Это не занимает много времени, когда мы видим знак Эбби Роуд. Я зачарованно замираю, наслаждаясь тем фактом, что нахожусь прямо перед зданием, где записывалось так много блестящих музыкантов.

Насмотревшись достаточно снаружи, разворачиваюсь в сторону двери и замечаю Кингстона и его группу тоже здесь.

- Эй, как это было? – спрашиваю я.

- Как было что? – отрезает Джеки, скрестив руки и сморщив лицо в презрении. – Ты не сможешь войти внутрь!

- Что? – хныкаю я, на самом деле чувствуя волну разочарования, проходящую сквозь меня.  – Почему нет? Я хочу видеть микрофон, пианино… это не может быть правдой.

Кингстон делает шаг вперед и потирает мою руку. – Я думал, что разберусь с этим, Любовь моя, но они не хотят сотрудничать сегодня, - затем он наклоняется и шепчет мне на ухо: - Клянусь, я куплю тебе сеанс и проведу внутрь, когда мы будем возвращаться назад этим же путем несколько недель спустя. Только ты и я – у тебя есть мое слово.

- Ты не должен делать это.

- Знаю, - его палец скользит по моему подбородку и поднимает мою голову, заставляя посмотреть на него. – Но я хочу.

Киваю, подавляя свои глупые наворачивающиеся слезы. Знаю, что это не конец света, и уверена, если Кингстон говорит, что он проведет меня внутрь, то он это сделает.

- Спасибо тебе, - шепчу я, а затем отворачиваюсь, когда понимаю, что несколько пар глаз смотрят на нас.

- Вы все только что приехали? – спрашиваю я, становясь рядом с Нат, и вынужденно начинаю разговор, чтобы заполнить неловкое молчание.

- Нет, мы уже как час тут торчим! – жалуется Джеки. – А так как охранники были грубыми, - кричит она для всех, включая охрану, - чтобы позволить нам сделать несколько фотографий и провести недолгую экскурсию и сделать какие-либо смешные снимки в переходе, мы прождали долго, чтобы уйти!

- Тогда почему вы, ребята, до сих пор просто стоите здесь? – спрашивает Паттон.

- Это отличный вопрос, – глумится Джеки, глядя многозначительно на Кингстона, – который я задавала несколько раз.

Я кусаю губу и отвожу взгляд, понимая ответ.

 - О, я знаю! Спросите меня! – щебечет Натали, подняв свою руку, которая тут же опускается, когда я бью ее локтем в бок.

- Серьезно?- бормочет она себе под нос. – Это чертовски больно.

Я тащу ее в сторону от толпы, когда Джеки начинает объяснять, как Кингстон рассказывал им о каждом факте музыканта, который когда-либо записывался здесь.

- Святое дерьмо, как же это смешно, он заставил всех здесь стоять, ничего не делая, чтобы дождаться тебя? И только посмотри на лицо Джеки. Хорошая вещь!

 - Ты не можешь знать наверняка.

Я говорю эти слова, несмотря на то, что не верю в них сама. Я рассказывала ему ранее, что мы пойдем сюда, и он ждал, чтобы увидеться со мной?

Небольшая, но заметная острая боль поражает мою грудь, и знаю, трещина образуется в коробке, где я храню мои чувства к нему.

 - Ну, я увидел достаточно, - бросает Паттон. – Эхо, Нат, хотите, чтобы я вас сфоткал на пешеходном переходе, когда свет включается на движение стоп?

- Черт, да! – отвечает Нат за нас обоих, кинув камеру Кингстону вместо Паттона.

- Что ты творишь? – шепчу я.

- Даю человеку перерыв. – Она хватает меня за руку. – Ну же, давай, ходить как Битлз, детка!

Мы идем через дорогу. Моя улыбка широкая, часть меня счастлива, что именно Кингстон делает снимки.

- Ох, ты этого не сделаешь! – визжу я, потянув Нат назад и огибая ее вокруг. – Я впереди. Я Джон!

- Ну, я не буду Ринго, черт побери! Нам нужно… подождите, сэр! – кричит она человеку, проходящему мимо, хватая его за руку. – Можете ли вы встать между нами, так, чтобы я могла быть Полом? Пожааалуйста?

Когда она просит, мужчина смотрит на нас так, словно мы под наркотой, которые очевидно идут в нашу пользу, он встает прямо в линию и соглашается.

И дружба с Нат официально запечатлена. Она знает, что Эбби Роуд переделывали, и бесстыдно позволяет отдыху восторжествовать. Она Пол к моему Джону.

