Мы быстренько прогулялись в соседнюю бухточку, убедились, что лодки под ивовым шатром нет и что похитители не оставили ни одной улики.

— Даже на земле незаметно, чтобы кто-нибудь здесь ступал, — указал я. — Скорее всего, они подплыли, увидели лодку и взяли ее на буксир.

— Это уже что-то! — заявил Ванька. — Тогда получается, у них была другая лодка и они сами хотели спрятаться под этими ветками — ведь они вряд ли увидели бы лодку Птицына, если б не подошли вплотную! Выходит, они свинтили эти лампы и всю электронику со световых бакенов, а потом их что-то испугало — может, патрульный катер мимо проходил! Они завернули сюда, чтобы переждать опасность, — решили для верности спрятаться под ветвями, увидели лодку Птицына, которая очень узнаваема, и поняли, как Птицына можно подставить!..

— Но тогда получается, что эти самые Шашлык и Чумов могут быть и не виноваты, — заметила Фантик. — Эти лампы, похоже, были лакомым куском для ворюг и кто угодно мог их умыкнуть!

Я кивнул:

— Да, насчет Шашлыка и Мишки Чумова тут не очень сходится. Во-первых, другой лодки у них не было. А если б им пришло в голову пройтись вдоль берега и пошарить в других заливчиках, то следы наверняка остались бы, ведь погода сейчас ясная, дождей нет, а земля чуть влажная и мягкая от росы, особенно вечером и утром, — идеальная погода, чтобы следы сохранялись прочно и надолго! И потом, почему в лодке оставили именно видеокамеру? Ведь всем понятно, что она стоит намного больше всех ламп, вместе взятых! Было бы естественней оставить лампу за сто семьдесят рублей, а не камеру за несколько сотен долларов! В этом есть какой-то хитрый умысел, который совсем не в духе Шашлыка и Чумова. Уж они бы с самой дорогой добычей ни за что не расстались!

Ванька и Фантик согласились со мной.

— Правда, им могла прийти в голову какая-нибудь совсем дурацкая мысль, которую они посчитали большой хитростью, — задумчиво проговорил Ванька. — Такое на них похоже.

— А мне кажется, — сказала Фантик, — что нам надо вообразить такую ситуацию, при которой ворам расстаться с видеокамерой было выгодней, чем с одной из ламп. Если мы поймем, что ими двигало, мы сумеем предположить, кто они такие!

— Давайте воображать во время работы! — предложил я.

Мы вернулись к разбитой лодке и взялись за дело, которое продвигалось у нас на удивление хорошо и споро. Через полчаса мы уже полностью заделали дыру и принялись конопатить все швы. Пришлось следить за тем, чтобы не перепачкаться. Хоть мы предусмотрительно надели старые шорты и майки, все равно не стоило являться домой черными сверху донизу. Да еще, кажется, мы по неопытности передержали варево, потому что сняли с костра банку из-под лака, игравшую роль котелка, лишь когда от нее повалил густой и вонючий дым. Что ж, мы много раз слышали подробные рассказы, как надо ремонтировать лодки, но сами-то занимались этим впервые.

Мы так увлеклись, что не заметили, как кто-то подошел. И когда раздался знакомый голос, мы вздрогнули.

— А вы, оказывается, настоящие смолокуры!

На взгорке над нами стояли Миша, который и приветствовал нас, широко ухмыляясь, Алексей Николаевич и два молодых парня, их подчиненные, по всей видимости.

— М-да! — не выдержал один из них. — Разве так это делается? Можно, я покажу, Михаил Дмитриевич?

— Покажи, Артем! — кивнул Миша. Парень спустился к нам и забрал у нас инструменты. — Вот так, — стал показывать он. — Вот так и так!

Впечатление было, будто швы у него конопатятся сами собой, быстро и красиво.

— Артем — ас в этом деле! — сообщил Миша, спускаясь к нам. — Из рыбацкой семьи… Так, значит, здесь вы видели Шлыкова и Чумова?

— Здесь, — подтвердили мы. — Вон там стояла лодка Птицына. Вон, еще след на песке остался, где волна не доходит.

— Тут много следов осталось… — пробормотал Миша. — Правда, сегодня вы их изрядно затоптали, и все-таки…

— Да, погода ведь ясная стояла, смыть ничего не могло, — сказал Алексей Николаевич, приглядываясь к путанице следов с не меньшим вниманием, чем Миша. — А где ваш волкодав? Почему я его не вижу?

— Мы его сегодня не взяли, — ответил я.

— Так это его следы остались со вчерашнего дня? — Алексей Николаевич покачал головой. — Даже такие кретины, как Шлыков и Чумов, должны были сообразить по отпечаткам двух пар ребячьих сандалет и лап огромной собаки, кто здесь побывал и кто увел лодку у них из-под носа. Не нравится мне это, ребята…

— Они, видимо, догадались! — Миша указал на утоптанное место на песке, чуть поодаль от нас. — Видите, как следы переплетаются? Идут и туда, и сюда. То есть они возвращались после вашего ухода. А вот здесь они долго топтались возле самых четких отпечатков собачьих лап. И выводы, конечно, сделали соответствующие.

У меня неприятно засосало под ложечкой. У Ваньки и Фантика тоже, как я понял по их побледневшим лицам.

— Вы их поймали? — с надеждой спросил Ванька.

— Ищем, — хмуро ответил Алексей Николаевич. — Как в воду канули. Но найдем, можете не сомневаться. Они не из тех, кто способен долго от нас бегать.

— А теперь покажите ту бухточку, в которой вы спрятали лодку, — предложил Миша.

— Это туда, — показали мы. — Пойдемте.

Алексей Николаевич и Миша стали так же внимательно осматривать берег вокруг второй бухточки.

— Здесь никаких следов нет, кроме наших, а значит, они приплыли на второй лодке! — с апломбом заявил Ванька. — Скорее всего, решили спрятаться под этими ветка ми от проплывающего мимо патруля и обнаружили лодку Птицына!

В Ванькиной интонации было столько от «элементарно, Ватсон!», что взрослые, переглянувшись, дружно расхохотались.

— Да, вам палец в рот не клади! — проговорил развеселившийся Алексей Николаевич. — Что вы еще обнаружили?

— В общем, ничего, — ответил я. — Правда, возникает впечатление, что кто-то утер нос и нам, и Шашлыку с Чумовым.

— Что ж, возможно, и верно возникает, — кивнул Миша. — А теперь мы пойдем к яхтсменам.

— А вы у них еще не были? — удивился я.

— Нет. Ведь эта бухточка ближе к пристани, чем они, вот мы и решили сначала зайти к вам.

— Можно, мы пойдем вместе с вами? — спросил Ванька.

— Почему нет? — ответил Миша, переглянувшись с Алексеем Николаевичем. — Только ни во что не встревать! А то мы вас знаем.

Артем положил инструменты и, отойдя от лодки, придирчиво ее оглядел.

— Порядок! — сказал он. — После обеда можете красить. Только смотрите теперь, чтобы ее никто не попер. Лодка-то будет как новая!

— Мы ее на цепь с замком поставим, — сказал я. И поглядел на часы. До обеда оставалось около часа. Как раз успеем прогуляться вместе со следственной группой до яхтсменов, поглядеть, что и как будет. Инструменты для доводки лодки, кисточки и краску мы оставили в бухточке, спрятав в кусты, а то, что уже не понадобится, сложили на багажники велосипедов и двинулись в путь.

Когда мы проходили мимо маяка, смотритель вышел нас поприветствовать. Видно, он наблюдал за берегом в окно.

— Здорово, Алексей Николаевич!

— Здорово!.. — откликнулся милиционер. — Что ж ты не уследил, а?

— Да так уж вышло… — Виссарион Северинович развел руками.

— «Вышло»! — фыркнул Алексей Николаевич. — Вот подожди, сейчас разберемся с неотложными делами, я с тобой поговорю!

— Так с хорошим человеком и поговорить приятно! — сказал смотритель. — Даже если и суровый разговор ожидается.

Алексей Николаевич рассмеялся и махнул рукой:

— Ах ты, старый шут!.. Ладно, жди меня через полчасика, после того как мы с путешественниками потолкуем.

Когда мы подошли к яхте, трое путешественников как раз заканчивали обедать.

— Сидите, сидите! — махнул рукой Миша, присаживаясь на большой камень неподалеку от костра. — Спешить нам некуда. Взгляните пока, это ваша видеокамера?

Он извлек из сумки видеокамеру, протянул ее яхтсменам. Сергей принял камеру, внимательно ее осмотрел и кивнул:

— Да, моя. Определенно моя.

Он продолжал вертеть камеру в руках, потом открыл ее.