Если он не уступит Эми.

Эми была также умна, как и Гаррисон, но это было не все. Красивая и популярная, она была вице-президентом и чирлидиршей. Если она сможет его обойти, то будет первой чернокожей девушкой в нашей школе, которая будет произносить речь от имени выпускников. Эми из того вида популярных ребят, которых все любят. В восьмом классе мы ездили в местный дом престарелых. Там была глухая пациентка. Это было странно, но мы все забыли об этом, когда автобус вез нас назад. А она записалась на уроки речи для глухих. В этом вся Эми.

Миссис Бренсон положила листок на мою парту, мои счастливые мысли увяли. Одним пальцем я подтянула бумагу вперед и по центру. Шоу начинается.

— У вас есть сорок минут в целом для письменных и практических заданий, — сказала миссис Бренсон, возвращаясь на свое место перед классом.

Гаррисон что-то прошептал, обращаясь к Эми. Это было похоже на «удачи», но его глаза посылали полностью противоположное сообщение. Эми проигнорировала его и сфокусировалась на своем столе, выбирая карандаш.

Миссис Бренсон махнула рукой.

— Вы можете начинать.

Баллы за практические задания были больше, так что я схватила маленькую пластиковую коробку и зажгла горелку. Это всего лишь простая перекристаллизация. Я быстро с ней справилась. Теперь мне стало легче дышать. У меня все еще оставалось двадцать две минуты. Полно времени.

Впереди Эми перевернула свой листок и потянулась к коробке. Она не смотрела на Гаррисона, но мне захотелось, чтобы она все же взглянула на него, потому что он серьезно нервничал. Он сидел, сгорбившись, писал одной рукой, другую сжимал под столом на коленях.

Если бы я не знала его так хорошо, то подумала бы, что он делает там что-то мерзкое. Но он не из таких. Он держал что-то маленькое и прямоугольное. Выглядело это как телефон.

Потому что это и был телефон.

Я моргнула. Наверное, я ошиблась. Это, наверное, его кошелек или может быть счастливая колода карт, или еще что-нибудь. Не может быть, чтобы Гаррисон Коупленд, лучший из лучших в Клервил Хай, забыл о правиле насчет использования мобильников во время тестов. Это просто ужас. Автоматический ноль на экзамене. Возможное исключение. Он бы не посмел использовать свой телефон во время теста, так что это должно быть что-то другое.

И все же...

Секундой позже он проверил его, мягкий свет было едва видно. Я осмотрелась и не увидела ничего кроме склоненных голов. Это действительно происходит?

— Мисс Вудс, будьте добры, смотрите на свое задание, — сказала миссис Бренсон.

Мои щеки запылали от вспышки гнева. Я вернулась к своему тесту, быстро ответив на два вопроса подряд. Стоило бы перепроверить их, но я была занята Гаррисоном.

Я ответила еще на один вопрос, он посмотрел вниз. Снова. Я встречала зубрил, которые были более дружелюбными, так что я сомневаюсь, что он болтает с приятелем между вопросами. Эми что-то отмеряла дрожащими руками. Она так отчаянно этого хотела, что едва ли не дрожала, но Гаррисон никогда не споткнется. Он идеален.

Вот только это не так.

Мои пальцы зудели, рука так и тянулась в воздух. Потому что кто-то должен узнать. Если наш Глава-класса-и-любимчик-учителей списывает, я просто не могу это проигнорировать. Но сейчас на коленях Гаррисона ничего не было. Никакого блеска. Никаких косых взглядов. Что бы я там ни увидела – или думала, что увидела – все исчезло.

***

Я не пошла в столовую во время ланча. Тот небольшое процент зарядки моего телефона закончился, так что я решила перехватить батончик мюсли на стоянке и попытаться зарядить его. По дороге от автоматов я заметила, как Менни и Трейси машут мне, сидя за нашим обычным столиком. Я показала им свой выключенный телефон в качестве объяснения, прежде чем уйти от них.

Я направлялась к боковому выходу, который вел как раз мимо студенческого магазина. Там не продавалось ничего интересного, разве что он давал возможность обеспечить очередного волонтера или служил чем-то вроде Бюро находок для студентов.

Кстати, о потерянном и найденном.

Я остановилась как раз перед входом в магазин. За прилавком стоял парень, которого я не узнавала, и смотрел в свой телефон. Это плохо. Я бы лучше оставила здесь тетрадку, не привлекая внимание зрителей.

Моя сумка тяжело свисала с плеча. Как будто я чувствовала всю ее тревожную тяжесть. От безумных фотографий до латыни на обложке эта вещь внушала мне отвращение. Но я совершенно точно не хотела, чтобы люди видели ее у меня. Или связывали меня с ней.

Я бросила последний взгляд на Бюро находок и ушла.

На улице было свежо и морозно – один из этих замечательных дней поздней осени, когда голубое небо еще не превратилось в мертвенно белый зимний потолок. Я пересекла двор, где группа ребят перебрасывала футбольный мяч – игроки из команды, что значило наличие Джексона, Тейта и Ника. Ну, разумеется. Весь мой день был похож на поездку на единороге через радужное поле, так что, естественно, они были здесь.

