Перевод: Catherine

Редакторы: Стамова Марина, Казакова Виктория, Наталия Толпекина

Сверщик: Анастасия Алясова

Вычитка: Ксения Левченко

Обложка: Екатерина Белобородова

Специально для группы   При копировании перевода, пожалуйста, указывайте переводчиков, редакторов и ссылку на группу. Имейте совесть. Уважайте чужой труд.

Мия держала микрофон своими безукоризненно ухоженными пальцами, моргая кукольными глазами в камеру. Девушка стояла в тёмно-синем пиджаке перед зелёным экраном с уверенной улыбкой, поскольку она обращалась к зрителям СНО-новостей.

- Пенсионер Портленда в преддверии праздника заряжает позитивом всех нас. Каждый год ко второму января, он затягивает гайки в подвале дома, - начала она. - Шестидесятилетний Кристофер Парсонс, бывший директор школы и, очевидно, ярый фанат Рождества, отказывается убирать свои экстравагантные декорации. - Она услышала хихиканье съёмочной группы. - И его соседи хотят это остановить. Но мы, СНО не согласны с данным положением дел. Видите ли, если вы выглянете в окно, то увидите, что граждане Портленда пинают снег. Если Портленд не понимает, какое сейчас время года, я заявляю, что Кристофер Парсонс, может не снимать свои украшения вообще.

Она хихикнула в микрофон, понимая, что выглядит нелепо. Ей платили за индивидуальность. И любили, когда Мия придавала лоск этим историям второсортного типа. Но девушка должна была придерживаться сценария.

- А сейчас мы вернёмся к интервью с соседкой Кристофера Парсонса, Барбарой, для углублённого взгляда на данную ситуацию. - Она подмигнула в камеру. Немного лукавства никому не повредит.

- И... снято! - Выкрикнул Джефф, управляющий.

Мия склонила голову, на её лице была лёгкая улыбка. Сейчас на экранах телевизоров по всему Портленду показывали её интервью.

Она хорошо всё помнит: морозный день 6 апреля, четыре часа дня, она брала это интервью в гараже соседки Кристофера Парсонса, которая объясняла ей, что иметь рождественские украшения на протяжении всего года «ненормально». Барбара заявила, что смирилась с тем, что он никак не украшал свой дом, когда была Пасха, но то, что сосед пропустил 4 июля, не простительно и не патриотично.

- Откуда же взялась эта рождественская одержимость? - спросила она.

Несмотря на то, что Миа, полная энтузиазма, кивала головой на протяжении всего интервью, она на самом деле была вовсе не согласна с Барбарой. Очарование рождества волновало ее, и она каждый год с нетерпением ждала этого праздника. Она тащила рождественскую ёлку, спотыкаясь о бордюр и пробираясь через грязный снег.

Всегда в этот праздник, она вспоминала один случай, полный разочарования, произошедший с ней в детстве после рождества. Когда они снимали украшения, делая дом всё более мрачным и угрюмым. Ведь всё, что было до этого, что радовало детей, уже не имело никакого значения и было уничтожено, убрано, забыто. Тем не менее, когда Новый год приближался, Мия доставала обрывки мишуры из-под своей старой, согнутой кровати и надеялась на светлое будущее.

- Мия, Мия, эй.

Вздрогнув, она вернулась к действительности, повернув голову к своей подруге и доверенному лицу, Терезе, которая работала главным визажистом. В руках у неё была крошечная кисть для макияжа, покрытая снежной трухой.

- Хочу добавить пару штрихов на случай, если они захотят вставить эту часть в репортаж во второй половине дня.

- Хорошо, - ответила Мия, улыбаясь. Она поправила свои длинные каштановые волосы.

- И прекрати играть с волосами! - произнесла Тереза, передразнивая её. Она начала делать макияж Мие, напевая что-то про себя.

Девушки познакомились два года назад, когда Миа начала работать в студии. Тереза была старше её на два года. Уверенная, опытная, она, сама зарабатывала себе на жизнь.

- В этой студии работают преимущественно мужчины. «Ты должна знать, как себя вести», - сказала она однажды Мие. - Это может занять много времени, но если быть решительной и хорошенько потрудиться, то ты можешь от этих сырых историй перейти к реальной журналистике. Как ты и хотела».

