– Я и Энди Би о многом говорили. У него есть очень важные идеи.

– Знаю. Когда он в следующий раз вступит в предвыборную гонку, у него, возможно, появится шанс осуществить их на практике.

– Но зачем ждать?

– Ждать чего? – снова спросил Макнили.

– Главным образом возможности избавиться от комитетов.

– Это пустые грезы.

Макнили знал про план, который Энди Би проповедовал все последние годы, как идею крестового похода: уничтожить архаичную систему комитетов в конгрессе, который управлялся по принципу не большинства, а старшинства. Внутри конгресса процветала тирания стариков, большинство которых были из сельских областей, многие коррумпированны, а некоторые – просто дураки. Ни один закон не мог пройти без их поддержки, хотя Конституция не утверждала ничего подобного; уже многие годы молодая часть парламента во главе с Энди Би требовала проведения реформ.

– Это не пустые грезы, Лиэм.

– Если вы захотите провести такой закон, вам потребуется поддержка комитетов. Если вы нападете на их глав, они вас уничтожат.

– Но если я не буду переизбираться на второй срок, тогда что мне терять?

– Все остальные ваши программы.

– Я не потеряю их, если сначала выполню эту, – сказал Фэрли. – Не забывайте, что тех старичков тоже надо переизбирать. И я думаю, что они чувствуют веяние времени. Посмотрите, какую поддержку Энди Би имеет у избирателей. Он уже много лет твердо стоит на своем, и люди за него горой.

– Однако президентом избрали вас, а не Энди Би.

Фэрли молча улыбнулся; он повернулся и взял пальто:

– Давайте пройдемся, мне нужен свежий воздух.

– Вы знаете, какая там холодина?

– Ладно, Лиэм, идемте.

Макнили позвонил по телефону и отдал распоряжения помощникам, чтобы они подготовили для Фэрли все необходимое и выходили на площадку. Когда он повесил трубку, Фэрли был уже у двери. Макнили спросил:

– Вы действительно хотите, чтобы я включил это в вашу инаугурационную речь?

– Да.

– Ну что ж, может, вы и правы. Большого вреда не будет. Потом всегда можно передумать.

Фэрли рассмеялся и вышел из комнаты. Макнили догнал его уже в коридоре и присоединился к группе агентов из Секретной службы, которые окружили его со всех сторон.

Корд все еще колдовал над открытым двигателем; Андерсон, стоявший на площадке, потирал руки и дышал на них паром. Макнили взглянул на часы, застегнулся на все пуговицы и поднял воротник пальто. Фэрли, жмурясь и мигая, мечтательно смотрел на гору.

Макнили подошел к Андерсону:

– Что-нибудь нашли?

– Ничего не понимаю. Все вроде бы работает нормально. Но как только мы ее заводим, она начинает верещать.

– Может быть, проблема с горючим? Вы проверили насос?

– Первым делом. – Андерсон в недоумении развел руками. – На вертолете прилетит механик с новым насосом. Заодно проверит этот.

Макнили кивнул. Вертолет не был таким уж хрупким механизмом, как могло показаться на первый взгляд. Внешне он выглядел менее устойчивым, чем самолет с широкими крыльями, но это впечатление было обманчиво: если у реактивного самолета в воздухе откажет двигатель, то он рухнет на землю, как чугунная болванка; а если двигатель откажет у вертолета, тот еще может спланировать на землю за счет инерционного вращения лопастей, и ему нужно очень мало места для посадки. Макнили с уважением относился к этим ловким маневренным машинам.

Он похлопал вертолет по металлической обшивке и огляделся по сторонам. Андерсон шел к дальнему углу гостиницы, видимо направляясь в мастерскую за дополнительным инструментом.

Когда пилот скрылся из виду, Макнили двинулся в сторону маленькой группы Фэрли. По дороге он размышлял о его решении не переизбираться на второй срок. Если это заявление было сделано сгоряча, оно ничего не значило; но если он высказал его хладнокровно и обдуманно, тогда оно значило все. Макнили чувствовал, что слова Фэрли застряли в нем, как кусок непереваренной пищи, который не может пройти ни вверх ни вниз. Политика на вершинах власти была захватывающей игрой, и Макнили, будучи одним из заядлых игроков, хотел бы продолжать ее и дальше. Однако в глубине души он понимал, что Фэрли совершенно прав и пришло время перестать играть в игры.