Я опустила голову и постаралась идти быстрее.

— Осторожнее, Ники! — прокричал кто-то.

Поблизости раздался глухой стук. Я услышала стон, затем бросила взгляд через волосы и увидела Ника на земле футах в двадцати от меня. Он прижимал к животу мяч, а еще он покраснел до корней волос, но при этом улыбался. Джексон и Тейт смеялись так сильно, что согнулись пополам.

Всего лишь два с половиной часа назад они выпотрошили Стеллу в коридоре, а сейчас они развлекаются. Хотя чему я удивляюсь? Холодные пальцы коснулись лица, напоминая мне об эволюции этой группы. Если вы прочертите линию на песке, то вы обнаружите этих парней на желанной для многих людей стороне – противоположной от меня.

В четвертом классе это были шпионы против ниндзя. То, что начиналось, как игра с выбором стороны, превратилось в клуб с входом по приглашениям. В четвертом классе это были места в задней части автобуса. К пятому дело дошло до выбора столиков за ланчем. Год за годом одни и те же ребята находили дорогу к вершине стратосферы нашего маленького городка, в то время как окружающие пытались понять, на каком же повороте они ошиблись. Я перестала задумываться об этом в первый год обучения. И за это мне нужно благодарить Кристен и ее специальное приглашение на вечеринку.

Я шла быстро, желая как можно больше увеличить дистанцию между нами. Через два шага мои ноги поскользнулись на траве. Я споткнулась, едва сумев удержаться на ногах. Моя сумка слетела с плеча и, естественно, расстегнулась. Падая, она перевернулась, а мои вещи разлетелись повсюду.

Никто не сказал ни слова. В седьмом классе это был бы знаменательный день – насмешки сыпались бы отовсюду. Теперь все считали, что выросли из подобного. Сейчас я просто ощущала на себе их взгляды. Я слышала тишину, за которой скрывались смех или еще хуже – жалость. Шорох шагов по траве дал мне знать о чьем-то приближении.

Ник. Он улыбался мне сверху вниз, но он был с правильной стороны линии с тех пор, как они начали ее рисовать, так что я ему не доверяла. Видимо, он прочитал это на моем лице, потому что дразнящая улыбка на его лице изменилась в нечто неуклюжее. Может быть, даже расстроенное.

Я лихорадочно собирала свои вещи, засовывая тетрадь, ключи и все остальное назад в сумку. Я даже не знала, все ли я собрала, но Ник был слишком близко. Я перекинула сумку через плечо и с удвоенной скоростью двинулась к парковке, отчаянно сожалея, что не выбрала другой путь или вообще не осталась в кровати.

Я никогда не была так рада видеть уникальные изгибы и углы своей старенькой Субару. Внутри машины наслаждение от солнца было еще лучше. Я впитывала тепло, со вздохом расслабившись в кресле.

Окей. Теперь осмотр повреждений. Я открыла зеркало на своем козырьке. Судя по тому, как проходил мой день, я вполне могла там увидеть женскую версию Кракена. Хотя в зеркале оказалась лишь я – длинные темные волосы, большие карие глаза. Мама говорит, что у меня наивный вид. А папа считает, что томный. Я же склоняюсь к версии, что у меня такой вид, словно я готова сию минуту расплакаться. Хотя ирония в том, что плачу я редко.

Я закрыла зеркало и опустила взгляд на сумку. Мне это не нравилось. Такое чувство, словно я сижу с потенциальным серийным убийцей Клервил Хай. Что гораздо более драматично, чем должно быть. Это всего лишь тетрадь. Может быть, кто-то просто так развлекается.

И все же меня съедало любопытство. Это глупо. Я должна узнать, кому принадлежит эта дурацкая вещь, чтобы суметь об этом забыть.

Я открыла обложку и обнаружила, что фотографии высыпались в мою сумку. Был виден уголок фотографии Анны, пустые глазницы превратили ее улыбку в нечто зловещее. Я засунула их назад в кармашек. Не думаю, что эти фотографии о чем-нибудь скажут мне. Или, может быть, я просто не хотела больше на них смотреть.

В любом случае, были другие обстоятельства, на которых можно было сфокусироваться. Например, все эти глупые имена. Или латынь, о которой я могла спросить у Хедли.

Я перелистала страницы до 2 ноября с никнеймом Шейна и инцидентом у входа. Ч.И.Ф. Я ничего о нем не знала, так что это может значить что угодно. Нужно найти что-то другое.

Я листала страницы в поисках других упоминаний. Единственное упоминание Ч.И.Ф. / Шейн – ругань посреди коридора, но меня там не было, я не могу это подтвердить. И это едва ли стоило новостей. Но здесь были и другие вещи, более страшные. Типа кретина, который показывает член новеньким, или какой-то Трики и его торговля непонятно чем.

По поводу этого у меня мелькнула мысль о Такере Смите. Народ здесь будет напиваться скорее в чьей-нибудь горячей ванне или, может, закурит косячок. Торговля препаратами на территории школы у нас это уже слишком.

Я просмотрела еще пару страниц, но вдруг остановилась на 12 октября.