Я снова села на кровать и достала старые фотоальбомы, где лежали фотографии меня с моими друзьями, примерно двухлетней давности, все мы улыбались, смеялись и веселились. Это было так давно и, может быть, во всем случившемся была одна хорошая вещь: теперь я могу воссоединиться с моими подругами и жить обычной жизнью девушки-подростка. Я провела вокруг него столько времени, что забыла каково это ––пройтись по магазинам с девочками, поболтать о мальчиках и ходить на вечеринки...Теперь у меня не было чрезмерно агрессивного сводного брата и, может быть, я даже схожу на свидание. Вдруг все показалось не настолько плохим. Я буду скучать по нему, но я знала, что он вернется.

Я часто думала о Стивене. Изредка получала электронные письма, в которых он рассказывал о базе и о том, что он там делал. В большинстве случаев, получив письмо, я не хотела его читать. Нас разделяли тысячи километров, а мне было страшно даже думать о том, что мой брат сейчас на войне. Я смотрела новости, но большую часть времени мне приходилось выключать их. Мысли о Стивене там, в той среде, среди бомб, снайперов и террористов пугали меня. В отличие от новостей, его письма были оптимистичными, похоже, ему там нравилось.

Он тренировался около года, а потом их роту отправили на войну. После этого он исчез, о нем не было ни слуху, ни духу 2 года. Близился мой восемнадцатый день рождения, и мною уже были поданы заявления в разные учебные учреждения. Уже ближе к середине учебного года выпускного класса, когда я определилась с колледжем, я порвала с парнем, с которым встречалась два месяца. У нас не было ничего серьезного, и да, я все еще была девственницей. Я думаю, что, вероятно, последняя из компании моих подруг, кто ее не лишился, но я просто еще не встретила никого, с кем хотела бы ее потерять. Каждый раз, думая о сексе, я чувствовала, что еще встречу своего человека в нужное время. Я знаю, что это не нравилось парням, с которыми я встречалась, но я оставалась верна себе.

Это было за неделю до моего дня рождения, когда мама, Бретт и я обедали, и вдруг Бретт посмотрел на нас, сидящих за столом, и положил столовые приборы.

– Хорошо, – сказал он взволнованно, – я собирался сделать сюрприз, но вы знаете, что я бесполезен в таких делах.

Моя мама бросила на него озадаченный взгляд.

– Какой сюрприз? –– спросила она.

– Сьюз, –– он ухмыльнулся, – твой день рождения на следующей неделе и с тем, что это восемнадцатилетие, я взял на себя смелость спланировать нечто особенное... Я надеюсь, ты не возражаешь?

Я так и впилась в него взглядом, не зная, что сказать.

– Ах, милый, какая прекрасная мысль.

Мама повернулась и улыбнулась мне, призывая сделать то же самое.

– Спасибо, Бретт, – я улыбнулась, имитируя мамин оскал чеширского кота. – Это такой милый жест.

Я думаю, что, может быть, это прозвучало, как ложь, но в то время меня удивила такая продуманность.

– Ну, я подумал, что мы не можем провести этот день и не отпраздновать его. – он положил кусок свинины в рот. – Вечеринка в саду. Я все подготовил. Вы обе будете самыми красивыми на этом вечере.

Он протянул руку и сжал мамину, а мама выглядела так, будто сейчас растает.

– Спасибо большое, – я улыбнулась. – Ты так любезен.

– Ну, я знал, что не смогу держать это в тайне. И лучшее, что вы можете сделать, девочки, это нарядиться.

– Мы пойдем по магазинам! – взволнованно сказала мама. – Это будет маленьким подарком ко дню рождения. – она подняла бокал с вином и улыбнулась мне.

– Ладно! – я засмеялась. – Спасибо, мама. Спасибо, папа.

Наступило воскресенье и мне официально исполнилось восемнадцать, а я действительно не знала, что чувствую. Единственным, что я поняла было то, что ничто существенно не поменялось. Я провела утро с мамой и Бреттом, разворачивая подарки и попивая просекко. Уже около одиннадцати утра, Бретт и я вышли на улицу, где я помогала ему установить некоторые из столиков в саду и жарить барбекю.

