Поиск
«Черные сосны на белый песок…»
Черные сосны на белый песок
Кинули странные тени;
Знойные крылья сложил ветерок,
Полон задумчивой лени.
Море чуть дышит... В объятьях волны
Небо таинственно дремлет;
И дуновенью святой тишины
Сердце усталое внемлет.
1887
«По ночам ветерок не коснется чела…»
По ночам ветерок не коснется чела,
На балконе свеча не мерцает,
И меж белых гардин темно-синяя мгла
Тихо первой звезды ожидает.
По утрам открываю окно и гляжу,
Распустились ли гроздья сирени;
И без дела в полях целый день я брожу,
Полон кроткой, чарующей лени.
Словно с кем-то живым говорю я в лесах,
Непонятной тоской опьяненный,
И в моих одиноких безумных мечтах
Без любви – я живу как влюбленный...
1887
«Ласковый вечер с землею прощался…»
Ласковый вечер с землею прощался,
Лист шелохнуться не смел в ожиданье.
Грохот телеги вдали раздавался...
Звезды, дрожа, выступали в молчанье.
Синее небо – глубоко и странно;
Но не смотри ты в него так пытливо,
Но не ищи в нем разгадки желанной, —
Синее небо, – как гроб, молчаливо.
1887
«Задумчивый Сентябрь роскошно убирает…»
Задумчивый Сентябрь роскошно убирает
Леса, увядшие багряною листвой;
Так мертвое дитя для гроба украшает
Рыдающая мать цветами и парчой.
Гляжу на бледные, лазуревые своды
Безжизненных небес и чувствую в тиши
Согласье тайное измученной души
И умирающей природы.
1887
«Кроткий вечер тихо угасает…»
Кроткий вечер тихо угасает
И пред смертью ласкою немой
На одно мгновенье примиряет
Небеса с измученной землей.
В просветленной, трогательной дали,
Что неясна, как мечты мои, —
Не печаль, а только след печали,
Не любовь, а только тень любви.
И порой в безжизненном молчанье,
Как из гроба, веет с высоты
Мне в лицо холодное дыханье
Безграничной, мертвой пустоты...
26 августа 1887, на Каме
«В сиянье бледных звезд, как в мертвенных очах…»
В сиянье бледных звезд, как в мертвенных очах —
Неумолимое, холодное бесстрастье;
Последний луч зари чуть брезжит в облаках,
Как память о минувшем счастье.
Безмолвным сумраком полна душа моя:
Ни страсти, ни любви с их сладостною мукой, —
Все замерло в груди... лишь чувство бытия
Томит безжизненною скукой.
Сентябрь 1887
«В этот вечер, горячий, немой и томительный…»
В этот вечер, горячий, немой и томительный,
Не кричит коростель на туманных полях;
Знойный воздух в бреду засыпает мучительно,
И болезненной сыростью веет в лесах;
Там растенья поникли с неясной тревогою,
Словно бледные призраки в дымке ночной...
Промелькнет только жаба над мокрой дорогою,
Прогудит только жук на опушке лесной.
В душном мертвенном небе гроза собирается,
И боится природа, и жаждет грозы.
Непонятным предчувствием сердце сжимается
И тоскует, и ждет благодатной слезы...
1887
«Природа говорит мне с царственным презреньем…»
Природа говорит мне с царственным презреньем:
«Уйди, не нарушай гармонии моей!
Твой плач мне надоел, не оскорбляй мученьем
Спокойствия моих лазуревых ночей.
Я все тебе дала – жизнь, молодость, свободу, —
Ты все, ты все отверг с бессмысленной враждой,
И дерзким ропотом ты оскорбил природу,
Ты мать свою забыл – уйди, ты мне чужой!
Иль мало для тебя на небе звезд блестящих,
Немого сумрака в задумчивых лесах,
И чудной музыки в волнах моих шумящих,
И дикой красоты в заоблачных горах?
Я все тебе дала, – и в этом чудном мире
Ты не сумел хоть раз счастливым быть, как все:
Как счастлив зверь в лесу и ласточка в эфире,
И дремлющий цветок в серебряной росе.
Ты радость бытия сомненьем разрушаешь:
Уйди! Ты гадок мне, бессильный и больной...
Пытливым разумом и гордою душой
Ты счастья без меня ищи себе, как знаешь!»
1887
«Здесь, в теплом воздухе, пропитанном смолою…»
Здесь, в теплом воздухе, пропитанном смолою,
Грибов и сырости, и блеклого листа
Сильнее запах пред грозою,
И нитки паутин над влажною травою
Окрашены пестрей в блестящие цвета,
Томительней пчелы полдневное жужжанье,
Тяжеле аромат от липовых цветов,
И ландышей лесных нежней благоуханье,
И ярче белизна березовых стволов.
Здесь все еще полно неясною тревогой...
Но тени грозные над нивою скользят,
И пыль уже взвилась над знойною дорогой,
И скоро под дождем колосья зашумят.
1887
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: