Он выхватил кинжал и в ярости отрезал медведю голову, пока тот еще был жив. А потом гнев угас, и он рухнул, понял, что зверь растерзал его спину.

Амос исцелил его, спустя месяцы он снова смог ходить, но красно-белые полосы остались. Он показал Каэлу их один раз, потому что тот просил, и ему стало не по себе, ведь шрамов там было больше, чем кожи.

Голова медведя была насажена на кол во дворе Роланда. Хотя мех уже пропал, кость побелела, Роланд плевал на череп каждый раз, приходя домой. Он говорил, что мог плевать на него тысячу лет каждый день, но это не сравняет счеты.

- Если Тэд не может его получить, то ты должен. У мужчины должно быть средство защиты, - Роланд вытащил колчан и отдал Каэлу. Там было так много стрел, что он не знал, как вытащить одну. – Ага, это твое, - сказал Роланд и улыбнулся. – Тем более, когда я так близок к…

- Не хочу думать об этом, - сказал Каэл. В сердце выросла стена от одной мысли об этом. – Вы не можете остаться с нами? Мы позаботимся о вас.

Роланд рассмеялся и шлепнул по коленам.

- Знаю, ты бы продержал меня живым дольше, чем я. Нет, я хочу смерти в лесу. Знаю, ты не согласен, но я этого хочу.

В ранние дни Тиннарка мужчины, которым возраст не позволял обеспечивать деревню, часто выбирали смерть, а не жизнь. Они брали лук и стрелы и уходили в лес, готовые принять любую смерть, уготованную им горами. Они звали это смертью в лесу.

Но это было давно. Теперь в Тиннарке был целитель, были полные котлы еды. Не было причины уходить умирать. Но Роланд отказывался слушать.

- Поищем, куда это спрятать, - быстро сказал он, взглянув на Каэла. – Здесь должна где-то быть выбившаяся половица.

Они нашли такую под кроватью и спрятали лук и колчан в яму под ней.

- Спасибо…

- Не стоит, - Роланд надел капюшон плаща и приготовился уходить. – Амос сказал, что ты уходишь весной, и я подумал, что тебе понадобится лук. Спокойной ночи.

* * *

Рано утром наступил День последних листьев, когда старейшины вышли наружу и сообщили, что все деревья в округе облетели. Днем воздух остался холодным, а тучи стали зловеще-серыми.

Роланд пришел поздно с ужином, его плащ закоченел, а борода была в инее.

- Плохо дело, парень, - сказал он, поставив еду на стол.

Он принес две миски: одну Каэлу, другую девушке, отказывающейся просыпаться. Миски были холодными, и он высыпал мутное содержимое в котел и поставил на огонь. Он был привязан к больнице, и Амос дал ему задание кормить девушку по вечерам, вливая ей ложной бульон в горло. Это было скучно, и у него заканчивалось терпение.

- Почему? – сказал он, помешивая содержимое котла.

- Я оставил утром подношение в привычном месте. Но, когда проверил, оно оставалось там, - глаза Роланда расширились. – Никто не попробовал и кусочка. Понимаешь, что это плохой знак?

Еще одной причиной ненависти людей Тиннарка к Каэлу было то, что в год его рождения в лесу появился монстр. Он оставлял вокруг деревни скелеты оленей, обглоданные начисто, с целыми костями. Скелеты выглядели идеально.

Охотники решили, что чудовище пришло с вершины. Все знали, что на вершинах гор живут монстры, а живущие там люди часто сгоняли их вниз. Старейшины хотели убить чудище, пока оно не начало есть людей, но Роланд не думал, что оно хочет навредить им. И он убил оленя и оставил в миле от Тиннарка.

- Если это чудище разумно, - сказал он, - оно поймет, что мы не хотим, чтобы оно охотилось на наших землях.

На следующее утро люди отправились проверять подношение и обнаружили его обглоданным тем же странным способом. После этого скелеты перестали появляться, и Роланд традиционно оставлял оленя для монстра каждый год в День последних листьев.

- Как думаете, что это значит? – спросил Каэл, борясь с комками мяса, пытающимися прилипнуть ко дну котла.

Роланд пожал плечами.

- Без понятия. Но это не к добру, это точно. Может, чудовище больше нам не верит.

- Может, оно вернулось на вершину.