Я буду поддерживать с ней связь всегда.

После того, как мы благодарим нашего случайного Ринго и идем назад, Кингстон передает в руки Нат камеру, его плечи трясутся от беззвучного смеха. Его улыбка, посланная мне, такая яркая, заставляющая меня переживать.

И Паттон тут тоже, но желающий убраться отсюда. – Вы, девочки идете?

Еще одна пометка «полнейшего отсутствия интереса» в колонку для Паттона.

- Полагаю, я готова, - отвечаю ему, оглядывая здание студии в последний раз. – Теперь Лондонский Глаз?

Нет никаких причин, чтобы обговаривать наш следующий пункт назначения, так как это уже обсуждалось, и я даже рассказала об этом Кингстону ранее, но какая-то часть меня хочет быть уверенной…– на случай, если он забыл. Эту самую часть меня нужно похоронить глубоко и как можно скорей.

- Давайте убираться отсюда, - говорит нам Чад, одновременно с Бриджет, которая произносит, – Мне нужно поесть.

- Звучит как план. Вы ребята идите, перекусите, а мы пойдем на Лондонский Глаз, - Паттон хлопает в стиле «Все свободны», прежде чем обнять за плечи Нат и меня. – Дамы, Чад, пошли.

Я инстинктивно оборачиваюсь назад, и там они – глаза, цвета бронзы, уставившиеся на меня.

Я одариваю его крошечной улыбкой и машу, надеясь, что он примет это за искренность.

Возможно, я такая смелая только в своих мыслях, потому что Лондонский Глаз просто невероятный и совершенно потрясающий и выглядит гораздо менее пугающим на фотографиях, чем вблизи.

Но к черту это, я могу попасть под автобус завтра, поэтому не собираюсь небольшому страху уничтожить этот опыт для меня. Кроме того, я же воздушная гимнастка, ради бога, я могу подняться наверх!

- Хорошо, поменяем руки, - рычит Нат, когда переходит на другой бок, переплетая мою правую руку с ее левой. – Я правша. Мне нужно спасти те кости, которые ты еще не сломала, - смеется она сладко.

- Ты боишься высоты, Эхо? – спрашивает Чад.

 - На самом деле, нет, вовсе нет.

 - Тогда в чем проблема? – хихикает он, когда подходит наша кабинка…– хитроумное изобретение? Стеклянная коробка смерти? Любой из этих терминов был бы приемлем.

- Н-нет проблем, - отвечаю я, но мой голос дрожит и не обманет никого.

И точно так же, как я собиралась изменить свое мнение и высадиться, спокойствие окутало меня, поворачиваюсь, нисколечко не удивлена тому, что, а вернее кого нахожу за своей спиной.

Кингстон заскакивает в кабинку под номером двенадцать в последнюю секунду.

- К-как ты…

- Я уже говорил тебе, Любовь моя, - говорит он, одаривая меня своим фирменным подмигиванием. – У меня свои способы.

Он проходит, и останавливается прямо передо мной, кладет свои руки на мои плечи, и теперь моя очередь освободиться от руки Нат. Он поворачивает меня лицом наружу, наклоняя голову так, что его рот оказывается у моего ушка, и, заставляя меня расслабиться.

- Несмотря на то, что мы будем вращаться со скоростью шесть миль в час, у меня есть ты, - уверяет он меня, хрипло и горячо. – Теперь расслабься и позволь мне показать тебе мой мир.

И он показывал, указывая на все, что попадалось нам на глаза. Он рассказывает мне о каждом чуде, от Биг Бена до Лондонского Тауэра, и даже о заднем дворике Королевы!

И когда мы достигаем высшей точки, я прилипаю к стеклу, чувствуя только умиротворение и безопасность, потому что Кингстон прижимается к моей спине, его глубокий баритон журчит в моем ухе.

 Кода поездка подходит к концу, и наши ноги снова оказываются на земле, все мы решаем вернуться в отель. Я улыбаюсь, когда Нат идет впереди между Паттоном и Чадом.

Пячусь назад, заметив Кингстона, ждущего группу, он отвечает за их высадку из стеклянных кабинок, которых было около пяти после нашей. Его рука касается моей – не первый раз за последние тридцать минут.

Я бы обманула себя, если бы отрицала, что каждое, простое прикосновение вновь воспламеняет искру между нами, но я не отказываюсь от своей решимости сопротивляться.