Еврем. Да, да, ты верно говоришь!

Срета. Тут у нас, брат, всегда есть тысячи мелких дел и крупных доходов. Надо только не хлопать ушами. Вот, скажем ты – депутат, а как депутат ты не можешь получить разрешение на постройку казармы на моем участке. Но ты можешь сделать это на мое имя. Так ведь? Или, скажем, другое – в этой стране ты, как депутат, не можешь срубить на свое имя ни одного дерева, а на мое ты можешь вырубить хоть все леса на горах. А там еще – амнистия! Сколько людей в тюрьмах понапрасну сидит? Бог ты мой! Вот тебе еще одно благородное дело. Надо только ушами не хлопать. Теперь ты меня понимаешь?

Еврем. Понимаю!

Срета. Ну, вот я и говорю: я кинул туза, а теперь ты открывай свои карты.

Еврем (смущенно). Только… это…

Павка, те же.

Павка (выходит из другой комнаты). Еврем, я вот хочу тебя спросить…

Еврем. Ради бога, не спрашивай, мне не до вопросов!

Павка. Она открыла карты!

Еврем. Кто открыл карты?

Павка. Госпожа Марина.

Еврем. О господи, и чего это ей пришло в голову открывать сейчас карты? Разве ты не видишь, что у меня полно забот?

Павка. Но ведь ей надо ответить что-то определенное!

Еврем. Прошу тебя, Павка, пойди ты в свою комнату и тоже открой ей карты!

Срета. Правильно, каждую вещь надо поставить на свое место.

Павка. Боже милостивый, да что же мне ей сказать?

Еврем (рассеянно). А я, думаешь, знаю… это… например, если она бросила короля, то ты бросай туза! (Вздрогнул.) Нет, не то… Скажи, что надо каждую вещь поставить на свое место. Поняла?

Павка (крестится). Боже милостивый, ты так говоришь, будто речь идет не о твоей дочери.

Еврем. Да, о дочери. Только я не люблю, когда эти детские дела так оборачиваются… У меня сейчас других забот по горло.

Павка. Скажи хотя бы, что ответить госпоже Марине?

Еврем. Откуда я знаю, что ей ответить. В конце концов, скажи, пусть, мол, подождет, пока выборы пройдут…

Павка (возмущенно). Да что с тобой, боже милостивый! Я вижу, ты совсем ничего знать не хочешь! Ну, хорошо же. Тогда я сама буду решать, как мне бог подскажет!

Еврем. Ну и решай с богом, а я… я об этом подумаю.

Павка. Думай, думай, если… А я знаю, чего хочу! (Уходит.)

Еврем. Срета.

Еврем (после небольшой паузы). Вот ведь принесла нелегкая… будто сейчас время для этого.

Срета. Жена, видишь ты, не может решить этого вопроса без тебя.

Еврем. Так-то так, но… (Задумывается.) А Илич?

Срета. Что Илич?

Еврем. А что если он, например, не послушается совета начальника и не откажется снять свою кандидатуру, а ударится в крайности… За него ведь многие голосуют, ему народ доверяет!

Срета. Хм! «Народ доверяет»? Доверие, брат, это такой же товар, как и все остальное. Брось его на весы, посмотри, сколько потянет, вынимай кошелек и плати. Я не говорю, что все пойдет совсем как по маслу. Илич, конечно, может взбеситься, но твое дело – деньги готовить, вот что я тебе скажу!

Еврем. Как ты себе это представляешь?

Срета. А вот так: у тебя, господин Прокич, есть деньги, у господина Илича – народное доверие. Теперь давай поставим каждую вещь на свое место. Илич еле-еле концы с концами сводит, а у тебя, господин Прокич, кое-где даже через край переливается. Он не успевает расплачиваться, а ты не успеваешь получать – деньги к тебе со всех сторон сыпятся.

Еврем (смущенно). Правда, не совсем уж так…

Срета. Оставь ты, раз я говорю, значит, так! Ну, ладно. Если так, приду я к нему и скажу:»Ну-ка, дорогой, давайте взвесим ваше народное доверие и откажитесь-ка вы от него перед своими избирателями в пользу господина Прокича». Вот как это делается!

Еврем. Ты смотри как здорово!

Срета. Ну вот, видишь, если мы так сделаем и договоримся, как порядочные люди, то можно смело сказать, что каждая вещь поставлена на свое место.