- Может… - Роланд посмотрел на огонь, горящие угли отражались в его темных глазах. – Прошлой ночью, Каэл, мне приснился сон. Плохой сон.

- О чем?

- О волках, - сказал он едва слышно, - с железными зубами. Они рвали нас на куски, пожирали всю деревню.

Холодок пробежал по рукам Каэла. Некоторые сны Роланда были ничем, но некоторые сбывались. Каэл подозревал, что в его роду были провидцы.

- Может, это просто сон, - сказал он, желая убедить в первую очередь себя.

Улыбка Роланда не прогнала тревогу в глазах.

- Ага, наверное, - он напрягся. – Мне нужно вернуться в Зал. Пока я не ушел, у тебя нет запасного плаща? Амос говорит, снега не будет, но я знаю, что он близко. Я чувствую это суставами.

Каэл подавил улыбку и бросил ему плащ. Они всегда спорили насчет первого снега. Пока все в деревне заламывали в тревоге руки, Амос и Роланд спорили из-за этого.

Когда он ушел, Каэл еще несколько раз помешал содержимое и пошел проверить девушку. Они были одни в больнице этой ночью, что значило, что он мог болтать без проблем.

Они поставили ее кровать между стеной и краем стола Амоса. Если постараться, Каэл мог втиснуться в кресло у ее головы. Амос отметил, что жители низин не привыкли к холоду, так что, хоть ее кожа была теплой, ее укрыли горой одеял.

- Еда будет готова через пару минут, - сказал он, сев. Он знал, что она его не слышит, но все равно было приятно говорить с кем-то своего возраста.

Ее лицо было гладким во сне, полные губы почти улыбались. Хотел бы он знать, что ей снилось. Какие сны у жителей низин? Наверное, хорошие. Вряд ли ей снились волки или рвущий ее на куски медведь. Вряд ли у нее вообще были кошмары.

- Хочешь послушать историю, пока мы ждем? – он вытащил «Атлас» из кармана и открыл на случайной странице. – «Неумирающий Скарн», одна из любимых…

Он читал долго, вскоре в комнату донесся запах горящего мяса. Выругавшись, он бросился спасать еду, но было поздно.

Три дюйма рагу подгорели на дне, он зачерпнул ложку того, что еще было жидким, и скривился от ужасного запаха. Может, если добавить немного воды и трав…

Его тело поняло раньше, чем он сам. Ложка застыла на пути к губам, зубы сомкнулись. Уши улавливали все мелкие звуки: свист ветра, шорох веток деревьев о крышу, стоны стен вокруг него. От шума его сердце колотилось быстрее, но другое ощущение чуть не заставило его остановиться.

Кто-то стоял за ним. Следил. Ждал.

И он был уверен, что этот кто-то хотел ему навредить.

Глава 6:

Поющий меч

Воздух покинул комнату, словно хищник вдохнул. Если бы тут был Роланд, он бы сказал слушать зверя в себе. А он шептал оставаться неподвижным.

Но разум знал, что сзади нет чудовища, желавшего растерзать его тело и вытащить кишки на пол, хоть тело считало иначе. Нет, он знал, что сзади мог быть Марк или даже Лэмот.

Пока все ужинали, они могли пробраться в больницу, чтобы проучить его. Они часто приходили, пользуясь шансом поиздеваться. Они ставили ему подножки и смеялись, когда он разбивал склянки с настоями. Но их смех утихал, когда он без слов убирал беспорядок, они мрачнели. Потом его били по ногам и тыкали локтями в ребра. Они хотели услышать, как он пыхтит и кричит от боли, как он ругается, чтобы малейший звук дал им повод отвести его к старейшинам и попросить изгнать. Ноги Каэла были в синяках и опухли, было больно дышать, но он не позволил себе даже стонать.

И теперь он за это заплатит.

Он боролся с инстинктами, просящими его застыть, и собрался бежать. Его ноги не успели согнуться в коленях, острый нож прижался к его горлу. Он впился в шею, но не задевал пока что вену под подбородком.

Вот и все. Его все-таки убьют. Он понимал, что старейшины не будут злиться на смерть Луколома. А страх перед Амосом померкнет по сравнению с ненавистью к Каэлу.

Он не будет стонать и кричать. Он расправил плечи. Он встретит смерть с честью…