Жандарм, те же.

Жандарм (входит из коридора). Господин начальник послал меня к тебе, хозяин Еврем, чтобы ты явился к нему по важному делу.

Еврем (счастливо улыбаясь, все более смущается). Он именно так и сказал, да?

Жандарм. Точно так.

Еврем. Спира, вот тебе и половина дела!

С пир а. Все, все, а не половина!

Павка. Да иди же ты, Младен, к куму Стеве и скажи ему…

Еврем. Стой, стой, ради бога! Как видишь, ваше дело отпадает, вообще-то не то чтобы совсем отпадает, но пока… (Павке.) Хорошо, что ты хочешь? Хочешь, чтоб Младен позвал кума Стеву? Хорошо, это мы знаем. (Ивковичу.) А ты что хочешь?

Ивкович. Хочу поцеловать вам руку!

Еврем. И это знаем! (Жандарму.) А ты что?

Жандарм. Господин начальник…

Еврем. Очень хорошо… и это знаем…

Павка. Так пусть Младен идет?

Еврем. Пусть идет… иди… а впрочем, постой скажи куму Стеве…

Павка. И приятелю Мике…

Спириница. И господину Арси…

Еврем. Ну хорошо, а что ж он им скажет? (Вспомнил.) Ах да, скажи им: господина Прокича выдвинули в депутаты…

Павка. А про Даницу?

Еврем. А насчет Даницы скажи так: жена народного депутата, то есть дочь народного депутата, вернее, зять народного депутата… то есть… сам не понимаю, что говорю! Закружили вы мне голову, сам не знаю, что говорю! И в самом деле не могу понять, у кого в руках король, а у кого туз… (Ивковичу.) Ну, конечно, раз уж и ты открыл свои карты!.. (Набрасывается на Младена.) Да ступай же ты и скажи им, что хочешь.

Младен убегает. Все смеются, радуются и поздравляют друг друга.

Павка. А жандарму-то ты ничего не ответил. Человек ждет.

Еврем. Ах, да! (Подходит к жандарму и опускает ему руку на плечо.) Ты, брат, если тебя спросит господин начальник, скажи ему так: опустил, мол, мне господин Прокич руку на плечо; он знает, что это значит. А насчет прийти, скажи, что я сейчас приду.

Жандарм. Все ясно. (Отдает честь и уходит.)

Ивкович. А вспомните ли вы, наконец, и обо мне, господин Прокич?

Еврем (опускает ему руку на плечо). Вот, и тебе я опускаю руку на плечо.

Спира. Так, брат. Давно бы надо было так сделать.

Спириница. Не лезь, если тебя не спрашивают!

Спира. Да оставь ты меня, жена, в покое… Хоть раз будь человеком…

Спириница. Да как же я тебя оставлю, если ты все время говоришь и говоришь…

Продолжают препираться до тех пор, пока занавес не опускается.

Другая комната в доме Еврема Прокича. В глубине два окна, выходящие на улицу. Слева дверь, закрытая наглухо, перед ней стоит высокий шкаф; справа две двери.

Даница, Ивкович, Павка.

Даница (вместе с матерью провожает Ивковича, который, окончив разговор, уходит). Куда вы так торопитесь?

Ивкович. Ничего не поделаешь, дела. Вы же знаете, если б не дела, я с радостью остался бы здесь еще.

Павка. Вот было бы хорошо, если б и твой отец так же смотрел за своими делами. В самом деле, зятюшка, ты бы хоть поговорил с ним; совсем человек лавку забросил, даже и не заходит туда.

Ивкович. Неудобно мне с ним говорить: подумает еще, что я хочу ему помешать агитировать. Разве вы не видите, что он весь отдался агитации против меня?

Даница. Боже мой, как это неприятно! Вы против него, он против вас.

Ивкович. Согласен с вами – неприятно, но вообще, пожалуй, это даже интересно. Ведь кто бы ни победил, все равно из вашего дома в Скупщину пойдет депутат.

Даница. Да, но ведь он вас ругает.

Павка. Не говори так, и зять его ругает.

Ивкович. Я?

Павка. Он сам говорит, как ты против него на собраниях выступаешь.

