В субботу Лорел проснулась на рассвете. Это нисколько ее не огорчило – она всегда была жаворонком и с удовольствием могла прогуляться, подставить спину солнцу и щеки ветру перед тем, как на несколько часов засесть в школе.

Надев сарафан, она вытащила из чехла старую мамину гитару и тихо выскользнула во двор. На улице стояла прохладная тишина. В конце сентября по утрам с океана приносило туман, и он держался в городе почти до полудня.

По короткой тропинке Лорел прошла через задний двор. Сам дом был маленький, но участок довольно большой, и родители подумывали со временем его расширить. Во дворе росли деревья, спасавшие дом от жаркого солнца, и Лорел целый месяц помогала маме высаживать вдоль стен цветы и лианы.

По обеим сторонам у них были соседи, однако задний двор, как и у многих домов в Кресент-Сити, плавно переходил в дикий лес. По извилистым тропам Лорел обычно попадала к ручью, который шел через рощу параллельно домам.

Сегодня она тоже подошла к ручью, села на берег и окунула ноги в прохладную воду – ранним утром она была совсем чистая, без комаров и мошек на ровной глади.

Лорел взяла гитару и стала наигрывать случайные аккорды, потом сложила их в мелодию. Приятно было наполнять окружающее пространство музыкой. Она начала играть три года назад, когда нашла на чердаке старую гитару. Заменив струны и хорошенько ее настроив, мама сказала, что гитара теперь принадлежит Лорел. Но куда романтичнее было считать ее маминой – настоящая фамильная ценность!

На плечо села мошка и поползла на спину. Смахнув ее, Лорел вдруг наткнулась пальцами на какой-то бугорок. Она потянулась и ощупала его: ну, точно, едва заметная круглая шишка. Лорел выгнула шею и, естественно, ничего не увидела. Она пощупала шишку еще раз, соображая, что бы это могло быть. Наконец, выбившись из сил, встала и пошла домой смотреться в зеркало.

Запершись в ванной комнате, Лорел села на туалетный столик, опустила верх сарафана и стала искать бугорок. Он устроился ровно промеж лопаток: маленький приподнятый кружок телесного цвета. Почти незаметный. Лорел осторожно надавила на него пальцем – больно не было, но он немного зачесался. Похоже, прыщ.

«Это радует, – уныло подумала Лорел, – только мне что-то не радостно».

Она услышала мамины шаги в коридоре и высунула голову из-за двери.

– Мам?

– Я на кухню, – зевнув, отозвалась та.

Лорел понизила голос:

– У меня какая-то штука на спине вскочила. Посмотри, пожалуйста.

Мама осторожно пощупала бугорок.

– Обычный прыщ.

– Я тоже так подумала, – сказала Лорел, подтягивая сарафан.

– Вообще-то у тебя прыщей не бывает… Может, начались?…

– Нет, просто так вскочил. – Тут ее голос стал унылым, а улыбка – язвительной. – Половое созревание, как ты говоришь.

Лорел отвернулась и ушла к себе, пока мама не успела засыпать ее вопросами.

В комнате она села на кровать и еще раз потрогала бугорок. Итак, у нее появился первый прыщ – это нормально, ритуал, можно сказать. До сих пор половое созревание проходило у нее не так, как описано в учебниках. У Лорел никогда не было прыщей, и хотя грудь и бедра заметно увеличились – даже раньше, чем положено, – месячные все не приходили.

Мама не придавала этому значения. «Может, это ваша семейная особенность, мы ведь ничего не знаем о твоей биологической матери», – говорила она. Но Лорел чувствовала, что в последнее время мама тоже начала волноваться.

Она надела джинсы, майку и убрала волосы в хвост, потом вспомнила ужасные угри, которые видела в раздевалке на спинах других девочек, и передумала. Лучше распустить волосы – вдруг прыщ станет совсем мерзким.

Тем более у Дэвида дома!

По пути к двери Лорел взяла со стола яблоко и попрощалась с мамой. Она уже почти дошла до Дэвида, когда увидела бегущую к ней Челси.

– Привет! – Челси улыбнулась, весело тряхнув кудряшками.

– Привет! – поздоровалась Лорел. – Я и не знала, что ты бегаешь.

– По пересеченной местности. Обычно я тренируюсь с командой, но по воскресеньям мы сами по себе. Куда идешь?

