Его ограбили? Вроде бы нет, нищий не переступил черту, отделяющую попрошайничество от грабежа. Он не просил денег, он их требовал, но требование не сопровождалось угрозами. Он, конечно, отдал деньги со страху. Его унизили. НЕ желая доставать бумажник, он выгреб всю мелочь, включая пару четвертаков и жетон на подземку, никак не меньше доллара и пятнадцати центов.

Расход крошечный, но не в этом дело. А в том, что его заставили заплатить. Нищий мог с тем же успехом сказать: "Кошелек или жизнь". Он, Эллиот, отдал кошелек, чтобы не расстаться с жизнью.

В квартале от своего дома! Хорошая улица в хорошем районе. И ведь еще не стемнело!

Заявить он никуда не мог. В нынешние времена никто никуда не заявлял. Один приятель с работы сообщил в полицию об ограблении его квартиры, потому что без этого невозможно получить страховку. Он позвонил в полицейский участок и дежурный ответил ему открытым текстом: "Если хотите, я к вам кого-нибудь пришлю, но должен предупредить, что вы лишь потратите зря и свое, и наше время". У кого-то еще, пригрозив пистолетом, сняли часы и забрали бумажник. В полицию он обращаться не стал. Какой смысл?

Впрочем, если бы в обращении в полицию и имелся смысл, что мог заявить Эллиот? Нищий попросил денег и он, Эллиот, дал их ему. Какой-то судья постановил, что они имеют полное право просить денег. Свобода слова закреплена в конституции Первой поправкой. Невысказанная угроза таковой не является, мало ли что подумал Эллиот. Если он решил, что его ограбили, это никого, кроме него самого, не касается.

Первая поправка. Может, ему пора реализовывать собственные права, определенные Второй поправкой, в частности, право на ношение оружия!

В тот же вечер он достал револьвер из ящика прикроватной тумбочки, разрядил и начал засовывать в разные карманы, за пояс, спереди и сзади. Попробовал доставать его из разных положений. В итоге нашел оптимальный вариант: в правом брючном кармане: с револьвером за поясом неудобно шагать, карман пиджака револьвер очень уж оттягивал. Именно из правого брючного кармана он достал мелочь, которая перекочевала на ладонь нищего. А если бы он достал револьвер?

Услышал бы он: "Премного вам благодарен. Приятного вам вечера?"

Потом, после еды, он пошел в магазин видеокассет, расположенный в соседнем квартале, хотел посмотреть вечером какой-нибудь фильм. И уже переступил порог, когда вспомнил, что револьвер по-прежнему у него в кармане. Незаряженный, шесть патронов лежали на кровати. Он сунул руку за ключами и наткнулся на револьвер.

Достал ключи, запер дверь и вышел на улицу, с револьвером в кармане.

Шагать с револьвером в кармане ему понравилось. Ему казалось, что он знает секрет, более никому не известный, и секрет этот каким-то образом возвышал его над другими. В видеомагазине он задержался дольше, чем обычно. Два шальных видения возникли перед его мысленным взором и исчезли. В первом случае он наставлял на продавца револьвер, забирал выручку и уходил. Во втором кто-то еще хотел ограбить видеомагазин, но он, Эллиот, выхватывал револьвер и срывал планы грабителя.

Вернувшись домой, он посмотрел кинофильм, но мысли его то и дело возвращались ко второму видению. В одном из вариантов грабитель, тоже вооруженный подступал к нему, а Эллиот мог противопоставить ему лишь незаряженный револьвер.

Когда фильм закончился, он вновь зарядил револьвер и убрал его в ящик прикроватной тумбочки.

На следующий вечер он вышел из дома с заряженным револьвером. Случилось это в пятницу и, вернувшись с работы, он сразу сунул револьвер в карман. Пообедал в ресторане, потом поиграл в карты у приятеля, который жил в десятке кварталов от него. Играли они, как обычно, по маленькой, но Эллиоту в этот раз везло, как никогда. Другой игрок посоветовал ему, по случаю крупного выигрыша, ехать домой на такси.

- Нет нужды,- отмахнулся Эллиот.- Я вооружен и опасен.

И действительно, пошел пешком, по пути заглянул в бар, выпил пива. Какие-то люди за соседнем столиком обсуждали недавнее происшествие: молодого сотрудника рекламной фирмы застрелили в Гринвич-Виллидж, когда он звонил из телефонной будке в двух шагах от собственного дома.

- Вот что я тебе скажу,- вещал один из сидевших за столиком.- Дело идет к тому, что я скоро обзаведусь пистолетом.

- Это же незаконно,- предупреждал его второй.

- К черту такие законы.

- Если кто-то на тебя наедет, а ты его подстрелишь, тебя же и посадят.

- По-моему разумению, пусть лучше меня судят двенадцать человек, чем несут шестеро.

Револьвер он протаскал весь уик-энд. Не вынимал его из кармана. Большую часть времени он провел дома, смотрел телевизор, разбирался со счетами, но каждый день несколько раз выходил и всегда брал с собой револьвер.

Ни разу не вытаскивал, но ему нравилось засовывать руку в карман и сжимать пальцами рукоятку. Если что-то случится, он готов к любым неожиданностям.

О случайном выстреле он мог не беспокоится: соосное со стволом гнездо барабана пустовало. Он решил, что у него будет время взвести курок. А барабан при этом поворачивался автоматически.

К понедельнику он уже привык к револьверу. И, естественно, пошел с ним на работу. Почему нет?

По дороге домой, не в понедельник, а во вторник, ему встретился тот же агрессивный нищий. Его манеры не изменились.

- Эй, мистер, дайте-ка мне доллар.

Рука Эллиота скользнула в карман, пальцы сжались на металлической рукоятке.

- Не сегодня.

Возможно, нищий что-то прочитал в его глазах.

- Ну и ладно. Все равно, приятного вам вечера,- и отступил в сторону.

Неделю спустя он ехал в подземке, возвращаясь после обеда у своих друзей в Форест-Хиллз. Читал книгу в бумажном переплете, но никак не мог сосредоточиться на тексте, заметив, что двое парней уж очень внимательно разглядывают его. В старых кроссовках, джинсовых куртках, они очень уж смахивали на грабителей. Он-то ехал в костюме, в котором ходил на работу, рядом с ним на сидении стоял брифкейс. Его вполне могли принять за легкую добычу.

В вагоне практически никого не было. В дальнем конце сидела женщина с ребенком, на соседней скамье спал старик. Один из парней толкнул другого, шагнул к Эллиоту.