Ивкович. Это совсем другое дело. Только отец ее пошел еще дальше, он связался с недостойными людьми, которые выдумывают, клевещут и извращают факты. Вербуют даже тех, кого я по долгу службы вынужден преследовать. Вы помните, наверное, этого… как его… он еще тут как-то забрел к вам по ошибке, меня искал… Я его обвинял в недостойном отношении к жене.

Павка (вспомнила). Это был Сима Сокич.

Ивкович. Да. Теперь он у них самый главный агитатор. Натравили его, и он каких только гадостей не говорит!

Даница. Хоть бы уж скорее проходили эти выборы. Меня прямо страх берет!

Ивкович. И все же мы не поссоримся. Не бойтесь! Победитель всегда прощает побежденного… Не так ли? (Смотрит на часы.) Видите ли, у меня свидание, которое никак я не могу пропустить… Но, надеюсь, до обеда я еще приду. Госпожа Даница, вам я вверяю интересы моей партии. Ваш отец приказал работнику отвечать всем, кто меня спрашивает, что меня нет дома и что я сюда больше не приду. Таким образом он отталкивает от меня избирателей. Я попрошу вас, если меня кто-нибудь спросит, скажите, что я скоро приду.

Даница. А если отец узнает, что я вам помогаю?

Ивкович. А вы ему скажите прямо, что вы теперь состоите в моей партии. До свидания!..

Даница (в дверях). Приходите к обеду!

Даница, Павка.

Даница. Знаешь, мама, правду тебе скажу, боюсь я что-то этих выборов.

Павка. А чего ты боишься?

Даница. Как бы что-нибудь не расстроилось.

Павка. Ну, если уж говорить откровенно, то он должен уступить. Он помоложе.

Даница. Да здесь не в чем уступать. Кто соберет больше голосов, тот и будет депутатом.

Павка. Знаю, но уж если так, по-родственному, говорить, было бы справедливее, если б твой отец поехал в Белград депутатом. А вы еще молодые, у вас еще будет время.

Даница. Все зависит от того, кто пользуется доверием народа.

Павка. А ты думаешь, он им пользуется?

Даница. Как видишь!

Павка. Помолчала бы ты! «Пользуется доверием»! Спутался со всяким сбродом!

Даница. А отец?

Павка. Что отец?

Даница. Он как будто с порядочными связался!

Павка. Ию! Уж не начнешь ли ты против родного отца наговаривать!

Даница. Наговаривать я не буду, а что правда, то правда! Скажи, разве, по-твоему, отец не связался с этим Сретой, о котором весь город и весь округ знает, кто он и что он делает…

Павка. И весь город и весь округ знает, а ты не должна знать. Тебя это не касается. И вообще, смотри. Не думай, что если мы согласились тебя замуж отдать, это значит, что мы тебя записали в его партию!

Даница. А ты с каких это пор в отцовской партии?

Павка. С тех пор, как замуж вышла, дочка.

Даница. Ну, так вот и я, как просватали, так и вступила в его партию.

Павка. Во-первых, хоть ты и согласилась, он тебе пока еще не муж, а во-вторых, даже если бы он и был твоим мужем, все равно твоя защита не помогла бы ему стать депутатом.

Даница. Ничего, он будет депутатом и без моей защиты.

Павка. Э, кто это тебе сказал?

Да ниц а. Я говорю!

Павка. От него, наверное, наслушалась?

Даница. А хоть бы и от него.

Павка. А Еврем сказал, что твой адвокат не будет депутатом, и напрасно он рвется и старается.

Даница. Отец ничего не знает! Он думает…

Павка. Вы только посмотрите на нее! Отец не знает, а она знает?

Даница. Да, знаю!

Павка. Господи боже, ты ведь это просто назло говоришь!

Даница. Я просто говорю, что он будет депутатом.

Павка. Знаешь, уж если назло, доченька, то запомни: мой муж должен быть депутатом.

Даница. Пусть будет, если сможет.

Павка. Будет, я тебе говорю!

Даница. А как же он будет, если ты за него не голосуешь?

Павка. И мать моя не голосовала, и я не буду. Но я и без голосования сумею ему помочь, если уж на то пошло! Назло – так назло. Вот как пройдусь по домам да подговорю жен!

Даница. Чтоб они голосовали?

Павка. Нет, не они, а чтоб мужья их голосовали так, как жены хотят. Уж я-то знаю, к кому пойти и в каких домах жена над мужем командует. Вот тогда и посмотрим, кто кого. Раз назло, так назло!