– К Дэвиду, – ответила Лорел. – Уроки делать.

Челси рассмеялась.

– Добро пожаловать в фан-клуб Дэвида Лоусона! Я президент, могу назначить тебя казначеем.

– Ты не так поняла, – не слишком убедительно возразила Лорел. – Мы будем готовиться к контрольной по биологии. Иначе я ее просто завалю.

– Он живет за углом. Пойдем.

Они обогнули угол и услышали тарахтение газонокосилки. Дэвид не заметил девочек, и несколько секунд они молча глазели на него.

Он работал голый по пояс, в одних джинсах и старых кедах. Руки у него были длинные и жилистые, мускулистые; загорелая кожа чуть поблескивала от пота в мягких лучах утреннего солнца.

Лорел не могла отвести от него глаз.

Конечно, она сто раз видела парней без рубашек, но тут все было иначе. Дэвиду попался особенно заросший участок, и он с силой надавил на газонокосилку – мышцы на его груди напряглись и отвердели.

– Я в раю… – проронила Челси, глядя на Дэвида с нескрываемым восхищением.

Словно почувствовав их взгляд, Дэвид вдруг поднял глаза и посмотрел на Лорел. Она тут же опустила голову.

Челси даже не моргнула.

Когда Лорел справилась со смущением, Дэвид уже надевал футболку.

– Привет, девчонки! Что-то вы рано.

– Правда? – спохватилась Лорел. Вообще-то было уже девять часов, – Извини, я забыла позвонить.

Дэвид улыбнулся и пожал плечами.

– Пустяки! – Он махнул на газонокосилку. – Я все.

– Ну, я побежала, – сказала Челси, вдруг снова начав отдуваться. – В буквальном смысле.

Она повернулась так, чтобы только Лорел видела ее лицо, одними губами сказала «Bay!» и побежала вниз по улице.

Дэвид хохотнул и покачал головой, провожая Челси взглядом. Затем жестом пригласил Лорел в дом.

– Пошли, биология не ждет.

В понедельник, когда учитель собрал все работы, Дэвид повернулся к Лорел.

– Ну что, плохи дела?

Она улыбнулась.

– Не так уж плохи. Благодаря тебе.

В субботу они занимались почти три часа, а в воскресенье долго болтали по телефону. Не о биологии, конечно, но вполне ведь возможно набраться знаний воздушно-капельным путем.

«Ага, по телефону. Конечно».

Секунду поколебавшись, Дэвид предложил:

– Если хочешь, можем заниматься регулярно. В смысле, биологией.

– Давай, – ответила Лорел, не без удовольствия подумав об «уроках» наедине с Дэвидом. – Только в следующий раз приходи ко мне.

– Хорошо!

На большой перемене шел дождь, поэтому все собрались под небольшим навесом на улице.

Обычно там никто не обедал – столиков не было, а трава никогда не просыхала до конца, даром что под крышей. Лорел это нравилось.

Когда шел дождь, остальные ребята обедали в столовой, однако сегодня к Лорел, Дэвиду и Челси присоединился мальчик по имени Райан. Дэвид с Райаном швыряли друг в друга хлебом, а Челси критиковала их меткость и пренебрежение здоровьем зрителей.

– Так, а вот это было нарочно. – Челси подобрала корочку, угодившую ей прямо в грудь, и бросила обратно.

– Нет, случайно, – ответил Райан. – Ты же сама говорила, что я никогда не добиваюсь намеченных целей.

– Тогда целься в меня – я буду спокойна, что ты не попадешь, – парировала Челси. Потом она вздохнула, убрала волосы с лица и сказала Лорел: – Мне противопоказано жить в Северной Калифорнии. Летом с волосами порядок, но стоит пойти дождю, как бац! – и на голове черт знает что.

У Челси были длинные каштановые волосы с золотистым оттенком, спадавшие на спину веселыми кудряшками – мягкими и шелковистыми летом, упругими и непослушными осенью и зимой, когда воздух становился холодным и влажным. Ее светло-серые глаза напоминали океан перед самым восходом солнца, когда в полумраке волны кажутся бесконечными.

– А по-моему, очень красиво, – возразила Лорел.

– Потому что они не твои. Я мою их специальными шампунями и кондиционерами, чтобы хоть как-то расчесать. – Челси посмотрела на Лорел и потрогала ее прямые гладкие волосы. – Такие мягкие. Чем ты пользуешься?