В каждом письме она спрашивала меня про постскриптум, почему я ничего в нем не писал. И я, наконец, собирался сказать ей, произнести каждое слово, которое пока держал в себе, сохраняя их до того момента, когда смогу выдохнуть их в ее губы.

– Сержант-майор, отряд готов, – сказал Риггс, подхватывая мою сумку и вынося ее из комнаты. Я положил стопку писем Кэти в рюкзак и перекинул его через плечо. Я взял с собой лишь самое необходимое, остальные вещи доставят позже в грузовом контейнере.

Я написал последнее письмо для Кэти и собирался отправить его сегодня. Дорога до дома у меня займет пару недель, но если я правильно все рассчитал, послание дойдет до нее уже после моего приезда.

Мне не было разрешено сообщать Кэти, когда именно я вернусь. Военнослужащим запрещалось писать кому-либо о перемещениях в данном районе, это относилось даже к письмам домой с информацией о возвращении. Слишком опасно было выдавать наше местоположение, поэтому, в целях безопасности, дата и время отъезда держались в строжайшем секрете.

По счастливой случайности я приземлялся сразу в Южной Каролине, и весь наш взвод встречался на Пэррис-Айленд. Как только я закончу с увольнительными моей команды, ребята сразу отправятся по домам, и тогда мне останется оформить собственную отставку. Все дела в корпусе морской пехоты совершались не так быстро, но все же это не должно занять много времени. Мне нужно лишь подписать бумаги и можно уходить.

Я буду волен делать все, что захочу. И на вершине этого списка находилась Кэти Лавли.

Я все еще волновался, что же произойдет, когда она меня увидит. Расстроится ли Кэти, что я появлюсь на пороге ее дома? Выставит ли меня вон? Или же бросится навстречу, сожмет в объятьях и скажет, что очень ждала?

Во время одной из перебросок у нашего отряда была пара свободных часов, и я смог найти телефон, чтобы позвонить Кэти. Она как-то дала мне свой номер, когда я попросил его «на всякий случай». У нас была всего пара часов на телефонный разговор, и я потратил каждую секунду своего свободного времени на беседу с Кэти.

Мы говорили и говорили, но потом я не мог вспомнить ни одной конкретной темы. Я лишь запомнил, что от постоянной улыбки сводило скулы, а от смеха болел живот.

Ее голос, будь оно все проклято, ох уж этот голос. Я мог бы проводить целые дни, просто слушая Кэти. После той беседы мне было сложно вновь вернуться к письмам, особенно когда воспоминания, как она произносила мое имя, были еще так свежи, а звук ее смеха все еще раздавался в ушах.

Когда-нибудь я расскажу Кэти сколько раз я ласкал себя после того разговора, вспоминая ее тихие вздохи, мечтая о ее губах. Боже, я кончал столько раз, что это уже начинало казаться смешным. Когда мы уехали, и я не мог больше слышать ее голос, несколько дней меня не оставляла печаль. Это было довольно болезненным падением, учитывая, как высоко я поднялся во время разговора.

Когда я получил следующее письмо от Кэти, было довольно забавно читать его, представляя ее голос, повторяющий эти слова. Словно она просто читала мне свое послание, и это помогло мне хоть немного примириться с ситуацией.

– Это все, сержант-майор? – Риггс вернулся, ожидая моих дальнейших распоряжений, и я протянул ему конверт.

– Убедись, что письмо уйдет вместе со всей корреспонденцией сегодня. Отряд, который тут остается, тоже будет получать и отправлять почту. И передай им: я хочу, чтобы все, пришедшее на мое имя, было переслано обратно отправителю. Все ясно?

– Да, сержант-майор, – Риггс забрал конверт и вышел, а я отправился следом за ним, чтобы присоединиться к своему отряду.

Оказавшись на борту самолета, я с остальными моими сослуживцами приготовился к многочасовому перелету. Откинув назад голову и закрыв глаза, я постарался заснуть. Расслабившись, я принялся делать то же самое, что и сотни раз до этого, стоило мне лишь сомкнуть веки.

Я думал о Кэти.

Я вспомнил смотрящие на меня с фотографии сияющие глаза. Потрясающие рыжие волосы Кэти, ее тонкие нежные пальцы с обернутыми вокруг них локонами. Мягкую белоснежную кожу, словно молящую о моих поцелуях. Полные улыбающиеся мне губы, дарящие ласковый смех. В голове всплывали малейшие детали облика Кэти. Если бы сегодня мне было суждено умереть, и все, что у меня было – пара снимков Кэти и звук ее голоса, я погиб бы счастливым человеком.