Порыв ветра донес до него какой-то звук; он поднял голову и посмотрел на небо. Через минуту между вершинами гор показался похожий на стрекозу вертолет с длинным хвостом: это был «Сиу» 13R, рабочая лошадка боевой авиации со времен войны в Корее, своего рода вертолетный аналог DC-3.

Макнили поспешил обратно к Корду, который продолжал возиться с двигателем.

– Ребята, вы вызывали «тринадцатый»? – спросил он громко, стараясь перекричать шум.

Корд взглянул на небо. Повернув голову, он проследил за приближающимся вертолетом, покачал головой и сложил ладони вокруг рта, чтобы прокричать в ответ:

– На борту только два больших вертолета. Может быть, второй сейчас занят.

Это могло создать проблему. «Сиу» был надежной машиной, но он мог перевозить только трех пассажиров. А при двух пилотах – только двух.

Макнили разорвал цепь агентов Секретной службы и подошел к Фэрли и Рифкинду.

– Это трехместный вертолет, – сказал он.

Машина медленно садилась, рассекая лопастями разреженный высокогорный воздух; она опустилась на дальнем конце площадки позади второго вертолета.

Пока вся группа двигалась в ту сторону, Фэрли говорил:

– Все в порядке, какого черта, я полечу вместе с Майером и Лиэмом. Остальные могут ехать в Мадрид на машине.

Рифкинд сказал:

– Нет, сэр. Кроме меня, вам нужны еще телохранители.

– Послушайте, Майер, как только я приземлюсь, меня будет охранять вся испанская армия.

– Простите, сэр. Вас должны постоянно сопровождать не меньше двух телохранителей. Лучше четыре.

– Вы что, даете мне приказы, Майер?

– Нет, сэр. Я выполняю свои обязанности, вот и все.

Они остановились на краю круга, который описывал медленно крутящийся винт. Пилот вылез из кабины и, нагнувшись под вертящимися лопастями, направился к ним. Это был чернокожий лейтенант в форме военно-морского офицера. Он весил фунтов на пятнадцать больше нормы, у него были аккуратно подстриженные усы, черные на черной коже, и слегка выступающие щеки, округлость которых подчеркивала перекатываемая во рту жвачка. Он подошел ближе, выпрямился и отдал честь.

– Господин президент.

Корд подошел к нему от своего испорченного «Ирокеза».

– А где механик, лейтенант?

– Летит на второй машине, – ответил черный лейтенант. Он снял форменную фуражку, обнажив свой голый череп, вытер рукавом вспотевший лоб и водрузил головной убор на место.

Макнили взглянул на небо.

– На какой второй машине?

Он окинул взглядом лицо пилота и увидел на его щеке длинный черный шрам.

Лейтенант жевал свою резинку с невозмутимым видом человека, который привык никогда не выпускать жвачки изо рта.

– У флота не было второго «Ирокеза», сэр, поэтому они послали два «тринадцатых». Второй прибудет через несколько минут – им пришлось ждать механика, пока тот погрузит свое оборудование. Капитан сказал, что вам, может быть, понадобится второй вертолет для джентльменов из Секретной службы.

Фэрли кивнул и взял свой кейс, который держал один из его помощников.

– Тогда все в порядке. Майер, возьмите второго человека, и мы втроем полетим на первом вертолете. А Лиэм с еще двумя парнями отправится на втором. Это соответствует вашим правилам, Майер?

Макнили оглядывался по сторонам:

– А где Андерсон?

Корд сказал:

– Он пошел искать торцовый ключ.

– Ему уже давно пора вернуться.

Фэрли уже шел к вертолету:

– Не волнуйтесь, я полечу с этим лейтенантом.

– Но Андерсон лучше знает путь. Он знает время и место приземления…

– Он что, единственный на свете пилот? Господи, Лиэм, дайте лейтенанту всю нужную информацию, и давайте отчаливать. Мы опаздываем уже больше чем на полчаса.

Рифкинд повернулся к чернокожему лейтенанту: