башня? — он улыбнулся. — А я вот не сомневаюсь, что был бы Смертью. Ну, где моя коса?

При упоминании Смерти меня пробрала дрожь.

Молнии сверкают одна за другой, и он не отводит от них взгляда:

— Калли, знаешь, я никогда не чувствовал себя таким живым, как сейчас.

— Значит, давай запечатлеем этот момент.

Я достала телефон и, когда Джоуль придвинулся ближе, обняла его, позируя для снимка.

— Меня ты тоже будешь шантажировать? — прошептал он мне на ухо.

Я повернулась к нему лицом:

— Конечно. Тебе придётся со мной остаться.

Заметив, что он не может оторвать взгляда от моих губ, я провела по ним языком. Но он не наклонился, чтобы меня поцеловать. Ну точно никогда этого не делал.