Знаю, что это было сумасшествием, а многие сочли бы мое поведение смешным, но я влюбился в женщину, с которой ни разу в жизни не встречался. И все же Кэти знала меня лучше, чем кто-либо на этой планете. Она единственная видела скрытое в самой глубине моего сердца, только ей удалось пробудить все то лучше, что во мне было.

И все это Кэти удалось совершить, находясь на другом конце земного шара. Поэтому я с трудом мог представить, что же произойдет, когда я смогу сжать ее податливое тело в моих руках.

Проведя пальцем по углу конверта, я поймала себя на том, что уже минут пять его бездумно разглядывала. Приведший в недоумение штамп «Вернуть отправителю» вызывал головокружение.

Вот уже почти неделю я не получала писем от Марка, это было совершенно необычно для нас, а теперь еще и мое последнее письмо вернулось нераспечатанным. Живот сжимался от предположений, что же это могло означать.

– Ты готова? – я бросила взгляд через плечо на Тэмми, стоящую за моей спиной. Она была полностью собрана и готова к выходу, черное облегающее платье лишь подчеркивало ее длинные стройные ноги. Уверена, муж еще устроит ей взбучку из-за того, что она на себя надела, но, скорее всего, именно поэтому она так и вырядилась. Тэмми обожала, когда супруг превращался в пещерного человека из-за ее поведения, и следовало отметить: в такие минуты он действительно выглядел очень мило. Как бы мне хотелось, чтобы у меня было также.

Когда наши взгляды встретились, улыбка Тэмми растаяла, и подруга бросилась ко мне.

– Что случилось?

Я протянула ей конверт.

– Может, их отряд передислоцировали или что-то вроде того. Тут может быть что угодно, Кэти, – Тэмми обхватила меня, и от нежности и утешения, подаренных ее объятиями, слезы потекли по моим щекам.

– Я же просто отправляю ему письма на какую-то базу, а они в свою очередь пересылают их дальше. Так послания доходят до Марка. Только на базе знают, где он находится, и направляют все туда. А это означает... – слова застряли у меня в горле, я была не в силах произнести их вслух. Могло ли с ним что-то случиться? Я никак не могла этого узнать, и что еще хуже, не знала никого, к кому можно было бы обратиться. Никто мне ничего о нем не сообщит.

– Ты не можешь знать, что это означает. Может, он просто уволился. Прошел почти год, а я помню, что ты мне говорила именно об этом сроке, по истечению которого Марк собирался подать в отставку. Тогда вы только начали переписываться.

Слова Тэмми меня немного успокоили. Но почему Марк не сказал мне об этом? Не дал новый адрес или что-то еще для связи с ним? А может, случилось то, чего я так боялась: как только Марк перестал быть морпехом, между нами все закончилось.

Эта мысль ранила чуть меньше других возможных вариантов событий, но все же было очень больно. Больнее, чем я когда-либо думала.

– Кэти! – Тэмми разжала объятия и обхватила меня за плечи. – Этот мужчина не порвал с тобой. Поверь мне. Ты знаешь его лучше, чем кто-либо другой. Должна знать, учитывая, сколько вы друг другу писали.

– Ты права, – он просто не мог оборвать со мной связь. Марк не поступил бы так со мной. Он мог не испытывать ко мне той любви, что питала к нему я, но мы стали хорошими друзьями, и это нельзя было списывать со счетов.

– Уверена, через пару дней ты обязательно что-нибудь о нем услышишь, – Тэмми разжала пальцы, отпуская мои плечи, и окинула меня взглядом с головы до ног. – Ты так сексуально выглядишь.

– Сексуально? Уверена? – не думаю, что «сексуально» это то слово, каким меня можно было описать, но я была готова признать, что сегодня, вопреки своей обычной удобной одежде, надела что-то совершенно для меня не свойственное. Платье обтягивало грудь и свободно струилось сзади, подчеркивая все мои пышные формы и изгибы больше, чем я это делала обычно. Оно было белым, и в пару к нему я надела красное колье и серьги, совпадающие по цвету с моими волосами. Именно Тэмми помогала мне выбрать украшения.