Еврем. Так ты думаешь?…

Срета. Я думаю, Прокич, депутатом будет не кто-нибудь, а именно ты.

Еврем. И я… это… буду избран?

Срета. Конечно, будешь избран!

Еврем. Большинством голосов?

Срета. Ясное дело – большинством, разве меньшинством избирают! Только с начальником ты сам договоришься, тут уж я ничего не могу сделать. Лучше всего поговорить об этом с писарем Секуличем; он в этих вопросах тертый калач и начальника в два счета вокруг пальца обведет.

Еврем. Да, это правда, он человек опытный. Все так говорят.

Срета. А когда будешь с ним говорить, скажи ему, бога ради, пусть он меня оставит в покое. Совсем замучил, второй раз штраф за какую-то ерунду хочет содрать. Теперь, когда мы в такое серьезное дело ввязываемся, некогда нам заниматься какими-то следствиями. Пусть он все акты в стол спрячет! А ты, смотри, будь с ним повежливее. (Собирается уходить.) И смотри, не скупись. А я пойду посмотрю, что там на Торговой улице творится, да и о тебе где надо шепну, нужно ведь твое имя в оборот пустить, пусть люди привыкают… Вот так мы и поставим каждую вещь на свое место.

Еврем. Хорошо, хорошо, иди действуй!

Срета. Ты еще увидишь, чего стоит Срета № 2436! (Уходит.)

Еврем, Даница.

Еврем, проводив гостя, возвращается, о чем-то думает.

Даница (входит из коридора). Господин Срета Ушел?

Еврем (очнулся от дум). Где ты сейчас была?

Даница. Там, в коридоре…

Еврем. А там не было слышно, о чем мы здесь разговаривали?

Даница. Нет. Я все время разговаривала с господином Ивковичем. Даже если бы я и захотела, все равно не могла бы вас услышать.

Еврем. С господином Ивковичем разговаривала. А что он тебе сказал… О чем вы разговаривали?

Даница. Об очень важных делах.

Еврем. О важных делах? Разве он с тобой говорит о важных делах?

Даница. Да так вот… сказал, что уезжает в Белград, хочет выставить свою кандидатуру в народные депутаты, сказал…

Еврем (прерывает ее). Что сказал?

Даница. Сказал, в Белград поедет…

Еврем. Да не это, другое…

Даница. Что другое?

Еврем. Да ведь ты только что сама сказала!

Даница. Ах это!.. Сказал, что хочет выставить свою кандидатуру в народные депутаты.

Еврем. Кто хочет выставить свою кандидатуру?

Даница. Да он, господин Ивкович. «Друзья, – говорит, – настаивают». Он не хотел, а приятели настаивают, и там в Белграде тоже…

Еврем. А начальник?

Даница. Он говорит, что его выдвинет оппозиция…

Еврем. Ах, оппозиция! Постой, какая оппозиция? Откуда оппозиция? Чему оппозиция? Кому оппозиция? А? Это мы еще посмотрим! Иди, иди, скажи ему: «Мы еще посмотрим!» А в самом деле, ступай, скажи ему, что он… Постой! Ступай, скажи ему, что… Постой! Да ступай ты к дьяволу и не смей никому ничего говорить, слышишь?

Даница удивленно и растерянно смотрит на него и уходит в правую дверь. Еврем возбужден, ходит по комнате, о чем-то разговаривает сам с собой, размахивая руками.

Спира, Спириница, Еврем.

Спириница (следом за ней Спира). Э-э-э-э, зятюшка, светлые твои очи!

Спира. Да брось ты, бога ради, какие тут «светлые очи»! Как это ты можешь с места в карьер?

Спириница (набросилась на. лужа, крестится). О господи всемогущий, вразуми ты его! Проклятый человек, даже рта раскрыть не дает!

Спира. Да раскрывай, кто тебе запрещает! Но уж если раскрываешь, то говори что-нибудь путное.

Спириница. А у тебя ума палата! Отстань, несчастный… (Плюет на пего.) Тьфу, тьфу, тьфу… Скажи спасибо, что я тебя на людях не хочу срамить!

Спира. Опять начинаешь! Благодари бога, что мы в чужом доме, а то бы я тебя…

Спириница. Посмотрите на него, влез в чужой дом и командует. Бродяга…

Еврем (встав лежду ними, пытается их успокоить). Да бросьте вы! Ведь не ругаться же вы сюда пришли?!