Амос приступил к работе.

- Нужна миска с водой.

Пока Каэл ходил за водой, Амос снял грязную одежду с девушки и накрыл шерстяным одеялом до подбородка. Он вручил Каэлу ее одежду и меч.

- Это отнеси в мою комнату. Я потом почищу.

- Что это за броня?

- Броня? Почему ты решил, что это броня? – резко сказал Амос. – Зачем девушке броня?

- Не знаю…

- И не надо. Посмотрим, будет ли ее сердце биться и после этой ночи.

Каэл бросил ее вещи на пол в комнате и опустил меч на стол Амоса. Он снял плащ, вытащил рубашку пациента из груды только постиранных. Пока он надевал тунику через голову, у него возникло странное чувство. Он мог поклясться, что за ним следят.

Он развернулся, не зная, что хочет увидеть. В комнате, кроме вещей Амоса, была броня… и тот меч. Ему стало интересно, как выглядит лезвие. Он хотел вытащить его и подержать. Он шагнул ближе.

- Миска теплой воды и чистая ткань! – рявкнул Амос из главной комнаты.

Каэл оторвал взгляд от меня и закрыл за собой дверь. Пока он работал, он старался прогнать странное ощущение. Он нагрел миску воды на огне, бросил туда немного трав. Сушеные листья медленно таяли, делая воду дымчато-голубой. Он налил в миску поменьше и оставил остальное на огне.

Амос обмакнул ткань в настой и протер рану девушки, хмурясь.

- На исцеление уйдет время. Она даже не пыталась остановить кровотечение.

Под грязью кожа вокруг ее раны была красной, воспаленной. На ней была корка с прядями волос и обломками из леса. Но вода с травами хорошо справлялась, после пары минут рана была чистой.

Амос отложил грязную ткань и почесал затылок. Он смотрел то на рану, то на разные углы комнаты. Каэл знал, что он думает, как затянуть рану.

- Мне принести иглу?

Амос покачал головой и посмотрел на дверь.

- Думаю, придется попробовать другое, - сказал он, и Каэл понял.

Амос положил ладони по обе стороны от раны девушки, Каэл встал так, чтобы никто из вошедших не увидел, что он делает, потому что тогда они будут убегать от страха.

Хоть Амос и не умел ловить души, он был не обычным целителем. Он был из вымирающей расы, древнего народа с необычными силами. Их звали шептунами.

В отличие от магов с их сложным языком чар, шептуну не требовались слова, только сила разума и сила рук. Обычному кузнецу требовались молот и жар огня, но умелый шептун мог гнуть железо в кулаке и ногтем точить лезвие меча. Многие солдаты всю жизнь тренировали навыки, но умелый шептун в бою не уставал, не мазал.

И если шептун много изучал исцеление, он мог залечить любую рану.

Амос надавил пальцами на края раны, и кожа девушки стала глиной, податливой и мягкой. Он работал осторожно и четко, запечатывал за края. Этот талант был невероятным, мог спасать множество жизней… если его позволили бы использовать.

Не так давно шептуны служили королю. Ребенка, рожденного шептуном, принимали без вопросов в дом знати, давали комнату в крепости короля на всю жизнь. Шептуны возвели непреодолимые стены крепости, хранили жизни королей долгие годы. Они делали армию непобедимой.

А потом двадцать лет назад все изменило восстание.

Его назвали Шепчущей войной, все началось, когда Банагер, глупый и ленивый король, попытался превратить шептунов в своих рабов. Он решил, что они – собственность короны, его по праву, и к ним нужно относиться так же, как к камням на полу. Конечно, шептуны этому не обрадовались, они восстали.

Но то, что началось с недовольства, быстро переросло в нечто более опасное. Они побеждали, захватывали земли и моря, и шептуны вскоре поняли, какой силой обладают, они захотели большего. Вскоре они отправились в центр и попытались захватить трон.

После трех кровавых лет Королевство победило. Банагер погиб в бою, наследника он не оставил, и его военачальник занял трон.

Звали его Креваном, он был злым. Вскоре после конца войны он вызвал всех шептунов в Средину. Он сказал, что хочет перемирия, восстановить Королевство с их помощью. Но это было ловушкой.

Никто точно не знал, что случилось в тот день, но Амос сказал, что ни один вошедший в крепость шептун оттуда не вышел.

Через неделю вышел указ: сила шептунов стала запрещенной. Все, кого ловили на этом, приговаривались к казни, а те, кто выдавал шептунов, получал награду в двести кусков золота. В потрепанном войной Королевстве этих денег хватало на три жизни, так что многие откликнулись на это.

Выжившие шептуны бежали в горы.

Хотя Амос давно жил в Тиннарке, он никому не рассказывал о своих силах.

- Эти люди суеверны, - всегда говорил он. – Что бы случилось, если бы я срастил кости? Они бы снесли мне голову и сожгли.

Молчание спасло ему жизнь.

Каэл смотрел, как Амос сращивает рану. Его пальцы двигались уверенно, пока он не дошел до середины, а потом он остановился.

- Ее череп треснул. Придется сначала исцелить это, а потом заканчивать с кожей, - нахмурился он. Он сунул указательный палец в ее рану. – Посмотрим. Думаю… ай!

Он выругался и отпрянул, тряся пальцами, словно сунул их в котел с кипятком. Каэл схватил миску с водой, но Амос покачал головой.

- Нет, ткань!

- Но она грязная…

- Плевать! Вытри!

Визг Амоса испугал его. Он схватил ткань одной рукой, запястье Амоса другой. Свежая красная кровь покрывала кончики его пальцев, и кровь была странной. Она кипела, от нее поднимался пар. Амос стонал, пока Каэл водил тканью по его руке. Его желудок сжался, когда он увидел, как покраснели пальцы Амоса. Кровь, впитавшаяся в ткань, тут же остыла и затвердела.

- Что случилось? – спросил Каэл.

Амос опустил руку в миску и недовольно кивнул на девушку.

- А на что это похоже? Она меня обожгла!

- Но как…?

- Не знаю, - рявкнул он, и Каэл встревожился сильнее, у Амоса редко не было ответа. Он подошел к девушке с миской и склонился над ее раной. – О, уже засохла. Я такого еще не видел… это магия. Да, она нарвалась на мага, и он проклял ее.

- Но как такое возможно? Я думал, что все маги в цепях.

Амос издал недовольный звук.

- Значит, она привлекла внимание короля. Другого варианта не вижу.

Сердце Каэла вздрогнуло от пришедшей мысли.

- Вы же не думаете, что она – шептун?

- Метки нет, - сказал Амос, и Каэл ощутил разочарование на месте надежды. – Нет, думаю, это чары, - он посмотрел на Каэла и удивленно вскинул седые брови.

Когда Каэл увидел, на что смотрит Амос, он резко выдохнул. Капля крови блестела на его руке, бурля. Он осторожно коснулся ее пальцем. Кровь была теплой, но не обжигала.

- Интересно, - выдохнул Амос. – Тебя она не ранит?

Каэл покачал головой. Он посмотрел на пальцы Амоса, там уже появились волдыри. Почему магия не ранила его?

- У нас будет время узнать это позже, - сказал Амос. Он поднял миску и встал у стола, где лежала девушка. Он выжидающе посмотрел на Каэла.

- Нет.

Его голос был твердым. Он ощутил, как в сердце понимается стена, как было всегда, когда Амос уговаривал его использовать дар. Исцеление было самой слабой из трех школ шепота. По мнению Каэла, Судьба одарила его достаточно, чтобы не рушить жизнь. Он поклялся игнорировать это. Он притворялся нормальным.

- Если ты ей не поможешь, она умрет, - отметил Амос.

Черт возьми.

Каэл швырнул грязную тряпку в стену и подошел к девушке. Ее лицо было гладким во сне, грудь ритмично вздымалась и опадала. Почему-то это его успокоило.

В глубине ее раны он видел трещину на черепе. Алая линия не длиннее ногтя. Но он знал, что трещинка может убить, если ее не исцелить. Кровь могла затечь внутрь, и это убьет ее.

Он глубоко вдохнул и сунул палец в рану. Поверхность кости была теплой, влажной и твердой, это было знакомо. Он знал все текстуры, знал, как они должны соединяться. Он медленно провел пальцем по трещине, удерживая воспоминание.

Воспоминание детства. Он часами играл в прудах у деревни, строил королевство из глины. Материал был непостоянным, но у глины были свои преимущества: если стены замка рушились, он легко мог починить их.