Спириница. Конечно, нет, но ведь он первый начал…

Еврем. Успокойся, прошу тебя! Ох, люди божьи, у меня ведь и так голова разламывается от забот, а тут еще вы пришли ругаться!

Спириница (обиженно). Мы можем и уйти. Ми можем и в другом месте ругаться, не обязательно здесь!

Еврем. Да я не то хотел сказать.

Спира. Подожди, прошу тебя. Давай сначала выясним главное. Понимаешь, приходил тут твой мальчишка, говорит, Павка его послала, чтоб мы скорее приходили… Говорит, важное дело, касается твоей дочери.

Еврем. Да, да, госпожа Марина открыла карты.

Спириница. Ой! Какие карты?

Еврем. А ты разве не знаешь, что она родственница господину Ивковичу?

Спириница. Уж не о Данице ли?

Еврем. Да, о ней!

Спириница. А когда же это было?

Еврем. Да только что!

Спириница. Сейчас?

Спира. Нечего тут раздумывать! О чем тебе с нами советоваться? Господин Ивкович – человек молодой, порядочный…

Спириница. Случай очень хороший, и если вы меня спрашиваете…

Спира. Да подожди ты, ради бога. Разве ты не видишь, что я уже начал говорить…

Спириница. Да если ты начнешь, то не остановишься.

Спира. Я еще и двух слов не сказал!

Спириница. А мне ты и одного не дал сказать!

Еврем. Да уймитесь вы, ради бога!

Спира. Вот я и говорю, случай не плохой, человек он молодой, адвокат, работает хорошо.

Еврем. Да я и сам знаю, но ведь он – оппозиция.

Спира. А тебе-то что до этого?

Спириница. И у батюшки Анты зять – оппозиция, а посмотрел бы ты, как они хорошо живут.

Еврем. Да, но… это… как бы вам сказать… он может выдвинуть свою кандидатуру в депутаты.

Спириница. Он?!

Еврем. Да!

Спира. Так тем лучше!

Еврем. Э… это… что я хотел сказать… да, это, знаешь… и я, то есть, не я, а господин начальник… вернее, не начальник, а там, в Белграде… или, лучше сказать, народ… здешний народ… хочет, чтобы я был депутатом…

Спира (удивленно). Ты?

Еврем (прикладывает палец к губам). Тесс! Это пока еще тайна, это еще не окончательно.

Спира. А что? Давно бы так. Из нашей семьи никто еще не был депутатом, а семья у нас вон какая… большая.

Спириница. А ты чего притаился, чего ты прячешься? Почему бы и тебе не быть депутатом? Уж если Еврем может, то и ты, пожалуй, смог бы…

Спира. Да нельзя же так, жена!

Спириница. Для тебя нельзя. Для тебя вообще ничего нельзя, если ты…

Спира. Еврем, видишь ли, пользуется доверием.

Спириница. А почему ты не пользуешься доверием?

Еврем. Да подождите вы, не ругайтесь: это же еще не решено, заяц пока еще бегает в лесу.

Спира. А если даже и решено, я не вижу, чем это может повредить Данице?

Еврем. Как же ты не видишь? Я – кандидат правительства, а он – кандидат оппозиции; он смотрит, как бы меня победить, а я смотрю, как бы его победить. А потом, разве ты не знаешь, я ведь должен всякими словами обзывать кандидата оппозиции; ведь если я не буду ругать противника, то с чем же тогда я появлюсь перед народом?

Спира. Да, это так.

Еврем. И он меня будет ругать.

Спира. Непременно. Но опять же, я не вижу в этом ничего особенного. Это ведь по политическим мотивам; а по политическим мотивам у нас в Сербии кого хочешь можно отругать, а потом опять…

Еврем. Ну да, все это хорошо, если я буду избран; а если он будет избран, тогда, выходит, я останусь отруганным ни за что.

Спир а. Опять ничего особенного!

Еврем. Да, но, кроме того, я и по обязанности, в интересах партии должен его ненавидеть. Не могу же я любить кандидата оппозиции.

Спира. Ну, теперь это вовсе не так строго, как было раньше. Раньше, если кто кого ненавидел, то уж ненавидел, как собаку, и дрались до конца – не на жизнь, а на смерть. А теперь все стало куда мягче. Разве ты не видишь, что сейчас в любом деле компаньоны из разных партий? На вывеске торгового заведения, например, читаешь: «Симич и Петрович».