Не думаю, что когда-либо видела его таким возбужденным раньше. Он был похож на ребенка, такой энергичный, взрывающий воздушные шары и целующий маму в щеку каждый раз, когда проходил мимо нее, подмигивая мне, казалось он знал то, чего я не знала, и, хотя это было мило, я хотела, чтобы этот день побыстрее закончился. Он столько всего сделал на мой день рождения в этом году, и хотя я знала, что это была важная цифра, я еще никогда не видела, что бы он так волновался.

Я вспомнила восемнадцатилетие Стивена: вокруг него не было такой суеты. Мы праздновали, но не было ничего в подобном масштабе. Просто хороший ужин в ресторане в городе, только мы четверо, и все были дома в постели до десяти.

– Иди и собирайся, милая, – Бретт улыбнулся, положил свою ладонь на мое плечо. – Я справлюсь сам.

Я просто хотела убраться подальше от него и его глупости, так что ухватилась за эту возможность. Я быстро зашагала вверх по лестнице в мою спальню и закрыла дверь.

Как и обещала, мама повела меня по магазинам и выбрала мне платье на вечеринку. Оно было красным, с глубоким вырезом и ниспадавшим до колена. Это заставило меня чувствовать себя сексуальной, оно хорошо гармонировало с моими черными волосами. Я надела его и пальцами пробежалась вниз, глядя в зеркало на мою осиную талию. Я выглядела, как женщина. Это был первый раз, когда меня осенило, что я теперь взрослая. Я уже готовилась выйти в мир и была более чем готова к этому.

Моя грудь поднималась и опадала в платье в такт моему дыханию. Я собиралась поменять лифчик под этим платьем. Заменила, а потом приняла решение вообще снять его. Я выглядела соблазнительной и в то же время непреступной. И уже не могла дождаться того момента, когда приедут гости.

Я спустилась вниз и налила бокал вина, чтобы придать себе немного храбрости. Взяв бокал, вышла на улицу и села под кленом, наблюдая, как Бретт занимается барбекю. В скором времени, начали прибывать все мои друзья и некоторые друзья мамы и Бретта.

Это был великолепный день, солнце светило, и было жарко для этого времени года. Мои лучшие подруги Рейчел и Аманда стояли со мной, и мы болтали о широком выборе колледжей, который был перед нами и о том, кто и что будет делать, когда мы покинем школу. Бретт перевернул бургеры и глотнул пива. Мама сидела в компании своих подруг и пила просекко, все шло хорошо. Мне приносил удовольствие сам факт праздника, а то, что это был мой праздник, усиливало его.

Это было до того, как прибыл Мэтт, парень, с которым я недавно начала встречаться. Он принес с собой букет цветов и поцеловал меня в щеку. Он открыл пиво и выпил его, обнимая меня и притягивая ближе к нему. Мэтт был хорошим парнем. Он всегда был добр ко мне, но в нем не было чего-то такого, что возбуждало бы меня так, как я хотела этого. Я хотела почувствовать огонь, хотела сгорать от желания и страсти, но, когда он был рядом, всего этого не было. Мне было грустно от того, что никто и никогда не зажжет огонь внутри меня, я пока еще не училась в колледже, но была уверена, что встречу еще много новых ребят – надеялась, что один из них будет тем, кто мне нужен.

Я стояла в группе моих друзей, а Мэтт пил пиво за пивом. Мама и Бретт никогда не говорили о нем. Мне кажется, что они думали, что он был достаточно безобидным и мог, вероятно, сказать, что я не без ума от него. После того, как люди поели, Бретт загорелся идеей провести игру. Он привязал ярко-розовую и желтую пиньяты[1]  на ветки деревьев и вытащил одну из своих старых бейсбольных бит.

– Выходи, именинница, – окликнул он меня. – Ты первая!

Я подняла руки и пошла к деревьям, и все приободрились. Вокруг меня образовался круг, и Бретт завязал мне глаза. Он сунул биту в мою руку, и, хотя я не могла видеть ничего, я могла сказать, что атмосфера вокруг меня изменилась. Аплодисменты прекратились, я слышала, как вокруг перешептывались люди. Сад наполнился тишиной. Я все ждала, когда Бретт начнет закручивать меня, но его руки исчезли.