Миа же не была так уверена. Ей казалось, что, сколько бы времени она ни выступала, сколько бы своего свободного времени ни тратила в отделе новостей, никто её не заметит. Она была симпатичной ведущей и давала второсортные репортажи: рождественские декорации в апреле, белки, одетые в свитера...

На миг Тереза замерла, её взгляд устремился от лица Мии в направлении коридора.

- Смотри, снег пошёл. - Она указала на окно. Было видно, как с неба падали белые снежинки.

- И 10 апреля, не раньше, - прошептала Мия, качая головой. - У нас когда-нибудь будет нормальное тёплое лето?

Тереза рассмеялась:

- Ты живёшь в Портленде достаточно долго, чтобы понять, что никогда.

Мия хихикнула. Её глаза скользили от Терезы, которая копошилась в косметичке, к суматохе съёмочной группы. Она нахмурилась.

- Что происходит?

Тереза повернула голову, испуская лёгкий, едва слышимый вздох. Ей пришлось встать на носочки, чтобы увидеть всю картину происходящего.

- Он вернулся, - прошептала она. - Джеймс.

Мия не могла не закатить глаза. Джеймс Шанс. Имя, как у Оливера Твиста или Усэйна Болта. По-видимому, именно за такими людьми стоит будущее. А этот человек, безусловно, сделал карьеру; Джеймс Шанс был миллиардером и ТВ-магнатом, генеральным директором и владельцем СНО-Ньюс и агентством своей матери Шанс-Медиа. Всё это в возрасте 30 лет. Мия не понимала, как он достиг столь многого за такое малое количество времени. Но, когда он приходил в свой офис, она видела одержимость работой в его глазах. И, конечно, она заметила ещё кое-что. Девушка чувствовала, как её тянет к нему каждый раз, когда он входит в кабинет.

Джеймс расставался с толпой кинооператоров, глядя в её сторону. Мия почувствовала, как на её лице проступил румянец. Она могла спокойно стоять перед камерами весь день, вещая новости, но его пронзительный взгляд как-то странно на неё действовал.

Тереза скоропостижно удалилась в гримёрную, что была слева. А пудра с ее кисти распространилась по всей комнате. На мгновение, Мие показалось, что вот-вот она чихнёт. Она мягко прикоснулась пальцами к носу, чтобы остановить чихание. Куда делась Тереза? Наверное, сработала реакция по типу «Беги или сражайся». В прошлый раз, когда Джеймс приезжал, у них с Терезой завязался неприятный разговор, он был недоволен беспорядком на её рабочем месте.

- Почему он вечно придирается?! - прошипела тогда Тереза.

Джефф, кинооператор, прорвался через толпу рабочих, тяжело дыша. Он остановился, упёрся руками в колени, склонив голову перед своим работодателем.

Джеймс Шанс поднял одну бровь, оценивая его, а Мия молча наблюдала за происходящим, всего в трех метрах от них.

- Джефф. Что случилось?

- Джеймс. У нас... У нас небольшая проблема с последней съёмкой. Я хотел, чтобы ты знал. Мы вырезали немного. Люди звонят и жалуются о пропавшем интервью.

Джеймс поднял руку, заставляя Джеффа замолчать, тем самым, затаив дыхание. Его глаза устремились в окно.

- Думаю, это не имеет ничего общего с невероятно красивой, летней погодой, ты так не считаешь, Джеффри?

Джефф выглядел неуверенно. Он не понимал сарказм.

- Гм...

Шанс хлопнул в ладоши так, как будто поймал воображаемое насекомое.

-Джефф, это нормально. Так бывает. И я не очень верю в то, чтобы Портленд так рьяно жаждал услышать, что же скажет соседка этого одержимого рождеством психа.

- Как его зовут? - Он повернулся к Мие на мгновение, жестикулируя.

Сердце Мии сжалось. Она изо всех сил пыталась заставить свой мозг работать.

- Кристофер Парсонс, - сказала она, наконец, её каштановые волосы закручивались, ложась на плечи. Она одарила его широкой улыбкой. - А его соседка — настоящая находка, уверяю вас. Позор, что жители Портленда не увидят ее лицо. Барбара была навязчива, в её глазах горели огни.