Спросишь, кто такие, оказывается, Симич – правительственная партия, а Петрович – оппозиция. Вот и попробуй, лиши их прав на владение предприятием! А то еще и так бывает! Тесть Павлович, а зять Янкович, тесть за правительство, а зять за оппозицию. И ничего – дело идет как по маслу. Тесть – депутат, зять – окружной начальник; или зять – депутат, а тесть – председатель общины. Наловчились люди, поэтому так и получается!

Еврем. Так-то так, но ведь неудобно ему приходить к нам именно сейчас, накануне выборов.

Спириница. А разве госпожа Марина настаивает на том, чтобы именно сейчас все было сделано?

Еврем. В том-то и беда, что именно сейчас. Вон они сидят в комнате, улаживают…

Спириница. Ию, а вы меня здесь целый час продержали. Что же ты мне раньше об этом не сказал? (Торопливо уходит.)

Еврем, Спира.

Еврем. Нет уж, что нельзя, то нельзя! После выборов – пожалуйста, можно разговаривать. А потом… кто знает, вдруг это просто ловушка?

Спира? Какая ловушка?

Еврем. Очень простая. Знаешь, какие ловушки устраивают накануне выборов. Очень даже может быть. Нет, и слушать не хочу. Вот после выборов можно будет разговаривать. Ступай-ка ты, Спира, туда к ним тл. скажи, что после выборов можно будет разговаривать!

Младен, те же.

Mладен (приносит какую-то бумагу). Господин Срета просил отнести вам эту записку. Еврем. Срета? Это он тебе дал?

Младен. Да. (Уходит.)

Еврем (с любопытством разворачивает бумагу и с трудом разбирает). «Сейчас я говорил с Секуличем. Начальник сказал, что позовет тебя к себе и будет с тобой разговаривать. Значит, можно считать, что дело наполовину сделано. Пьем за твой счет!» (Возбужден, смущен, рад.) Спира… Спира…

Спира. Слышу…

Еврем. Дело наполовину сделано!

Спира. Должно быть, и впрямь сделано. Раз сам начальник тебя зовет на беседу, а тут еще и Секу лич на твоей стороне… тут уж…

Еврем. И уже пьет за мой счет!

Спира. Ну, конечно!.. Поздравляю тебя, Еврем!

Еврем. Дай бог, Спира! Дай боже, брат! (Обнимает Спиру.)

Павка, Спириница, Марина, те же.

Павка (выходит из комнаты, за ней Марина и Спириница. Марина бистро мдет к двери, ведущей в коридор: она торопится, известить Ивковича о том, что переговоры увенчались успехом). Еврем, скорее скажи мне: «Милая ты моя!».

Еврем. Тссс! Постой! Сначала ты мне скажи: «Милый ты мой».

Павка. А я говорю, скажи, раз я тебя прошу!

Еврем. Ну ладно: милая ты моя!

Павка, Я во имя божье дала согласие на обручение Даницы.

Еврем. А я дал согласие стать депутатом.

Спириница (Еврему). Ию, да он даже и не обрадовался!

Спира. Не лезь, когда тебя не спрашивают, слышишь?

Спириница. Отстань ты от меня. Дай мне хоть слово сказать. Я только говорю: отец, а счастью своего ребенка не радуется.

Еврем. Кто сказал, что я не радуюсь? Я радуюсь, но… слышала, Павка, что я сказал: я во имя божье согласился стать депутатом.

Павка. Бог ты мой сразу две радости!

Даница, Младен, те же.

Даница входит, за ней Младен.

Павка. Иди, иди сюда! Поцелуй у отца руку!

Даница целует руку Еврему.

Марина (входит из коридора, за ней Ивкович). Иди, иди сюда! Поцелуй у матери руку!

Еврем (испуганно, смущенно, не знает, куда девать руку, которую Ивкович подошел поцеловать). Нет, подождите, бог мой!

Все. Целуй, целуй. Чего уж тут! Будьте счастливы! Дай боже!

Павка. Младен, беги скорее к куму Стеве и скажи ему…

Еврем. Постой! Впрочем беги… к куму Стеве, и к Арси, и к приятелю Мике, да скажи им…

Спира. Скажи им, что дочь господина Прокича – Даница…

Спириница. Да дай ты, ради бога, человеку самому сказать, что он хочет!

Спира. Молчи! Не мешай мне!

Еврем. Постойте, братья, не торопитесь! Давайте прежде поставим каждую вещь на свое место.