Новый префект, барон Стефан Паскье, был чиновником хитроумным и энергичным, но мало чего знающим о функционировании полицейских служб. Зато одно он знал прекрасно: либо он немедленно подавит преступность, либо его политическая карьера надолго застопорится. В силу необходимости он положился на Анри и его советы. Анри же прежде всего порекомендовал ему прочитать докладную записку, которую Видок подал в префектуру. В этой документе бывший каторжник предлагал поверить ему руководство группой бывших преступников, объясняя, что только преступники способны эффективно бороться с преступностью. И предложение это было принято!
Понятное дело, не без сопротивления. Я уже вспоминал, что Паскье "почтил" моего бубнового туза в своих мемуарах лишь комментарием в нескольких предложениях, в котором выразился о Видоке весьма оскорбительно, приписывая ему множество плохого и подчеркивая при том, что никогда не впускал этого мошенника в собственный кабинет, и что он поддерживал с ним контакт исключительно при посредстве Анри. Паскье стыдился Видока.
К счастью, не стыдился Наполеон. Нет никаких сомнений в том, что беспрецедентное решение префектуры должно было быть одобрено монархом. Бонапарте чувствовал приближение войны с Россией и желал, чтобы во время его отсутствия в Париже царил закон и порядок. В стремлении к осуществлению собственных целей император был законченным прагматиком. Если бы мораль должна была бы решать вопрос о назначениях, тогда наиболее ответственные посты оставались бы вакантными. Когда отправляемый в отставку министр финансов плакался, что с должности его снимают несправедливо, поскольку он не украл ни единого франка, Наполеон сердито ответил:
– Воровство еще простительно, а вот глупость – нет!
Моралью мы еще займемся, пока же вернемся к Видоку. Император много слышал о "короле галер", и, имея гениального шпиона, хотел теперь иметь столь же гениального агента уголовной полиции (выражение "детектив" тогда еще не было в употреблении).
Я только забыл сказать, каким образом Видок подлизался к полиции (именно этого потребовал от него Паскье). Так вот, его посадили в тюрьму Бисетр, откуда, собственно, он и написал Анри, что перейдет на службу в полицию, если его не отошлют на галеры. Тогда его перевели в тюрьму Ля Форс в качестве "мутона" или же "барана", то есть камерного провокатора, после чего позволили "сбежать", когда ему стала известна большая часть секретов и контактов сокамерников с преступниками, остающимися на свободе. Якобы (опять это "якобы") из Ля Форс он сбежал самостоятельно, без помощи полиции. Дело должно было выглядеть так: он потребовал заключения брака со своей любовницей, Аннет Буржуа; брачная церемония состоялась в кабинете начальника тюрьмы. В препарированном доверенным ювелиром золотом обручальном кольце Франсуа обнаружил часовую пружину, которой и перепилил цепь. Остальное объяснений уже не требует.
Как обстояло на самом деле с последним заключением и побегом Видока докопаться сложно. Фактом является то, что очень скоро после того Франсуа Эжен Видок был поставлен во главе составленной исключительно из бывших каторжников Бригады Безопасности (Brigade de Surete), и так родилась первая истинная уголовная полиция в мире.
И одновременно в Париже начали твориться "чудеса", которые для преступников стали истинным землетрясением, более того: Апокалипсисом.
Наполеон, Савари, Паскье, Анри и другие много чего ожидали от Видока, но то, чего тот добился уже в первые годы своей деятельности, превзошло самые смелые ожидания. Поначалу в Париже, затем в департаменте Сены, а затем и во все большем радиусе началась такая охота на преступников, которой криминальное подполье Франции не знало никогда ранее. Для уголовных элементов это была истинная резня. В свой рекордный год Видок посадил за решетку 812 (!) убийц, взломщиков, карманников, перекупщиков краденого, бандитов с большой дороги, шулеров, мошенников и беглых каторжников. На втором месте стоял год, когда ему удалось схватить более 770 преступников. Связные квартиры, малины и тайные игорные дома, в которых никогда до того не входили представители правосудия, были полностью очищены или ликвидированы. Особенно в Париже земля буквально горела под ногами людей, вступивших в конфликт с законом.
Полная очистка столицы от угнездившихся и обнаглевших от многолетней безнаказанности банд вовсе не означала для Бригады Безопасности наступления каникул. На месте ликвидируемых тут же появлялись новые шайки, и потому Видок постоянно был в борьбе. В 1814 году совершенно неожиданно Париж был поражен чумой нового типа разбойничьих нападений "a la venterne" – через окна. Побобные грабежи приняли массовый характер. В городе действовало несколько банд, и, к примеру, всего за одну ночь в богатом районе Сен-Жермен было совершено три десятка краж. Видок поначалу объявил, что на ночь окна следует закрывать солидными ставнями, после чего взялся за дело и достаточно быстро выяснил, что нашествие это связано с массовым возвращением с английских понтонов (после свержения Наполеона и заключения мира) военнопленных, среди которых хватало и бандитов. Вскоре он ликвидировал несколько небольших групп, после чего выловил до единого человека участников трех самых крупных банд, в состав которых входили 32, 28 и 16 человек. Грабежи со взломами прекратились, но парижане еще долгое время плотно закрывали окна, даже в самую страшную жару.
В том же самом, 1814 году Видоку удалось арестовать давно уже неуловимого воровского гроссмейстера, Саблина, преступника, столь же прославившегося громкими "делами", как и своим богатырским телом. Данное событие записалось в памяти начальника Бригады Безопасности надолго, поскольку он застал Саблина врасплох ночью, в спальне, и в этот же самый момент жена вора начала рожать. Не имея никакого иного выхода, Видок, который много чего видал и чуточку разбирался в медицине, собственноручно… принял роды, и только лишь после того засадил Саблина на 5 лет в тюрьму.
В достижении его успехов Видоку практически никто не помогал, он все делал почти в одиночку. Вначале в его распоряжении было только четыре бывших каторжника, потом 8, 12, 16, 18, и в самом конце – 24, в основном, то были его бывшие дружки, такие как хитрец Дефоссе, у которого напильник нельзя было обнаружить, даже раздев его догола. База их находилась неподалеку от префектуры, в мрачном здании на улице Пти рю Сен-Анн, и, в соответствии с выданным префектурой "Уставом Специальной Бригады по Безопасности", отряд делился на четыре группы. Устав предусматривал границы прав и обязанностей членов Бригады, к которым относилось и образцовое поведение. Видок и вправду установил среди своих людей железную дисциплину. Любые попытки нарушения грозили наглецу немедленной отсылкой на галеры.
Но, несмотря на то, как вела себя Бригада Безопасности, все ее ненавидели. И не только одни преступники. Весь административно-полицейский аппарат Империи и Реставрации тоже глядел на нее косо. Большинство чиновников считало Бригаду позорной язвой на теле учреждений власти и делало все возможное, лишь бы избавиться от нее. О Видоке и его людях распускались самые отвратительные слухи, от которых у "порядочных граждан" волосы становились дыбом; популярное прозвище Бригады – "серый патруль" – пытались заменить другим: "банда Видока"; самого его сравнивали с асассинским Горным Старцем [Смотри главу о пиковой даме] и постоянно провоцировали на совершение какого-либо преступления, за которое его можно было бы посадить за решетку. "Этот человек прикончит нас всех, когда только захочет! – визжал некий Иврие. – Боже, в какие только времена мы живем!"
Тем временем, Видок спокойно ловил преступников и последующими своими успехами закрывал врагам рот.
Анатомия успехов Видока складывалась из двух принципиальных элементов: из его досконального знания преступного мира и его собственного детективного гения.