- Десять лет?

- Именно. Многие наши постояльцы пробыли здесь гораздо дольше.

Если в голосе Мэлчина и звучала насмешка, Дон ее не уловил. Зато уловил один из обитателей комнаты.

Он подошел к ним и, натянуто улыбаясь, протянул - Тэб Уэлкер. Не разрешите ли вы один спор?

Я слышал, что в Англии человек, приговоренный к пожизненному заключению, выходит из тюрьмы в среднем через девять лет. Так ли это?

- Смотря как он себя ведет. - Дон тоже весь напрягся, он понял, к чему клонит этот человек. - В среднем пожизненное заключение длится в Англии пятнадцать лет. Третья амнистия действительно может сократить срок примерно до девяти.

- А ведь такое наказание дают по меньшей мере за убийство. - Тэб кивнул. - Знаете, я здесь уже восемь лет. Может быть, еще год - и хватит?

- Вы же не заключенный, - возразил Дон.

Уэлкер засмеялся.

- Полноте. - Он поднял руку. - Не надо ни споров, ни речей. - Теперь он больше не улыбался. - Чего вы хотите?

- Помощи, - просто ответил Дон.

Он походил по комнате и остановился у шахматного столика. Деревянные фигурки были выточены любовно и искусно, с той обманчивой небрежностью, какой всегда отличается ручная работа. Дон взял слона, полюбовался им, потом встретился глазами с Уэлкером.

- Это Клайгера?

- Как вы догадались? - Взгляд Тэба смягчился. - Элберт любил красивые вещи. Больше всего он мучился здесь от того, что не мог ходить по музеям. Он всегда говорил: посмотрите, чем человек украшает свою жизнь, и вы поймете, чего он достиг.

- Вазами, например?

- Картинами, скульптурами, камеями - все они ему нравились, если только это были настоящие произведения искусства.

- Человек с тонким вкусом. - Дон кивнул. - Понимаю. И когда же вы все решили помочь ему удрать?

- Я... Как вы сказали?

- Вы отлично слышали, что я сказал. - Минуту они в упор смотрели друг на друга, потом Уэлкер медленно улыбнулся: - А вы не дурак.

Дон ответил улыбкой.

- Еще один вопрос. - Дон помедлил, чувствуя на себе взгляды всех присутствующих. - Чего он, в сущности, добивается?

- Нет! - Генерал Пени с силой хлопнул ладонью по кожаной подушке сиденья. - Нет и нет!

Дон вздохнул, не отрывая глаз от дождя за окном.

Тяжелые капли падали с деревьев прямо на крышу автомобиля и сверкающими жемчужинами скатывались по стеклам. Впереди сквозь пелену дождя смутно маячила другая машина, сзади, конечно, есть еще одна. Их шофер ушел куда-то вперед и, верно, клянет на чем свет стоит прихоти своего начальства.

- Слушайте, - сказал генерал. - У нас есть сведения, что они знают насчет Клайгера. Как они догадались, что он так много значит для нас, не знаю, но догадались. Теперь весь вопрос в том, кто придет первым. Мы не можем позволить себе проиграть.

- А мы и не проиграем, - возразил Дон. - Но для этого надо действовать по-моему. Это единственный путь.

- Нет!

- Генерал! - Вся долго копившаяся злость и досада прорвались в этом окрике. - Вы-то что предлагаете?

Как он и предвидел, вопрос озадачил собеседника, но лишь на минуту.

- Я не могу так рисковать, - отрезал Пени. - Клайгер всего лишь одиночка, опасный, но одиночка. С ним одним мы можем справиться, а вот справимся ли с десят249 ком или еще того больше? Даже предлагать такое я считаю изменой.

Дон вскипел: вечно эти громкие слова! Пенну всюду мерещатся шпионы, и, стараясь избежать нескромных взоров, он, напротив, привлекает к себе внимание. Вот и сейчас он потребовал встречи в автомобиле, на дороге, под дождем, из страха: вдруг какое-нибудь незамеченное электронное ухо подслушает их разговор?

Оба долго молчали, потом Дон собрался с духом: - Как хотите, а вам придется это обдумать. Во-первых, побег был организован. Погас свет управляемая внушением крыса перегрызла питающий провод. Одному из часовых неизвестно почему вдруг стало худо, и на минуту из цепи охраны выпало одно звено. Были и другие мелкие происшествия, тоже не случайные. Собственно, вся эта орава могла при желании преспокойно уйти оттуда.

- Но ведь никто больше не ушел! - Пени с силой стукнул по сиденью. Ушел один Клайгер! Это, повашему, что-нибудь доказывает?

