- Убивайте или будете убитыми, господа. Такова цена за попадание в мою армию. Убьете товарища, станете солдатом графа. Или можете быть смелым… и пытаться не кричать, когда мы будем разрезать вас и оставим воронам. Выбор есть, - Титус поднял руку. – Начинайте.

Мужчина с косой вскочил.

- Не нужно, Лэмот, - сказал Роланд. – Знаю, это сложно, но будь храбрым. Поверь, так лучше.

Лэмот оскалился.

- Это ты так думаешь, старик. У меня своя судьба, - он повернулся к бородатому. – Вставай, Марк. У нас есть шанс жить, и я им воспользуюсь.

Марка уговаривать не требовалось. Солдаты ударили его плоской стороной клинков, и он встал.

- Вонзишь ему в грудь, - сказал Лэмот, прижимая меч к спине Роланда. – Убьем его вместе.

Марк стоял так, словно был посреди болота, словно малейшее движение утянет его на дно. Время шло, и Титус злился.

- Если не принимаете мое предложение, не вижу смысла ждать. Лучники!

Десяток стрел, направленных на него, помогли Марку решиться. Он прижал меч к Роланду с другой стороны и огромными глазами смотрел на Лэмота, начавшего отсчет:

- Раз…

- Я должен, Роланд. Простите, но иначе они убьют меня. Другого выбора нет, - умолял Марк.

- …два…

Роланд вскинул голову.

- Выбор есть всегда. Может, не самый простой, но он есть всегда.

Марк отступил на шаг. Рука с мечом дрожала.

- …три!

С криком они бросились вперед. Их мечи пронзили Роланда и его изорванную куртку. Лэмот тут же выхватил свой меч, но Марк отпустил свой, и Роланд упал.

Он умер без борьбы: тихий выдох, и тело замерло.

Марк упал на колени.

- Мне так жаль, - всхлипывал он.

- Не извиняйся за жизнь, мальчик. Ты выглядишь жалко, - сказал Титус и подчеркнул слова пинком, Марк отлетел лицом в снег. – У нас есть для них туники?

Солдат, ответственный за броню, ухмыльнулся.

- Простите, Ваше графство, но только одна.

- Ох, как жаль. Похоже, двоих мы взять все равно не сможем.

Лэмот зарычал.

- Но одна-то есть?

Титус сделал вид, что думает.

- Да, но вы не можете вдвоем ее надеть. В том-то и проблема.

Лэмот все понял первым.

Он бросился на Марка с мечом, бедняга едва успел уклониться, лезвие вспороло воздух над его головой. Лэмот замахнулся снова, Марк отпрянул и споткнулся о бревно, скрытое в снегу. Он рухнул на локоть. Лэмот через секунду добрался до него.

Марк перекатился на бок, меч вонзился в бревно. Лэмот вырвал его с ревом, отшатнулся, когда меч высвободился. Он на миг потерял равновесие. Марк задел сапогом колено Лэмота, и тот отлетел на землю.

Он рухнул. Боль и потрясение проступили на его лице, меч пронзил его тело.

Титусу всегда нравились сражения. Когда король послал его воспитывать солдат, он направил друга на друга, родню против родни, только так можно было обеспечить верность короне. Он обещал победителю жизнь, а проигравшему смерть. Было забавно наблюдать, как человек спасал свою жизнь.

Но выживание было не простым.

Когда бой заканчивался, победитель смотрел на изломанное тело противника и терял часть себя. Он терял страх и сострадание. Каждую слабость из тела выгоняли кровью на руках. И когда доходило до сражения, он сражался. Он убивал без промедления, купался в крови. В королевстве не хватило бы эля, чтобы утопить его кошмары, но ему некуда было податься. Его народ считал его предателем.

Бой был единственной отрадой.

Лэмот умер, Титус смотрел на Марка. Морщины боли вокруг его рта станут глубже в маске ненависти. Долгие ночи впереди прогонят из него милосердие. Титус знал, что он видит рождение воина, и это было прекрасно.

- Нельзя бегать с мечом, направленным вверх, - сказал он, бросая тунику к ногам Марка. – Или закончишь как этот дурак, - он пнул тело Лэмота, схватил Марка за капюшон и толкнул. – Поздравляю, червяк, ты заслужил свое место в армии графа.

Пока солдаты разбивали лагерь, Титус ходил среди выживших жителей, выпытывал их умения. Талантливых он забирал себе, остальных… убивал.

Многие жители убежали, когда его армия напала, растаяли в лесу, как горные крысы, какими они и были. Остались лишь те, кто был слишком стар, чтобы бежать, или слишком глуп, чтобы спрятаться. Он хотел отдать приказ убить их всех, но старик привлек его внимание.

У него были спутанные седые волосы и пронзительные карие глаза. Может, дело было в его стиснутых зубах или в сосредоточенном взгляде. Но почему-то Титусу понравился его вид. Он приказал мужчине встать.

- Как тебя зовут?

- Амос, - казал он.

В его голосе не было страха. Титус едва смог прогнать ухмылку с лица.

- Умения?

- Я целитель.

Он не ошибся, судьба улыбнулась Титусу. Он потерял целителя при оползне, пока они поднимались, он знал, что без целителя потеряет от ран много солдат. Но он сохранял лицо строгим.

- Целитель, да? Предлагаю поработать. Покажи мне, что ты достоин еды, и я дам тебе жить.

Слабо поклонившись, Амос остался ухаживать за ранеными.

Титус провел большим пальцем по груди, показывая своим людям, что пора начинать резню. Крики пронзили воздух ночи, и он повысил голос, чтобы его было слышно поверх просьб о пощаде:

- Отдыхайте, мои волки. С рассветом будет слава и свежая кровь!

Глава 8:

Долгий подъем

- Амос! Амос!

Огонь вырвался через трещины в стене, побежал по полу и проглотил их кровати. Угол крыши провалился, волна жара и углей полетела оттуда, обжигая щеки Каэла.

Он стоял на пороге, тянулся так далеко, как только мог. Он протягивал руки так, что пальцы болели. Он видел Амоса у камина.

- Амос! – сказал он снова. – Возьми меня за руку!

Но он не двигался. Искры сыпались с потолка с волнами жара. Каэл кричал так громко, как только мог, молил Амоса двигаться. Земля дрожала, крыша опустилась еще ниже. Раскаленная горящая балка чуть не задела макушку Амоса.

Хотя горло болело, он кричал изо всех сил… но Амос не мог его слышать. А потом крыша обвалилась, взметнув жар и пепел, и Каэл отлетел назад.

* * *

Он резко проснулся и ударился затылком об пол. Открыв глаза, Каэл увидел вокруг камень: из него были стены, потолок, даже пол, на котором он спал. Серый, неровный камень в черных следах от огня.

Огонь. Он ощутил запах дыма.

Холодная паника, оставшаяся после сна, стала сильнее, он вскочил на ноги. Голова ударилась о низкий потолок, от боли Каэл рухнул на колени.

- О, хорошо, что ты проснулся.

Он моргнул пару раз, пока смутный силуэт перед ним не превратился в Килэй. Она сидела, скрестив ноги, перед большой дырой в стене. За ней он видел снег и белые облака. Он понял, что они в какой-то пещере.

- Я приготовила завтрак, все, как ты любишь, - сказала она, кивнув на огонек рядом с собой.

Посреди огня висело то, что когда-то было ногой с мясом. Но теперь она так обгорела, что было сложно поверить, что хотя бы мухи захотят это есть.

- Я не голоден, - сказал он и не соврал. Проснувшись, он начал смутно вспоминать прошлую ночь, собирать обрывки. Он многое потерял во тьме сна, но остальное…

Он хватался за картинки, но они не давались. Он словно смотрел на них через грязное окно, видел движущиеся силуэты, улавливал отголоски их значений, но не мог понять всего.

После долгих попыток он увидел голову волка во тьме. Она была привязана к броне мужчины, и вдруг Каэл вспомнил, что на Тиннарк напали. Но кто?

И он вспомнил, что голова волка была символом графа Беспощадных гор.

- Почему сейчас? – сказал он скорее себе, чем кому-то. – Почему Хьюберт вдруг решил напасть на нас, если все это время не трогал?

- Потому что это был не Хьюберт, а Титус, - сказала Килэй. Она сняла мясо с огня, бросила ветку наружу. Каэл услышал шипение, когда она попала в снег.

- Титус… но он же военачальник Средин, - сказал Каэл. – Откуда ты знаешь, что это он?