- Что именно? Что он хотел сбежать к красным? - Дон пожал плечами. Тогда что же его удерживает? Он уже сто раз мог с ними связаться, стоило только захотеть.

- К чему это вы клоните? - Пени начал терять терпение. - Может, по-вашему, эти там... уроды приставили мне к виску револьвер? Вы говорите, они согласны помочь, но на определенных условиях. Ха! Условия! - Он сжал кулак. - Неужели они не понимают, что страна на грани войны!

- Они хотят как раз того, что мы, по нашим словам, пытаемся отстоять, - сказал Дон. - Они хотят толику свободы. Разве это такое уж наглое требование?

Он откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и снова увидел обитателей Дома Картрайта. Иные, по словам Мэлчина, провели там по двенадцать лет. Долгий срок.

Чересчур долгий для того, чтобы послушно оставаться подопытными кроликами, чьи таланты здесь взращивают, развивают и эксплуатируют. Но генерал даже не считает их людьми. Для него они - "уроды", просто еще одно оружие, которое надо готовить к бою, а пока прятать и охранять - и уничтожить, если есть опасность, что оно попадет в руки врага.

- Что? - Он открыл глаза, вдруг сообразив, что генерал что-то ему говорит. Пени злобно сверкнул глазами.

- А без их помощи вы не сможете его изловить?

- Не знаю. - Дон поджал губы, сдвинул густые брови, и взгляд у него стал отрешенный и сосредоточенный. - Наверно, мы взялись за дело не с того конца. Вообразили, что нужно всего-навсего поймать беглеца, и упустили из виду, что беглец-то необыкновенный, вот у нас ничего и не вышло. В поступках Клайгера есть своя закономерность. Надо понять, почему он сбежал, - и мы поймем, чего он добивается.

- А разве не за этим вы ездили в Дом Картрайта? - Пе.нн даже не потрудился скрыть насмешку.

- Да. И мне это удалось.

- Но тогда...

- Он украл старинную вазу, - сказал Дон. - Поймите цель - и вот вам ответ.

Макс Эрлмен лежал на постели и глядел в потолок.

В маленьком гостиничном номере было тепло, всюду разбросаны пожитки трех постояльцев. На стене кривовато висела большая карта города, сеть улиц утыкана разноцветными булавками. В сумерках смягчились резкие линии бетонных джунглей за окнами и даже кричащие огни реклам уже не так резали глаз.

Сидевший за столом Бронсон шевельнулся, и в нос Эрлмену ударил острый запах ружейного масла. Он закурил, чтобы прогнать эту вонь, и с отвращением поглядел на Бронсона.

- Может, хватит? - Макс ткнул сигаретой в сторону револьвера, который усердно чистил и собирал Бронсон.

В воздухе повисла струйка дыма. Бронсон и бровью не повел.

- Что ты такое, Бронсон? - Эрлмен рывком спустил ноги с постели, его трясло от злости. - Ходишь, ешь, спишь, наверно, и говорить мог бы при желании, но человек ли ты?

Металлическое пощелкивание ни на миг не прекратилось, . Бронсон вновь собрал свой револьвер. Сунул его в кобуру, молниеносно выхватил и вновь спрятал.

Эрлмен вскочил на ноги, его глубоко сидящие воспаленные глаза злобно сверкнули. Он обернулся - в комнату вошел Дон, лицо у него было усталое.

- Ничего? - Макс заранее знал ответ.

Дон покачал головой.

- Никаких перемен. - Дон пересек комнату, остановился перед картой на стене и стал изучать разноцветные булавки. - Тут все помечено?

- Все как есть. - Эрлмен выпустил струю дыма прямо на карту. - Если мне кто-нибудь скажет, что это некультурный город, я разорву его на куски. Куда ни плюнь, сплошь картинные галереи, музеи, выставки, антикварные лавки, миссии и прочая ерунда. Я их все тут отметил. - Он покосился на мрачное лицо Грегсона. - Больно уж их много, Дон. Чересчур.

- Можно и поубавить. - Дон вздохнул, напряжение последних недель все росло внутри, а за последние дни нервы натянулись до отказа. Он заставил себя расслабить мышцы, несколько раз глубоко вздохнул, стараясь забыть о спешке и истерических командах Пенна. - Иностранные фильмы, современное искусство, новомодные картины, выставки абстракционистов - это все ни к чему. Собрания марок, торговые миссии, выставки машин и оборудования тоже долой. Займемся лишь старинным, редкостным, прекрасным.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: